Фармавир потер подбородок большим и указательным пальцами.
– Имени меня, – объявил он. – Недавно созданная мною на Пинайском острове и названная в мою честь мною же посмертно.
– У тебя мания величия, правда? – поинтересовался Торон, скептически приподняв брови. – Песочница не может стать пустыней, даже огромная.
– Это не песочница, – заупрямился Фармавир. – Я сделал то, что сказал!
Торон взял его за ладонь и повернул ее тыльной стороной вверх.
– Не похоже, – сказал он. – Я не вижу трудовых мозолей.
– Сюда загляни! – Фармавир постучал себя по лбу. – Я мозгами работал.
Торон ухмыльнулся.
– Крепкие у тебя мозги, – заметил он. – Мускулистые. Тогда, извини за выяснение подробностей, объясни мне, как погиб?
– Разделился на три части.
– Чтобы сделать за раз три нормы? – съехидничал Торон.
– А в глаз? – предложил обидевшийся Фармавир.
– А по лбу?
– А во второй глаз?
– А по второму… э-э-э… короче, сейчас сам посмотрю, что за песочница, и как именно она появилась, – Торон внезапно вспомнил, что он белый и пушистый, и резко сменил тему. Дотронулся до края папки указательным пальцем, и на ее левой половине появилось изображение происходящего на планете, а в правой – пояснения к изображению. Вчитавшись, Торон удрученно покачал головой.
– Да уж, – сказал он. – Такого в моей практике еще не случалось.
Раздался оглушительный хлопок, и из окна пятиэтажного здания вылетел истошно вопивший Альтарес. Упав на землю, он вскочил и замахал кулаками.
– Ух, ты! – воскликнул Фармавир. – А там он как очутился?! Я же сам видел, как его зашвырнули в дальние дали.
– Как зашвырнули, так и вышвырнули, – объяснил Торон. – Зная пронырливость таких людей, я не удивлен.
– Видел я твои связи в одном темном месте! – из окна высунулся похожий на Торона человек. – Светский он лев, мать его за ногу! Вот и катись в свой зоопарк, не мешай нормальным людям! Мениблаки, он ваш!
Он хлопнул в ладоши, и вокзал мелко, но часто задрожало. Торон вытаращил глаза, а Баррагин и Фармавир схватились за фонарный столб, чтобы не упасть: по площади прошла кривая полоса разлома, облачные полы зашевелились, и под нами разверзлась глубокая пропасть. Души бросились к стенам вокруг площади, стараясь занять место подальше от провала.
Раздался низкий гулкий рев, пробирающий до дрожи в коленях, а из провала полыхнуло огнем и черным дымом. Волна обжигающего ветра сбила людей с ног и, скользнув по стенам, ушла вверх, к солнцу. Вновь раздался низкий рев, на этот раз просто оглушающий. Он повторился эхом семнадцать раз, прежде чем из бездны на поверхность выскочили два человека в черных костюмах и черных очках. Следом за ними из бездны выплыло огромное сферообразное существо пяти метров в диаметре. Приоткрыло огромный рот с сотнями острых клыков в три ряда, и облизнулось тонким раздвоенным языком. Круглые, навыкате, глаза не моргая смотрели на присутствующих и вызывали у них неподдельный ужас. Зубастый колобок дыхнул фиолетовым пламенем, вызывая новый приступ страха.
– Где он? – воскликнула троица.
Ужаснувшиеся души прятались друг за друга, отчаянно толкаясь и переругиваясь. Перепуганный Альтарес нервно задергался и пополз назад и, не в силах бороться с нарастающим ужасом. Колобок резко повернулся к нему мордахой и довольно оскалился. От вида улыбки большая часть людей едва не отдала концы вторично. Альтарес вскочил и сломя голову бросился в сторону людей, надеясь затеряться в толпе. Но перепуганная толпа рассеялась гораздо быстрее, чем он до нее добежал, и прятаться стало негде.
– Трусы! – гневно прокричал Альтарес.
Колобок нырнул в облачную поверхность, секундой позже вынырнул прямо перед Альтаресом. Он полностью открыл пасть, в которую могли уместиться сотни две человек, облизнулся фиолетовым языком и прорычал низким голосом:
– Ням?
– Архгм, – невнятно произнес Альтарес, после чего он как-то сник и растекся лужей по полу. Колобок обхватил его высунутым длинным языком и втянул в пасть. Пасть захлопнулась с такой силой, что вокзал содрогнулся. Колобок облизнулся, рыгнул фиолетовым пламенем и юркнул обратно в бездну. Мениблаки последовали за ним, и вернувшиеся на законное место полы закрылись, не оставив на месте разлома даже трещинки.
Наступила мертвая тишина.
Вызвавший мениблаков человек обвел взглядом съежившиеся в основной своей массе души и невинным голосом спросил:
– Кто еще желает встретиться со своей совестью один на один?
Площадь снова опустела.
Человек хихикнул и закрыл окно.
Торон отрицательно покачал головой и проворчал:
– Ни дня без своих плоских шуточек прожить не может.
– Что это было? – спросил Фармавир.
– Что именно?
– Такое большое и круглое?
– А-а-а… – протянул Торон. – Это и есть совесть. Она немного погрызет Альтареса, а потом выплюнет его обратно сюда.
– С ума сойти, – ответил Баррагин. – Насколько немного?
– Пока не прогрызет, – ответил Торон. – Не знаю точный срок. Час, неделю, год. Всякое бывает. Ну, что ж, идем выяснять, куда вам дальше отправляться?
– Само собой! – воскликнул Фармавир. – А кормить здесь будут?
– Нет необходимости.
– А почему я тогда голодный?
– Да? – удивился Торон. – Тогда идем выяснять, почему так? Амур, слышь, Амур! Малькорт у себя?
Витавший в облаках мальчишка лет двенадцати в белой рубашке и шортах, с луком в руках и крыльями за спиной, обернулся на голос и заторопился вниз.
«Похоже, это тот самый Амур – ангел любви, частенько изображаемый художниками», – решил Баррагин.
Мальчишка повис недалеко от Торона. Колчан был практически пуст – осталась единственная стрела.
– Недавно был, а что?
– Есть к нему одно дело. Спасибо, лети дальше.
– А расскажи, что за дело? – попросил Амур.
– Тебе ни к чему выслушивать пустопорожние разговоры и сплетни, – отказался Торон.
– А я хочу! – запротестовал Амур. – Мне интересно!
«Вот, что тут скажешь? – подумал Баррагин. – Дети – они такие любопытные, прямо слов нет. Хоть энциклопедиями закидывай – все равно на все вопросы не дашь ответа».
– Амур, я занят! – сказал Торон. – Неужели не видишь?
Мальчишка почему-то обиделся. Вытащил из колчана последнюю стрелу и воскликнул звонким голосом:
– Ах, так?! Вот сейчас как влюблю тебя в какую-нибудь образину – будешь знать!
Зазвенела тетива, и метко пущенная стрела полетела в Торона. Но тот привычным жестом – похоже, Амур подлетал к нему с расспросами далеко не в первый раз – вытянул перед собой руки и воздвиг защитное поле. Стрела отскочила от переливающейся оттенками фиолетового цвета энергетической стены и рикошетом полетела по вокзалу.
