— И как ты умудрился вернуть мне часть воспоминаний Руолан?
— Так ты не…
— Нет. Не она, — мне бы очень хотелось стать той красивой девушкой с огненными волосами. Но я не могла. Понимала, что это чужая жизнь. — Ты расстроился?
Люциан молчал, и я начинала нервничать. Именно меня он никогда и не любил. Лю стремился к Руолан. Я чувствовала, какая сильная любовь переполняла ее сердце. Мне никогда не приходилось испытывать нечто подобное.
— Всё оказалось намного сложнее, — сказал он, не скрывая горечи и досады в голосе.
Внутри меня все переворачивалось и надламывалось. Будто меня хоронили заживо.
— Если тебе противно мое присутствие, то я уйду, — пообещала дрожа. — как только смогу. Или… Где мы вообще?
— Ты пробыла в больнице две недели, но никак не могла очнуться и я забрал тебя в свой дом, — объяснил Лю.
Осмотревшись, поняла, что нахожусь в просторной комнате на двуспальной кровати. Окно открыто и теплый ветер залетая внутрь играл с белой шторой.
«Аскетично и весьма скромно».
— Я уйду, как только смогу, — повторила, сказанное ранее.
Люциан смотрел перед собой не моргая. Но затем опомнился и мотнул головой, потирая лицо.
— Ты все неправильно поняла, Рян, — буркнул, почесав лоб. — Я и сам уже запутался. Давай для начала отдохнем.
Он забрался ко мне в постель и бережно обнял. И сразу уснул. Наблюдая за драконом, не могла понять, что мне делать дальше. Лю так много старался, но ничего не получилось в итоге. Мне хотелось получить хотя бы крошку его чувств.
Люциан сжал меня крепче, что-то невнятно бормоча. Я начала засыпать. Дрожь отступала, а тревога забралась в ящик, пообещав обязательно вернуться. Мне мерещились картины из жизни Руолан. Расплывчатые и невнятные, но знакомые и любимые ей. Вся моя сущность разделилась на две половинки. Мне началось казаться, что схожу с ума.
Проснулась от собственного крика в полном одиночестве.
«Опять сбежал, — кольнула обида. — Понял, что прежней мне не стать никогда и исчез».
Дверь распахнулась и в комнату вошел Лекс. Я приподнялась на локте, но следователь жестом остановил меня:
— Лежи, не напрягайся.
— Привет, — смущенно поздоровалась, возвращаясь в исходное положение. Размяться очень хотелось, но я не стала рисковать, а тем более спорить с Александром.
— Здравствуй, — следователь выглядел очень угрюмым. — Привел навестить тебя.
— А Люциан опять отправился по загадочным делам? — спросила, горько усмехнувшись.
— На работу он ушел, — удивил Лекс. — Скоро должен вернуться. Я взял выходной, чтобы посидеть с тобой.
— Нянька ты моя, — хмыкнула чуть веселей. — На тебе лица нет.
— Да? Видимо, забыл надеть, — ответил он, почесав щеку. — Новое расследование проводил и безумно устал.
— Лекс, могу я спросить тебя? — и дождавшись кивка, продолжила: — Что произошло в ту ночь у подъезда, когда пришла Маргарита? Я видела кое-что, но неуверена правда ли это или померещилось.
— Если кратко, — следователь сел на кресло возле кровати и вытянул ноги. — Она была преданной ученицей и любовницей Тони. Пришла вслед за ним из своего мира. После смерти учителя забрала его энергию и ей снесло настройки адекватности. Она жаждала большего. Мы сразу поняли, что к чему и начали охоту на ведьму.
— А я, значит, исполняла роль приманки? — от озаривший мысли, стало обидно.
«Он дважды использовал меня».
— Мы держали все под контролем, — добавил Лекс.
— Да… — протянула злясь. — Просто замечательный план вы построили. Я вам что, жертвенный кролик?
Превозмогая боль, я села, цепляясь за бортик кровати.
— Всё пошло наперекосяк из-за появления твоего соседа, — пояснил Лекс.
Мне хотелось пнуть его посильнее и бежать куда подальше от этих эксплуататоров. Решительно встав, сделала пару шагов, хватаясь за живот. Только тогда Лекс очнулся и подскочил ко мне, но я оттолкнула мужчину.
— Убирайся! — крикнула следователю. — Не хочу больше видеть ни его ни тебя!
Я упорно шла к двери. Мозг не соображал. Он отчаянно скандировал: «Беги! Беги! Беги!» И тело слушалось. Лекс опять оказался подле меня.
— Рян, перестань, — начал уговаривать он. — Эта операция действительно была очень рискованной. Но поймать магов иначе невозможно. Я правда не хотел, чтобы ты пострадала. Я сильно переживал, но переубедить Люциана оказалось невозможно.
Он обнял меня и утешительно погладил по спине. Рыдания рвались наружу и сдерживать их не получалось.
«Всё! Зоряна Валерьевна закончилась. Ее растоптали. Уничтожили».
Лекс перенес всхлипывающий комочек обратно на кровать и укрыл одеялом.
— Давай лучше пообедаем, — сказал тихо. — Приготовлю чего-нибудь.
Он вышел из комнаты. Я безразлично уставилась на белый потолок с круглой люстрой. Она напоминала мне огромную таблетку.
«Вот бы и мне сейчас выпить такую и выздороветь, а потом начать все сначала, забыв о прошлом. Переехать в другой город, устроиться на непыльную работу, придумать себе хобби, завести кота и больше никогда не вспоминать о случившемся».
Лекс накормил меня супом, вкус которого я практически не почувствовала. А потом сказал, что поспит в соседней комнате.
— Люциан скоро придет, не переживай.
Я никак не отреагировала на его слова.
«Даже если Лю и появится, то какая теперь уже разница?»
Когда лицо дракона оказалось в поле моего зрения, вздрогнула и отвернулась.
— Ты злишься? — первое, что он спросил. Лекс мне все рассказал.
— Он и мне много о чем поведал, — ответила холодно.
Люциан сел у моих ног и тяжело вздохнул:
— Я поступал самонадеянно и безрассудно. Я рисковал твоей жизнью до конца не понимая, чем это может закончиться. Но я старался сделать все то, что считал правильным.
— Мне не нужно ничего объяснять. И я имею право на злость! Вы все использовали меня! Чем ты лучше того же Тони? — из меня начали сыпаться эмоции.
— Я не лучше, а хуже, — выпалил Лю, резко вскакивая. — Я как идиот рисковал твоей жизнью раз за разом. Но ситуация складывалась так, что поступить иначе я не мог!
— Или не хотел! — попытавшись подняться, почувствовала резкий спазм, от которого, закружилась голова. Совершенно ошарашенно я наблюдала за тем, как намокает повязка, а затем и сорочка. Происходило это ужасающе стремительно.
— Нет. Постой, — Люциан уложил меня обратно. — Наша связь рушится. Не делай этого, Рян.
— Тебе нужна не я, а Руолан, — тело становилось вялым, губы непослушными. — Я не могу дать тебе того, что ты хочешь.
