— Давай завтра попробуем доплыть, — сказала уже мягче. — Я лучше захлебнусь в море, чем позволю Тони разорвать нас на ленточки.
— Ты всегда была такой, — отозвался он устало. — Жертвовала собой не думая, что кому-то от этого станет невыносимо больно. И даже в новой жизни продолжаешь делать то же самое.
— Лю… я… — что сказать, не знала. Как уговорить заранее сдавшегося?
Пыхтя, так и стояла рядом, не найдя нужных слов.
Когда стемнело, и мои глаза уже слипались, Лю милостиво предложил мне устроиться на лежанке из сена. Сумка послужила подушкой.
Уже засыпая, почувствовала, как он лег рядом и притянул меня к себе. Сразу стало тепло и уютно и я смогла забыться во сне.
Апатия и пессимизм дракона меня не радовали. В поддержке я нуждалась как никогда.
«А если он не сильный? — кольнуло сомнение. — И его история это бред сумасшедшего?»
Перед тем как отключиться, сделала пометку в воображаемом ежедневнике: «Проверить слова Лю и заставить его обернуться в дракона».
Глава 7. Сила дракона.
Ранним утром я проснулась оттого, что замерзла. Костер давно потух, а Люциан, фыркая, умывался в источнике.
— Утречка, — сказала, подойдя к нему и зачерпывая ладонями воду.
— Ты как? — спросил небрежно, но я уловила нотки волнения в его голосе.
— Думаю о том, как добраться до острова, — ответила правду. — Лю, чтобы понимать наши шансы, мне необходимо знать на что ты способен.
— Это ты так попросила принять истинную форму? — поднял он бровь.
Широко улыбнувшись, я кивнула:
— Уверена, что ты размажешь их по стенке одной лапой.
— Ошибаешься, — в отличие от меня, Люциан, не был так весел, но и вчерашнего тотального уныния на его лице я не нашла. — Но убегать от тебя бесполезно. Знаю. Поэтому закрой глаза и пообещай не смеяться.
— Хорошо, — выполнив его просьбу, глубоко вздохнула. — Буду паинькой.
В ответ он усмехнулся. Несколько секунд абсолютно ничего не происходило, а затем послышалось смущенное:
— Открывай.
Распахнув глаза, увидела перед собой не огромного сильного дракона, которому и пещера мала, а ящерицу. С крылышками, правда, и огненным выхлопом как у зажигалки. Чешуя его переливалась красным золотом, а глазки смотрели на меня столь мило, что не выдержав, я все же улыбнулась.
«Не знаю как насчет силы, но обаяние у него просто убийственное», — подумала, протягивая руки.
Лю не сопротивлялся и позволил погладить себя, а затем и потискать как следует. Именно тогда я решила, что не оставлю его на растерзание Тони. Пусть он не всесильный и грозный, но живой, теплый, нежный, а главное… Лю нуждался во мне. Хоть я и не помнила прошлой жизни (если таковая вообще была), но помочь очень хотелось, даже если, обратившись в человека и избавившись от гнёта, он навсегда уйдет из моей жизни.
— Теперь понимаешь почему нам не справиться с Тони? — пискнул ручной дракон. Я терпеливо кивнула, поглаживая кожистые крылья.
— Неважно силён ты или нет, я все равно хочу попытаться. Ведь, так или иначе, он придет в пещеру, чтобы убить, — объясняла спокойным голосом. — Неужели ты готов сидеть поджав хвост и ждать? Ты можешь улететь.
— И оставить тебя одну? — всполошился он.
— Это то же самое, что и сидеть в пещере, — подводила его к правильным мыслям. — Теперь ты не один, так почему бы не начать действовать?
— Я не могу… Я… — он замялся.
— Хочешь, расскажу одну притчу? — спросила, почесав его за ушком. Дождавшись кивка, продолжила: — Это притча о слоне и веревке. Когда слонята еще совсем маленькие, люди, чтобы приручить их, привязывают к огромному дереву. Сначала он пытается выбраться, но не может совладать с веревкой. Постепенно слоненок привыкает к этому и сдается. Даже повзрослев не пытается освободиться. Но слон не понимает, что теперь он силён и сможет с легкостью освободиться.
— Я понимаю к чему ты клонишь, — кашлянув облаком дыма, сказал Люциан. — Но со мной совсем другая история. Я действительно очень слаб. Жизнь в почти безмагическом мире, да еще и без пары, вымотала меня.
— Ничегошеньки ты не понял, — разжав пальцы, выпустила вредную ящерицу на свободу. — Просто пойдем со мной. Я не твоя любимая, но и оставлять тебя здесь я не хочу.
Люциан вмиг обернулся в человека. Очень голого. Совсем голого. Смущенно закрыв лицо руками, я отползла к стеночке.
— Предупреждать же надо, — пискнула, чтобы он не подумал, что мне понравилось увиденное.
— Прости, — спохватился он. — Я давно не принимал истинную форму перед человеком.
— Все в порядке, — ответила, давясь рвущимся наружу нервным смехом.
Лю оделся и я вновь переключилась на серьезный лад. Нам предстояла добраться до острова. Если дракон мог спокойно долететь, то доплыть я не в состоянии. Поделилась размышлениями с Люцианом и тот тоже задумался. Вскоре мой живот неприлично заурчал.
— Надо что-нибудь поесть, — сказал он, покосившись на меня.
— Что предлагаешь? Мои запасы мы еще вчера схомячили, — подобравшись ближе, я обхватила живот.
— Слетаю рыбы наловлю, — пожал он плечами. — А ты сиди и никуда не уходи.
— Куда я денусь, — фыркнула, вздернув нос.
Уже через секунду, он обернулся в дракона и выпорхнул наружу. Одежда его свалилась комом. Понаблюдав за тем, как тщедушная фигурка превращается в еле заметную точку, я вернулась к источнику. Выпотрошила сумку на предмет чего-нибудь полезного. Нашлись чайные пакетики, полупустая бутылка воды, салфетки, злосчастная золотая карточка, давно забытая помада и счастливый билетик на автобус.
— Не сумка, а гробница хлама, — нахмурилась, откопав еще пару чеков и карманное зеркальце.
Люциан вернулся быстро. Скинул тушку еще трепыхающейся рыбины в пещеру, у самого входа, и опять улетел. Посмотрев на нее, присела рядом и ткнула пальцем в прохладное склизкое брюшко. Обед подпрыгнул, открывая шире рот. Вскоре мой добытчик прилетел со второй рыбиной. На пятой по счету тушке он свалился тяжело дыша.
— Какой ты молодец, Лю, — похвалила дракона и, пользуясь тем, что он еще не обернулся, почесала за ушком. С каждой минутой мне все больше хотелось завести себе нового питомца.
Когда я была маленькой, мама жутко злилась, увидев очередного котенка в моих руках. Их хотелось спасти, обогреть, накормить. Родители же придерживались иного мнения, сильно пожалев, что когда-то стали виновниками моего появления на свет. Старая обида начала вылазить наружу, как дрожжевое тесто из кастрюли. Я всегда упорно запихивала его обратно и накрывала крышкой, чтобы прожить еще какое-то время, до его повторного появления.
Мотнув головой, глубоко вдохнула. Люциан внимательно смотрел на меня, как тот щенок, который все понимает, но сказать ничего не может. Отвернувшись, я смахнула выступившие слезы. К моему величайшему удивлению, Лю прыгнул ко мне на колени и замурчал как толстый и пушистый кот. Гладя его по голове, я наблюдала за тем, как наш обед демонстрировал последние признаки жизни.
