Рукопожатие у Павла Викторовича было правильное. Что называется мужицкое — с его габаритами он запросто бы размазал даже мою не самую мелкую клешню в лепешку, но ограничился легким похрустыванием костями.
— А ты, наверное, уже слышал байки, что Романов спрятал в игре что-то особенное, да? — Павел Викторович вдруг прищурился, словно просвечивая меня насквозь. — Да-а-а, по глазам вижу — слышал.
— Да было дело. — Я не стал отпираться. — А потом еще «Светоч» этот…
— Круто придумали? — Лицо Павла Викторовича расплылось в хитрющей улыбке. — Если будут спрашивать — не отрицай. А еще лучше — загадочно молчи.
Вот оно что. Выходит, Ингвар был прав? Никакого наследия нет, а гуляющая по форумам байка — всего-навсего хитрый маркетинговый ход? Черт, а ведь обидно немного…
Или не немного. Зацепило настолько, что даже в лифте я продолжал прокручивать в голове все, что рассказал мне Викин дядюшка. Что-то в его словах не сходилось. Самую малость, капельку — но эту самую капельку я никак не мог ухватить. Впрочем, так ли это сейчас важно?..
«Светоч» отстояли! А значит — и Фолькьерк отстоим. Тайны можно поискать и потом, а сейчас — срочно качаться, отстраиваться и надирать всяким Ормам Ульфриксонам их нордические тылы. Из лифта я выходил в самом что ни на есть приподнятом настроении, а в середине холла развернулся и показал Оксане язык.
Кажется, она даже улыбнулась. И на этот раз не как робот.
Глава 25
— Твою ж…
Я осторожно вытянул из хлюпающей топи ногу и двинулся дальше. Приходилось выбирать дорогу — одно неосторожное движение, и можно остаться без сапога. Интересно, как отреагирует на это система? Любая обувка, разумеется, экипировалась в один слот, но если потерять, к примеру, левый тапок — что будет? Чудесным образом вернется обратно? Или второй тоже исчезнет? Или неполноценная пара улетит в инвентарь с пометкой «повреждено»?
Как бы то ни было, проверять не хотелось. Дорога к жилищу Хильды заняла куда больше времени, чем я планировал. На этот раз защитный купол в «Истинном зрении» светился подсказкой чуть ли не за километр, но шагать к нему от этого легче не становилось. Скорее наоборот — я пер напролом, вместо того, чтобы выбирать тропинку посуше. Йотун бы забрал этот реализм! Хорошо хоть комары не достают — здесь игроделы явно пошли на сделку с совестью. Привычный тоненький писк то и дело раздавался в ушах, в глазах иногда мельтешило что-то мелкое-летучее, но жрать меня никто не пытался. В смысле — комары не пытались. А более крупного зверья я не боялся — Хис исправно докладывал обстановку с высоты птичьего полета, и никого поблизости не было.
— Тебя от самой дороги слышно.
Хильда вырулила из-за молоденьких елочек слева. Разумеется, я ее не заметил — она умела ходить тихо, а от Истинного зрения пряталась ничуть не хуже, чем от обычного. Еще один намек на то, что даже запредельная Воля без прокаченных умений мало что значит.
— Охотник из меня плохой. — Я чуть замедлил шаг, подстраиваясь под Хильду. — Надеюсь, колдовство будет даваться проще.
— Не будет. — Ведьма ухмыльнулась и ткнула меня в бок посохом. — В тебе есть дар, но даже я не смогу пробудить его, пока ты не научишься слышать.
— И тихо ступать? — огрызнулся я.
— Верно. — Хильда пропустила мой сарказм мимо ушей. — Как можно познать хоть что-то, когда от тебя больше шума, чем от целого стада оленей?
— Олени. Вкусно.
Хис. Похоже, он уже вовсю сживался со своей волчьей ипостасью и не против был перекусить олениной — раз уж человечину нельзя.
— Ты слышишь? — Хильда вдруг остановилась, будто налетев на стену. — Вэттэ здесь! Но он… он другой.
— Старуха. Плохая.
— Вот опять! — Хильда нахмурилась и перехватила посох, словно собираясь драться. — Я не слышала его вчера, но теперь он вернулся. Пойдем-ка в дом.
— Можешь не бояться. — Я демонстративно зевнул и мысленно потянулся к сознанию Хиса — пусть покажется. — Тот, кого ты называешь вэттэ, теперь служит мне.
Здоровенный черный волчара раздвинул могучими боками ветки и вышел нам навстречу.
— Невозможно! — прошипела Хильда, выставляя вперед посох.
— Злая. Укушу. Можно?
— Нельзя! — рявкнул я.
Хис фыркнул и послушно опустил мохнатый зад в мох. Словно всем видом показывая — вот он я. Хотели — любуйтесь.
— Что ты с ним сделал?! — Хильда осторожно двинулась вперед, обходя фамилиара по кругу и не сводя с него глаз. — Вэттэ слушает тебя!
— Его имя Хис. — Я постарался вложить в голос максимум небрежности. — Он тебя не тронет.
— Я слышала легенды об ульфхединах, которые странствовали с дикими волками, но приручить вэттэ?.. — Хильда покачала головой. — Ты или куда сильнее всех, кого мне приходилось учить, или непроходимо глуп.
Стоило нам пересечь границу магического Круга, защищавшего жилище ведьмы, как я почти перестал чувствовать Хиса. Его мыслей доносились обрывками, шепотом, словно издалека.
— Не могу войти. Больно. Жжет!
Я почувствовал легкое покалывание на коже, и полоска здоровья тревожно мигнула, укорачиваясь — магия Хильды отгоняла фамилиара, и часть его боли передавалось мне.
— Твой Круг ранит Хиса — сказал я. — Сможешь его впустить?
— Самой открыть дверь чудовищу? — Хильда едва не испепелила меня взглядом. — Можешь дружить с вэттэ, если тебе так угодно, но в моем доме его не будет!
— Старая…
До конца я его так и не услышал. Похоже, ведьма усилила защиту, окончательно отрезав фамилиара от меня.
— Нельзя верить альвам. — Она покачала головой и заковыляла вверх по склону. — Даже светлые могут быть опасны, а древний вэттэ страшнее йотуна!
Хвала богам, с йотунами я воочию еще не встречался (хотя что-то подсказывало, что Рыжобородый Тор-защитник все-таки не смог истребить их лихое племя полностью), но уже имел опыт общения с вэттэ — и Хис меня здорово пожевал. И пусть пока фамилиар вел себя паинькой, выяснить, что же он такое все-таки такое, не помешает.
— Кто такие вэттэ? — спросил я. — Я не слышал этого имени раньше.
— Хотела бы я сама знать. — Хильда недовольно скосилась на дверь. — Это лесной дух, ему сотни лет.
— Хис говорит, что не всегда был тем, кто убивает под покровом ночи, — вспомнил я. — Его сделали таким люди.
— Может, и так. — Хильда с кряхтением присела на корточки и подбросила в едва теплящийся очаг несколько сухих веток. — Одному Всеотцу известно, кем он был до того, как на него пало это проклятье.
— Проклятье? — Я устроился на шкуре на полу. — Тебе приходилось слышать о подобном?
— Я знаю много легенд, — отозвалась Хильда. — О вальравне, отведавшем плоть погибшего конунга. О лесных скоге. Великий Отец покровительствует сильным — ему угодны славные битвы. За сотни лет эта земля впитала много крови. Она могла изменить даже одного из лунд-фольк, лесного народа, что происходит от светлых альвов. Но это случилось так давно, что он уже и не помнит, кем был когда-то. Разве что богам под силу снять это проклятье и излечить вэттэ.
