До указанной комнаты я дошла по стеночке. Рухнула в кровать и быстро зарылась в одеяло. Подушка приятно пахла лавандой. Глаза слипались, но живот, напоминая о себе, неистово подбадривал спазмами.
Александр тоже не хотел, чтобы я спала. Поскребся в дверь и зашел. Сел рядом.
— Зоряна, что сделали твои родители? — спросил с нажимом и намеком, что на этот раз я обязана дать ответ.
— Дали по голове, пичкали лекарствами, кололи какую-то бурду, — выдала на одном дыхании. Стыд затопил, окрашивая щеки в красный.
Следователь аккуратно осмотрел мой затылок. Я тщательно отмывала волосы, но прикасаться к ране боялась.
— Там рассечение! — воскликнул он, как-то уж очень эмоционально. — Почему, когда были в больнице ты ничего не сказала? А вдруг сотрясение?
— Думаешь, они выявили бы его с учетом вколотых препаратов? — хмыкнула скептически.
— Ладно, — он убрал руки. Я села, завернувшись в одеяло. — Что-то еще?
— Там много всего, — ответила уклончиво. — Но моя мама явно не дружит с головой. Я ее боюсь.
— Но вернуться, придется, — сказал он с досадой, совершенно сбивая меня с толку.
— А может, ты поможешь мне избежать этого? — уцепилась за шанс.
— Нет. Прости, — пробормотал он. — Не могу.
— Так зачем вообще меня увел? — буркнула обиженно. — И еще к себе привез и накормил. В чему этот жест доброй воли?
— Все видели, как я забирал тебя, — объяснял следователь. — Это похищение человека. К тому же, твоя мать орала как сумасшедшая.
— Ясно. Просто не хочешь связываться с моей семейкой, — констатировала печально.
Но винить его, я не имела права. Он посторонний человек. Да, Александр мне помог сегодня, пожалел. Но требовать от него большего, не правильно. Помогают добровольно, а не угрозами.
— Дело куда более запутанней, — тем не менее отозвался он тем самым мягким голосом, которым разговаривал с Викой.
— Подробностей про остров я не вспомнила, — зачем-то добавила поспешно. Дескать, всё без изменений, зря старался и возился со мной весь день.
— Я знаю, — бросил следователь, задумавшись о чем-то.
Подняв брови, ожидала, что он объяснит, зачем тогда так печься обо мне, раз знает, что я не нужна в расследовании.
— Если живот больше не болит, то переодевайся и поедем обратно, — помолчав, добавил он.
— Хорошо, — поджав губы, кивнула. Мужчина вышел, и я подошла к шифоньеру. Одежды лежало в нем мало. Глаз сразу зацепился за что-то розовое в шуршащем пакете, и я потянула его на себя. Еще одного вечернее платье психика не вынесла бы. Затаив дыхание отлепила наклейку и вынула вельветовый спортивный костюм. Он устроил меня полностью. И прекрасно сел на мою худощавую фигуру. Никогда бы не подумала, что сброшу лишние килограммы столь экстремальным способом.
Выровняв дыхание, вышла к своему благодетелю.
— Совсем другое дело, — улыбнулся он.
— Спасибо вам, Александр, — я потупилась.
— После всего случившегося, называй меня Лексом, — проронил, тоже немного смутившись. — Нужно возвращаться.
— Может, не надо? — всполошилась, переступив с ноги на ногу. — Лекс, дай мне уйти. Я не хочу возвращаться в ту квартиру.
— Просто останься там еще ненадолго, — сказал с нажимом.
Сжав кулаки и стиснув зубы, уговаривала себя не скатываться в истерику.
— Я не выдержу и часа там, — пискнула слабо.
— Поговорю с твоей мамой, чтобы она больше ничего тебе не колола, а еще лучше, заберу все лекарства, предъявив ей ордер, — выдал он странную фразу. — Просто останься пока там. Нам нужно решить кое-какие проблемы.
— Ты темнишь и недоговариваешь, — я прищурилась, вглядываясь в его лицо, будто выискивая на нем подсказку.
— Все. Поехали обратно, — стушевался он и опять взял меня за руку.
Сидя в машине, я боролась с желанием открыть дверцу и на полном ходу спрыгнуть. Настолько мне не хотелось возвращаться. Обещание Лекса поговорить с моей мамой и выкинуть лекарства ничуть не утешало.
— Я, правда, не хочу туда, — сказала, когда мы припарковались в соседнем дворе.
— Тогда придется вынимать козырь, — выдал он, все еще цепляясь за руль — Я знаю, что у тебя душа дракона.
Челюсть так и отвисла. Медленно повернувшись к нему, я замерла.
— Интересно, каким способом ты это выяснил? — проговорила неторопливо. Он совершенно сбил меня с толку.
— Анализ крови, — ответил следователь неубедительно. К тому же, смотрел перед собой, в лобовое стекло. Явно избегая зрительного контакта со мной.
— Не верю, — буркнула, потерев лоб. Голова начинала болеть.
— Как хочешь, — пожал Лекс плечами.
— Ты знаешь Люциана, — я не спрашивала, а утверждала.
— Да и он велел тебе оставаться в той квартире, — видимо, я нажала на правильную кнопку и мне отсыпали немного правды.
— А сам он не мог прийти? Я так переживала, а этот нехороший дракон исчез, не сказав ни слова, — в горле застряла горечь обиды.
— Рян, я не знаю, — мотнул головой следователь и все-таки подарил мне тяжелый взгляд. — Он вообще не велел раскрывать тебе этого.
— Вы сообщники, — ухватилась за вполне логичную мысль. — Вот только чего добиваетесь непонятно. А может, Тони вовсе и не был злодеем?
— Ты все не так поняла, — Лекс попытался взять меня за руку, но я не позволила.
— Ваша шайка-лейка пудрит мне мозги, — выпалила обиженно и вышла из машины. — Хорошо! Просто прекрасно! Я вернусь в помойную квартиру и останусь с теми, кто меня обижает.
— Рян, не злись, — следователь догнал меня и остановил. — Хочешь, буду навещать тебя каждый день.
— Этим летом ты уже третий мужчина, пытающийся заслужить мое доверие, — усмехнулась горько. — Что вам всем от меня нужно!? Интересно играть с чувствами серой и убогой девицы?!
— Ты все неправильно поняла, — он положил ладони мне на плечи. — Я просто хочу помочь. Люциан попросил присмотреть за тобой Совсем скоро вы сможете увидеться. И я уверен, что он заберет тебя из этого ужаса.
Из глаз брызнули слезы. Они душили, не давая сделать вдох. Я почувствовала, как Лекс аккуратно обнял меня и погладил по голове.
— Просто думай обо мне, как о старшем брате, — сказал он успокаивая. — Я многим обязан Люциану и вовсе не стараюсь приударить за тобой. Просто увидев, в каком ты находишься состоянии, не смог оставаться в стороне и делать вид, что все нормально. Надеюсь, что ты поймешь меня.
«Какая же я дурная. И совсем не разбираюсь во взаимоотношениях», — бултыхнулась горькая мысль.
— Прости, я наговорила всякой ерунды, — отстранившись, посмотрела на мужчину совсем другими глазами.
