Он неожиданно оттолкнул меня, ноги меня не слушались, и я грузно упала на колени. Слезы полились, сил сдерживать их больше не было. Он подошел к моей одежде, взял блузку и кинул мне ее. Я быстро натянула ее на себя, продолжая сидеть на коленях и молча плакать. Господи, а ведь это только начало, как мне выдержать все, где взять силы?
— Можешь не дрожать, — раздался его голос, через какое-то время, — Насиловать тебя я не буду.
— Сам не станешь, так дружку отдашь, — уже безразлично ответила я и посмотрела на него. Мне действительно было все равно, лишь бы вырваться живой отсюда и тогда я забуду весь этот ужас, забуду ради своих детей и любимого мужа. Господи, что будет с Антоном, когда он узнает, что со мной? Но мысли об Антоне пришлось оставить, так как Шрам или Лука продолжал молчать, сидя на стареньком диване. Плечи его поникли, на лице не было привычного для меня злорадства и, вообще, выглядел он уставшим. Как- то не вязалось его поведение с образом психа. Или же сейчас временное затишье?
— Может, скажешь, перед тем как мучить дальше, за что?
Лука молниеносно подскочил ко мне, опустился на колени на уровень со мной и больно схватил меня за шею, глаза его пылали яростью.
— Что ж ты за тварь такая? — выдохнул он мне в лицо, — Много дерьма сделала, чтобы не понимать за что наказание? Сидишь в уме перебираешь всех, кому ты боль причинила?
— А ты, урод, такой чистенький, совесть не запятнана что ли? — со злостью выкрикнула я. Лука отшвырнул меня от себя, и я распласталась на деревянном полу. Но почти не заметила этого, так как хоть что-то начало прояснятся, он не псих, не совсем нормальный, но все-таки не шизофреник. Шрам действительно считает меня в чем-то повинной и надо вытянуть из него эту информацию, чтобы понять, как действовать дальше.
— Мои грехи, по сравнению с твоими, незначительны.
— Уверена, что твои обидчики так не думают, — ответила я.
— Сейчас твоя очередь расплачиваться, а не моя, — раздраженно бросил мне он.
Я поднялась с пола и гордо встала перед ним.
— Ну, давай, начинай, чего ждешь?
Шрам весь раскраснелся от гнева, вскочил на ноги и быстро вытащил из-за пазухи охотничий нож. Я замерла, он подошел ко мне и приставил нож к горлу. Но ничего не происходило, он продолжал смотреть мне в глаза, я же как — то отстраненно отметила, что парень гораздо моложе, чем кажется, сначала я думала он мой ровесник, но на вид ему не больше двадцати пяти лет.
— Не могу, — вдруг прошептал он и убрал нож, — Не могу, твою мать! Я так сильно тебя ненавижу, я так долго ждал этого, а не могу…
В этот момент я поняла, что он никогда и никого не убивал, что этот мальчишка считает меня в чем-то виноватой, в чем-то таком, что возможно сломало ему жизнь, иначе, за что можно так ненавидеть? Господи, но что же я ему сделала, если не видела его ни разу, не знала кто он?
— Как тебя зовут? Кто ты? — спросила я.
Лука усмехнулся, убрал нож внутрь куртки и отойдя от меня произнес:
— Мое имя тебе ничего не скажет, считай, что я твоя вендетта, твой рок.
— Лука, не переигрывай, — насмешливо потянула я, — Ты ничего не объясняешь, а я действительно не понимаю, за что ты так со мной.
Он смотрел на меня долго, в его глазах было все, что только можно себе представить: обида, злость, сожаление и какая-то затаенная глубоко боль, что еле просматривалась в его взгляде. Но теперь, когда страх не управлял мной, я могла с уверенностью сказать — его глаза не были глазами убийцы.
Он ушел, а я с облегчением опустилась на диван, поджав по себя ноги и уставившись на дверь. Я не знаю сколько прошло времени, скорее всего пару часов, но дверь в мою тюрьму снова открылась и перед моими глазами появился Серый, его качало и комнату быстро заполнил запах алкоголя.
— Может, продолжим, малышка, пока Лука спит? — еле ворочая языком спросил он.
Значит Лука на мой счет распоряжений не давал, этот сам решил инициативу проявить, ублюдок.
— Нет, спасибо, я не в настроении, — угрюмо ответила я. Но Серый только засмеялся на мои слова и накинулся на меня, как голодный. Первое, что я сделала, так заорала во весь голос и начала кусаться и царапаться. Но то ли я этого делать не умела, то ли пьяный ублюдок был толстокожим — результатов это не дало, он порвал на мне блузку и начал целовать мою шею слюнявыми губами. Я еле подавила позывы к рвоте. И уже нащупывала ту точку у него на ключице, при нажатии на которую он вырубится на пару часов, как над моим ухом грозно прорычал голос Луки:
— Убери от нее руки, мразь!
На Серого это произвело то же впечатление, что и мои укусы. Лука, недолго думая, отшвырнул пьяного подельника от меня, но тот разъяренный, не получив уже второй раз желаемого, резко вскочил на ноги и было кинулся с кулаками на Луку. В отличие от него, Лука был практически трезв и вырубил идиота одним ударом, после чего выволок его из комнаты и закрыл дверь на замок. Шумно выдохнув, он сел рядом со мной на диван.
— Я что-то не совсем понимаю… Не подумай, конечно, что я против, но зачем ты меня спас? — подала я голос, все еще надеясь, что пойму наконец, что движет этим парнем.
— Если бы я еще сам понимал, зачем тебя спас, — пробормотал он, — Терпеть не могу, когда баб насилуют. Не мужик это уже, если силой женщину берет.
Благополучно промолчала насчет того, что в первый раз его это не остановило. Получается, Лука у нас парень с принципами. Причем с такими, что месть на второй план отошла. Кто ж ты такой? Почему меня ненавидишь? Хотя в свете последних событий, ненависть — это слишком громко сказано, больше обида и злость. Если бы ненавидел, уже бы и убил, и изнасиловал. А так, парень просто не знает, что со мной делать. Эти наблюдения давали маленькую надежду на спасение.
— И что дальше со мной делать будешь? — спокойным тоном поинтересовалась я. Лука тут же вскинулся и посмотрел на меня недобрым взглядом.
— Не обольщайся, сейчас налакаюсь в доску и тогда мне будет абсолютно плевать, может, тогда смогу убить такую тварь как ты.
— За что, Лука, за что? — продолжала нажимать я на него, понимая, что нужно, жизненно необходимо найти его слабое место, разговорить.
— Правда, не понимаешь? — зло бросил мне он, а я только головой мотнула, — Как, вообще, можно такое забыть? Ты, что не человек? Да, что ж я спрашиваю, разве человек может такое сделать!
Я с силой запахнула на себе порванную блузку, отчаянно захотелось покурить или выпить, или упасть в обморок, все, что угодно, но лишь бы стереть догадку, пронзившую мозг. Меня начало трясти. Я уже даже не догадывалась, а знала, о чем дальше будет говорить Лука. Был в моей жизни только один поступок, достойный ненависти и презрения, поступок, который не мог совершить нормальный человек. И об этом я старалась не вспоминать почти десяток лет, удавалось это все хуже и хуже, по прибытию в Россию. Но какое отношение ко всему этому имеет Лука? Кто он? Был ли он там? Навряд ли, ведь ему, по меньшей мере, тогда было лет пятнадцать — шестнадцать, не больше.
