Сколько бы я ни пыталась, ничего не выходило. Не получалось даже воспроизвести четкую картинку в памяти. Его образ постоянно размывался и ускользал от меня. После нескольких часов мучений, подумала что такими темпами я обязательно свихнусь.
Бросив бесполезные потуги, уставилась в окно. Из него я могла увидеть кусочек звездного неба и ветви тополя. Справа маячил угол пятиэтажного дома. Там давно потухли огни и стих шум. Показалось, что во всем мире только я не сплю и маюсь от нескончаемых проблем.
«Даже отдохнуть по-человечески не удалось, — рассуждала тихонько. — Не зря я столько лет не решалась взять отпуск».
Воскрешая в памяти недавно произошедшие моменты, переживала их вновь. Будто запрыгивала в машину времени и приносилась обратно, на остров. В самую гущу событий. Но изменить, даже незначительную деталь, я не могла. Просто смотрела как зритель.
Заснула уже под утро. Визит медсестры не вызвал у меня восторга. Зарывшись в одеяло, аккуратно перевернулась на бок так, чтобы больная сторона оказалась сверху.
К обеду я проснулась, ощущая на себе всю тяжесть бытия. Начало проявляться побочное действие обезболивающих.
Вечером наконец увидела Софи. Но та избегала смотреть мне в глаза. Отвечала неохотно, с ужимками. Мне показалось, что домашние проблемы занимают все ее мысли. Софи отказалась везти меня к Люциану.
— Извини, но сегодня не получится, — сказала она, опустив голову.
— Всё в порядке, — я попыталась выглядеть беззаботной. — С утра попрошу кого-нибудь еще. Завтра ты опять в ночную смену? Выглядишь очень усталой.
— Да. Я просто… — она замялась, переступая с ноги на ногу. — Увидимся завтра.
Больше мы с ней не разговаривали. Это настораживало и пугало меня.
«Что такого могло произойти?» — подумала уже засыпая. Жизнь лежебоки мне совсем не нравилась. Казалось, что стены больницы давят. Хотелось выйти на свежий воздух и больше никогда не возвращаться в это место.
Ночью я опять пыталась пробиться к Люциану, но всё безрезультатно.
«Абонент временно недоступен», — съехидничал внутренний голос.
Утром опять приходил следователь. Расспрашивал всё о том же.
— Я правда ничего не помню, — простонала, когда тот в третий раз задал один и тот же вопрос.
— Хоть какие-нибудь детали? — упорствовал он.
Если бы я могла ходить, то дала деру от него. А так пришлось терпеть, раздраженно ерзая на кровати.
— Опросите его девушку. Почему вы только меня мучаете?
— Она пропала, после того как вернулась в Россию, — озадачил следователь. Он плотно сжал губы и провел по ним указательным пальцем. Видимо, сболтнул лишнего. Правда, эта информация мне ничего не давала. Я закатила глаза.
«Хоть перед Александром отыграюсь, а при маме опять придется держать лицо».
— И тем не менее. Я ничего не помню, — сказала, подавляя гнев и раздражение от неприятного разговора.
— Хорошо, — выдохнул следователь, убирая в карман блокнот и доставая визитку. — Если что-то вспомните, то позвоните по этому номеру.
Молча забрав белую прямоугольную карточку, положила её на тумбочку. Он ушел и даже дышать стало легче. Я боялась. Что меня привлекут к этому делу как свидетеля и заставят давать показания на суде.
«Придется разыгрывать потерю память до последнего», — констатировала мрачно.
У меня были и другие важные дела на сегодня. Пробиться к Люциану любой ценой. Но медперсонал вежливо игнорировал просьбы отвезти меня к нему. Тогда я решилась на крайние меры.
— Если вы меня сейчас не отвезете, то я сама доползу! — зашипела угрожающе. — Дорогу знаю.
— За что мне это наказание в конце смены? — пробубнила медсестра. — Успокойтесь, иначе позову врача с уколом.
— Мне нужно к нему-у-у, — протянула слёзно, грозясь скатиться в истерику в любую секунду.
Медсестра стремительно вышла из палаты, а соседки уставились с любопытством. Видимо, дожидаясь бесплатного представления.
Я так и осталась ни с чем. Хоть и очень хотелось воплотить все свои угрозы в реальность, делать этого не стала. Страх перед психбольницей победила.
Софи появилась ближе к ночи. Я сразу накинулась на нее с мольбами о помощи.
— Они не хотят со мной разговаривать, — пожаловалась, смотря в добрые глаза своей спасительницы. Женщина выглядела усталой и измученной.
— Не удивительно, — усмехнулась она. — Вон какой скандал устроила. Мне на тебя успели пожаловаться.
— Вот ведь ябеды, — фыркнула наигранно.
— Да уж и ты не лучше, — выдохнула медсестра, закончив возиться с повязкой. Утром я никого не допускала до себя без выполнения моих условий.
— Софи, прошу тебя, отвези меня к нему. Я тут с ума схожу.
— Тебе еще не сказали? — нахмурилась она. — Так и спихнули все на меня. Ух, прохвосты.
— Что они должны были мне сказать? — сердце пропустило удар. Я буквально чувствовала, что слова Софи мне жутко не понравятся. Но выбора нет.
«Я должна узнать, что происходит!»
— Твой… — она замялась, кусая губы. — Друг… Он… Пропал.
— Как пропал? — опешила, расширив глаза. — Мне нужны подробности.
— Никто ничего толком не знает. Но после твоего визита его осмотрел врач, а через час он пропал, — Софи начала тараторить. — Говорят, что по камерам так и не нашли, как именно он смог выйти. Прости. Это всё, что мне известно.
Медсестра выглядела расстроенной и потерянной. Она внимательно наблюдала за тем, как сжимались и разжимались мои кулаки. Я понимала. Что она ни в чем не виновата, а наоборот, молодец. Не побоялась рассказать правду.
— Спасибо, — буркнула устало. — Не кори себя. Все хорошо.
Отвернувшись, я закрыла глаза, слушая удаляющиеся шаги. Скрипнула дверь. Соседи по палате стали тихонько переговариваться между собой. Я не слушала их. В груди будто что-то оборвалось.
«Он сбежал от меня, — билась мысль. — Зачем я вообще к нему привязалась? Мне одного предательства не хватило? Теперь Тони мертв… Почему это должно было случиться? Я никогда не желала никому смерти».
Сердце отчаянно рвалось из груди. От чего-то меня гложила вина за гибель Тони. А еще стало обидно, что после всего совместно пережитого Лю просто сбежал.
«А может, он к источнику отправился? — трепыхнулась слабая надежда. — Он обязательно вернется, как только восстановится».
Мне хотелось кричать от безысходности. Опять я осталась один на один со своими проблемами.
«Всё правильно, Рян, так и должно быть, — шепнул голос. — Ты не достойна иметь мужчину рядом».
Я не заметила, когда именно это началось, но слезы лились бесконтрольно. И вот уже половина подушки совершенно мокрая. Но пошевелиться оказалось невозможно. Беспомощно хлюпая носом, молила, чтобы сон накрыл меня своим одеялом. Но тот не шел. Голова болезненно гудела, нос опух, ресницы слиплись.
