Он как раз чистил картошку, когда услышал легкий вскрик. Бросив нож с неочищенным овощем на стол, кинулся в комнату. Она в бреду металась по постели, на лбу выступили капли пота.
— Нет, пожалуйста… не ходи… — вскрикивала Лена.
Вик в одно мгновение оказался возле нее, убрав мокрые пряди волос с ее лба, начал гладить ее по лицу, плечам, успокаивая.
— Тише, тише, моя хорошая, — тихим голосом, пробормотал он, его сердце просто разрывалось от нежности и беспокойства.
— Нет, прошу тебя… — продолжала вскрикивать Лена, — …Антон…не уходи…
Вик замер. Имя ее мужа, произнесенное с любовью и страстью, полоснуло его по сердцу. Первым желанием было убежать, не слышать слова любви к другому мужчине, прекратить адскую боль, что разрывала его душу. Но Вик не двигался.
— Антон…не уходи…пожалуйста…
Слезы потекли по ее щекам, глаза были закрыты, но по ее лицу было и так понятно, то что ей сниться, причиняет ей страдания. Викинг приподнял ее и обнял, чуть качая, как маленького ребенка.
— Тише, моя хорошая.
— Антон…
— Я здесь, любимая. Я никуда не уйду.
Он как-то в один миг решил, понял, что станет для нее кем угодно. Сейчас ей всего лишь нужно успокоиться. И он может переступить через себя, ради нее.
— Правда, не уйдешь?
— Не уйду, моя девочка.
— Ты… не любишь… меня больше.
Это прозвучало, как утверждение, а не как вопрос. И Викингу до одури захотелось успокоить ее, убрать боль, которая прозвучала в ее словах.
— Я люблю тебя. Люблю, как никого никогда не любил. Ты все для меня.
Продолжая укачивать ее на свои руках, он понимал, что это признание не просто, чтобы успокоить ее, он действительно чувствовал к ней безграничную любовь, нежность и преданность. И после своих слов его безумие, одержимость запереть ее вместе с собой пошатнулась.
Она успокоилась в его руках, только чуть всхлипывала. Он чувствовал ее дыхание, которое касалось его щек, чувствовал ее запах, принадлежащий только ей, особенный, ставший родным для него. И с каждой секундой, проведенной так близко с ней, все больше и больше терял контроль над собой. Лена чуть шевельнулась в его руках, неосознанно прижимаясь к нему ближе, так что ее грудь коснулась его. Викинг протяжно выдохнул и начал осыпать ее лицо поцелуями. Коснулся мягких, податливых губ, ворвался в ее сладкий ротик языком и с каким-то блаженством почувствовал, как она начала отвечать. Он терзал ее губы, изголодавшийся, так долго хотел ее. Его руки сами собой, без его ведома, уже жили отдельно от его разума, лаская, мягко сжимая ее грудь, снимая ее сорочку с плеч. Он опустился в поцелуе к ее груди и взял в плен набухший сосок. Ее стон, полный страсти наполнил его дрожью во всем теле. Он снова начал целовать ее в губы, врываясь языком, в древнем и диком танце страсти и желания.
— Любимый, — простонала она, так и не открыв своих глаз, — Антон…
Славу будто окатили ледяной водой. Он осторожно отодвинулся от нее, поправил сорочку, одев ее, закрывая так чувственно набухшую грудь.
— Антон, не уходи, — снова попросила она.
— Не уйду, — тихо ответил он ей.
Уложил обратно на кровать и успокаивающе начал ее гладить по волосам, лицу, рукам. Только услышав ее размеренное дыхание, он смог позволить себе отойти от нее и почти бегом отправился в ванную. Впервые после полового созревания он почувствовал себя малолеткой, снимая возбуждение, как и в подростковом возрасте.
А после пришло отчаяние, понимание того, что даже его ласки она воспринимала, как ласки своего мужа. Понимание того, что она до сих пор любит своего мужа. И что ему… Нет. Дальше он откинул все мысли, закрываясь от них, осознанно продолжая свою агонию, свое безумие. Еще не вечер, у него еще есть надежда.
Митяй смотрел на экран сотового телефона и не решался его взять. Что он ему скажет? Как это ему сказать? Да и Оксанка запретила говорить ему такие новости. А после того, как он посоветовался с Владом и услышал те же слова, что и от нее, понял окончательно, что говорить Антону нельзя, если он хочет, чтобы тот хоть когда-нибудь встал на ноги. Но трубку пришлось взять.
— Привет, брат, как чувствуешь себя?
— Что происходит, Митяй? — не отвечая на вопрос, спросил Синица. Митяй сжал телефонную трубку в руках, почти до треска, поняв, что юлить не получиться. Антон не мальчик, да и как можно изворачиваться от прямых вопросов хоть и бывшего, но все-таки криминального авторитета? Он же не лох по жизни, да и с некоторых пор Митяй считал его другом, братом. А это в корне меняло дело.
— Ты о чем? — придавая непринужденность голосу, все-таки попытался Митяй.
Раздраженный вздох на том конце трубки окончательно дал ему понять, что номер не прошел. Факир был пьян и фокус не удался.
— Ты знаешь, о чем я.
— Все под контролем, брат, не переживай, — снова беззаботно ответил Митяй.
— Ну, я понял, что по телефону ты ничего вразумительного мне не скажешь, — проговорил Антон и хмыкнул, — Поэтому я тебя жду, здесь, в этой чертовой больнице. И еще — если ты не приедешь и не расскажешь мне, что у вас там происходит, я клянусь, разнесу это чертово здание по кирпичику и отнятые ноги мне в этом не помешают.
Митяй ничего не успел ответить — Тоха сбросил соединение. В словах Синицы сомневаться не приходилось. Он действительно найдет способ привлечь к себе внимание. Митяй чертыхнулся и набрал номер Влада.
— Речников, — послышалось в трубке.
— Леший, здорово! — гаркнул он, — В общем, ваша с Оксанкой идея не проканала. Ты лучше меня знаешь, как Синица умеет задавать вопросы. Нет, я, конечно, мог его послать! Но смысл, если результат будет тот же? Так что, ноги в руки и бегом ко мне, будем думать вместе, что говорить и как. Придется ехать.
— Митяй, ты с дуба рухнул? Сейчас самый разгар рабочего дня, куда я поеду? — раздраженно ответил Влад.
— Мне, твою мать, два раза повторять надо? Если у тебя проблемы с уходом от рабочего места могу посодействовать — подъеду к твоему главному, как раз давно с ним не виделись, коньячку попьем и все будет в ажуре.
— Не нужно, — устало вздохнул Влад, — Я сам решу. Только давай уж ты сам ко мне подъезжай. Время потеряем, пока я в твой поселок доберусь.
— Договорились, — ответил Митяй, ухмыляясь и нажал отбой.
Валя проснулась ближе к обеду и не совсем сразу поняла, где она. Вроде и квартира такая же, как и у нее, но только обстановка явно мужская. А потом резко поднялась с кровати. Твою ж мать, это же надо забыть, что ночевала она не у себя, а у майора милиции. Вроде и выпила вчера всего бокал мартини, но в голове шумело так, будто всю бутылку уговорила. Хотя не исключено, что Дэн, парень из клуба, ей что-нибудь в бокал подсыпал. Она еще вчера в клубе заметила, что как-то странно ее организм отреагировал на вполне невинный бокал мартини с соком — сознание помутилось и голова начала кружиться. Именно поэтому, она решила уйти, но Дэн начал к ней приставать, а когда она его решительно отшила — разозлился. Вот тогда и спас ее красавчик-майор, непонятно каким ветром занесенный в клуб ее брата. Дэн еще свое получит, она обязательно расскажет Димке, что тот пытался к ней приставать и, скорее всего, подсыпал ей в бокал какую-то муть. Недолго после этого Дэну в клубе работать осветителем. Она вспомнила, что было дальше после того, как майор признал в ней сестру известного в городе криминального авторитета. Поступил он, несмотря на свое звание, вполне по-мужски. Ни о чем не спрашивая, видя ее состояние, отвез к себе домой, покормил поздним ужином и уложил спать в удобную кровать, а сам ушел спать в гостиную на диван. Валя улыбнулась, майор все больше и больше ей нравился.
