YAF действительно сбилась с пути, особенно в Калифорнии. В конце 1960-х гг. значительное количество организаций и их руководителей называли себя скорее либертарианцами, нежели консерваторами. В начале 1969 г. калифорнийцы вместе с их союзниками из других штатов организовали Закрытое либертарное общество, чтобы увеличить своё влияние на YAF. Либертарианцы, сторонники агрессивного антиэтатизма, теперь ставили под вопрос рефлексивный патриотизм YAF, их культурный традиционализм, а также их самоидентификацию как консервативной группы. Между либертарианцами и чистым антикоммунистическим большинством YAF, которых либертарианцы с издёвкой называли традами, возникал культурный разрыв. Длинноволосые, бородатые, в расклешённых штанах, либертарианцы с удовольствием шокировали традов предложениями по легализации марихуаны и порнографии. Называя Соединённые Штаты фашистским государством, они, не скрывая, обменивались советами по уклонению от призыва. Управление YAF с недовольством наблюдало за подобными событиями. Либертарианская волна настигла организацию в неподходящее время, поскольку она пыталась позиционировать себя перед богатыми спонсорами группой людей, способной эффективно противостоять левым «Студентам за демократическое общество» и прочим активистам. Но теперь некоторые члены YAF сами выглядели и звучали как ужасные новые левые.
Насколько тесно новая волна либертарианства была связана с трудами Рэнд? В 1970 г. неофициальный опрос, опубликованный New Guard, изданием YAF, показал, что 10 % участников этой организации называли себя объективистами. Впрочем, вполне вероятно, что Рэнд повлияла на более широкую группу людей, чем тех, кто с готовностью определял себя официальными последователями её философии. Хотя точные векторы влияния трудно оценить количественно, их легко отследить. Со стороны по крайней мере казалось, что многие считали Рэнд и либертарианство смежными понятиями и использовали имя Рэнд для обозначения всех либертарианцев. Во время выборов в национальный совет YAF Рон Доксай выпустил памфлет, гласивший: «Не будем тратить силы на внутренние споры о наших личных качествах, но будем биться с теми левацкими торговцами смерти, что станут жечь книги вне зависимости от того, кто их написал, Рассел Кирк или Айн Рэнд». В послании Закрытому либертарному обществу перед национальной конвенцией Дон Федер спрашивал: «Говорите ли вы традиционалистам из YAF либо стать объективистами, либо покинуть организацию? Кажется, так и есть». По мнению Федера, «признанный объективист» возглавлял делегацию Бостонского университета. Берл Габбард, защитник Закрытого либертарного общества, спросил одного своего друга о книге «Для нового интеллектуала»: «Разобрался, что к чему? Или слишком тяжело для тебя?» Рэнд была далеко не единственным источником либертарианства в YAF; среди других ключевых фигур были Роберт Лефевр, Милтон Фридман и его сын Дэвид, писатель Роберт Хайнлайн и Людвиг фон Мизес. Но именно Рэнд была неотъемлемой частью либертарного «жарко́го»
[537].
В 1969 г. взрывная смесь из анархизма, объективизма и традиционалистского консерватизма вылилась в ежегодную конференцию YAF в Сент-Луисе
[538]. Закрытое либертарное общество разработало для конвенции амбициозную программу. Оно собиралось сделать так, чтобы на каждое место в национальный совет проходили выборы, для чего была разработана резолюция о направлении YAF в 1970-х гг. и внесены поправки в Шеронское положение, основной принцип YAF. Либертарианцы хотели убрать из него вступление к «молодым консерваторам» и добавить внутренний этатизм к интернациональному коммунизму как «двойной угрозе» свободе. Другими словами, они предлагали провести масштабные реформы в правлении, целях и ценностях YAF
[539]. Такая повестка дня была смелой для трёх сотен активистов в присутствии более тысячи делегатов. Неудивительно, что большинство их альтернативных положений были успешно отклонены собравшимися, в том числе и те, что касались призыва, немедленного вывода войск из Вьетнама и легализации марихуаны.
На третий день конференции разочарование либертарианцев забило ключом, когда антипризывная резолюция потерпела поражение. Конвенция не только отвергла их предложение, но приняла другое, в котором отдельными пунктами осуждались как выступления против призыва, так и сжигание повесток. Крайне важно понимать, что конвенция была готова поддержать запрет военной обязанности, но не сопротивление ей. Это означало, что у антиэтатизма YAF были ограничения. Организация намеревалась оставаться внутри политического истеблишмента. Риторика в поддержку ограниченных функций государства была приемлема, но анархизм и радикальное либертарианство были недопустимы
[540].
Столкнувшись с таким выпадом, либертарианцы больше не могли сопротивляться присущим им порывам к противодействию власти. Небольшое число студентов объединилось в группу заговорщиков. У одного из них была копия своей повестки. (По всей видимости, его внутренний консерватор не был готов пожертвовать оригиналом повестки.) Другой диссидент схватил микрофон и объявил всем, что каждый человек имеет право защищать себя от насилия, в том числе государственного. Затем «он взял повестку, поджёг её зажигалкой и держал над головой, пока она не сгорела дотла»
[541]. Символ YAF, рука с факелом свободы, стал объектом искусной сатиры, предметом нескрываемых насмешек.
