Лисе только и оставалось, что устроиться поудобнее и смотреть, как птицы выясняют отношения, ломая ветки, выдирая перья и листья, крича и ругаясь на чем свет стоит. Заодно перекусила нокаутированными и заела выпавшими из гнезд яйцами.
Задира залетел в Причудливый лес случайно. Он спокойно отдыхал в тени, как вдруг вокруг него закипели страсти-мордасти, начавшиеся с призывного клича «Жадина!»
После чего в него полетело все, что только могло полететь, а кругом началось великое побоище, грозящее перерасти в великую лесную войну из цикла «Каждый сам за себя». Поэтому воробей не стал особо задерживаться и поспешил скорее вылететь из зоны боевых действий.
«Здесь слишком шумно, — подумал он, — лучше полететь еще севернее. А может, совершить смертельный трюк и навестить старину Кащея?»
Вот хохма. Аж страшно стало!
* * *
Залетевшая дальше всех ворона решила подкрепиться, удобно устроилась в пустующем гнезде, положила перед собой сорванный с растущих прямо перед носом желтолистных деревьев пахнущий хлебом плод, по виду напоминающий яблоко, вдохнула ароматный запах пшеничного хлеба, клюнула и скривилась: на вкус плод напоминал лимон, только еще кислее. С трудом разжав сведенный судорогой клюв, она выплюнула обманку, смела крыльями коварный плод и замотала головой, пытаясь освободиться от остатков запаха и вкуса лимона.
На разбившийся при падении плод налетели никелированные рыбки, хватая и вырывая их друг у друга. Из ветвей — выглянули хитрые мордочки, посмотрели, подождали, не появятся ли оторванные хвосты, не дождались и растворились в воздухе.
Ворона обиженно каркнула и взлетела, не зная, что плод, который она так неосмотрительно попробовала, имел запах свежего хлеба, пока был незрелый, ну а поспев, начинал пахнуть лимоном, а на вкус напоминать хлеб. Но самое ужасное заключалось в том, что он изменял на какое-то время сознание.
Настроение неожиданно быстро восстановилось, и если бы не вкус лимона во рту, было бы совсем хорошо.
«Как хорошо жить на свете! — думала ворона. — Особенно тем зубам с крыльями, которые летят прямо на меня. Что им надо? Съесть хотят или просто покусать?»
Настроение дико флегматичное. Пусть кусают.
Зубы приближались, а ворона смотрела на них и ничего не пыталась предпринять. Наступило успокоение, наверное, это обманка так действовала. Ворона ждала развития событий. И дождалась. Хор зубов запел чарующие песни, заметались языки-змеи, появившиеся непонятно откуда, а способное мыслить население леса при первых же звуках попряталось так, что и днем с огнем не сыщешь. Зубы пронеслись над головой вороны и повернулись, заходя на второй круг. Она зевнула, не понимая, как это она до сих пор висит в воздухе. Захотелось спать, а тут зубы расшумелись чего-то. Чего им надо? Ищут свободную челюсть? Так это к другим надо обращаться: у птиц зубов нет принципиально. А зачем им зубы? Челюсти не закрыть, еда застрянет, еще что случится вроде зубной боли. Кому нужны такие мучения? Так что никаких зубов!
— Долой зубы! — пьяно прокричала ворона. Кто-то сильно дернул ее за хвост. Тащивший юркнул вместе с вороной под ветку, зубы пролетели совсем рядом, щелкая двухметровыми челюстями в опасной близости.
Ворона возмутилась:
— Это что же за прохвост Меня дергает за хвост? Ну-ка, дай мне повернуться И получишь клювом в нос!
Отцепись, оставь в покое, Мне не надо ничего, Кроме зубок, зубок, зубок…
— Намек твой понятен. Ты хочешь сказать, Что свет, мол, не мил, лишь томленье да скука, Что лучшие, светлые дни миновали… Ты хочешь, чтоб зубы тебя зажевали! — отозвался таинственный собеседник. Ворона недоверчиво встрепенулась:
— Жевали… Жевали? Я тоже хочу!
— Ворона, никак, тормозят ты объелась?
— Объелась… наелась… я кушать хочу!
Чего, говоришь, они там зажевали?
Зубы между тем пели с таким очарованием, что по сравнению с ним разговор вороны и таинственного собеседника звучал банальной прозой.
— Ягоды такие, вроде лимонного хлеба.
— Вкусные ягоды. Кислые до жути, плеваться хочется.
— Никогда, слышишь, никогда их не ешь!
— Это еще почему?
— Потому что станешь тормозучкой!.. Хотя о чем это я?.. Ты уже ею стала! Понятно?
— Нет.
— Я так и знал.
Ворона помотала головой, фокусируя зрение.
— Я хочу улететь далеко на север! — поделилась она планами на ближайшее будущее.
— Отсидись, пока зубы не улетят. Потом лети, куда хочешь. Понятно?
— Нет…
— Я так и знал.
— А ты кто?
— Бронтокряк.
— Кто это?
— Это я.
Ворона помотала головой. В небе носились зубы, выискивая жертву и не прекращая издавать неземные звуки. Ворона куда-то вдруг исчезла, надо было ее найти.
— Ты зачем меня за хвост дернул?
— Чтобы спасти от зубов: они тебя сжуют.
— Такие голодные?
— Нет, они просто обожают жевать. Жуют, жуют, пока уже и жевать становится нечего.
В голове засверкали яркие огоньки, что-то дико застучало изнутри, и…
Ворона пришла в себя — действие тормозучек закончилось. Все, что говорилось, пока действовал наркотик, моментально выскочило из памяти.
— Что я тут делаю? — спросила ворона с недоумением.
— Я так и знал! — сказал бронтокряк. — Ты помнишь, что я тебе только что говорил?
— Не помню. А ты что-то говорил?
— И очень много, между прочим.
— Повтори! — попросила ворона. — Я помню, что летела и увидела крылатых… Я видела зубы, летающие зубы! Ты должен немедленно посмотреть на это чудо! Я никогда не видела, чтобы зубы летали по небу, да еще сами по себе! Кто им приделал крылья?
Бронтокряк терпеливо повторил свой рассказ, начиная с тормозучек. Ворона ахала и, глядя на него, пыталась понять, на кого он похож. Нет, на утку не похож. Скорее похож на лебедя с укороченной шеей и руками вместо крыльев. Крылья чуть дальше на спине. Две ладошки, пальчики с выдвигающимися когтями.
— Скажи, если не секрет, почему тебя так назвали? — спросила ворона, когда бронтокряк замолчал.
— Потому что я в детстве всем говорил, что вырасту огромным и великим.
— А как ты зовешься по-настоящему?
— Не помню уже. Забыл, — пожал плечами бронтокряк. — Но мне и это прозвище нравится.
Зубы продолжали носиться над лесом, было слышно, как они рассекают воздух. Зубы выискивали места, где могли прятаться будущие жертвы, и прислушивались, не доносится ли оттуда каких звуков.
— И как долго они летают?
