Первая молния шарахнула, когда я преодолел где-то половину подъема. Пока еще далеко — гром загремел только секунды через четыре — но гроза уже приближалась. И шла прямо на Фолькьерк.
— Давай, Тор-громовержец, — прошептал я, выбираясь на крохотную площадку на самой вершине скалы, нависшей над Фьордом. — Где же твой молот?
Отличное место. Пусть не самое высокое, но здесь скалы забирались так далеко в море, что я при желании мог бы разглядеть отсюда затерявшиеся на фоне гор почти у самого горизонта огни Эльгода. В дюжине метров подо мной бесновались почерневшие волны. Когда молния снова сверкнула, я увидел, как они вгрызаются в скалы, словно пытаясь пробиться во фьорд — но камень не поддавался и надежно защищал от стихии берег Фолькьерка. Гроза набирала силу. Где-то в нависших прямо над головой тяжелых тучах копилась мощь, уже готовая обрушиться вниз.
Пора.
Я достал из инвентаря длинный — чуть ли не в мой рост — железный прут. Не знаю, зачем он был нужен. Разве что Волунд мог бы выковать из него пару клинков — для всего остального тяжеленный кусок металла годился мало. Поднимая его с пола в Длинном доме, я сам еще не знал, как именно он мне послужит.
Зато знаю теперь.
— Бей прям сюда. — Я с размаху вогнал прут в трещину между камнями и запрокинул голову, подставляя лицо тугим струям дождя. — Слышишь меня?!
Если пьяная голова меня не подвела, я рассчитал все верно. И законы физики в «Гардарике» должны работать точно так же, как и в реальном мире.
Даже если здесь они подчиняются воле богов.
От зрелища, представшего передо мной в «Истинном зрении», захватывало дух. Обычному человеку такого не увидеть — да и нужно ли? Тот, кто скрывался за тучами, наблюдал за мной — но как будто ждал еще чего-то.
— Давай, сын Одина! — заорал я прямо в ночное небо. — Или эта скала слишком прочная для твоего молота?
Подействовало. Пожалуй, в первый раз за все свое пребывание в «Гардарике» я по-настоящему испугался. Сила, которой я бросил вызов, оказалась настолько колоссальной, что ее глупо было бы измерять уровнями и цифрами. Уже сползая брюхом по мокрой скале, я запоздало подумал, что куда разумнее было бы злить самого громовержца Тора с безопасного расстояния.
Огромная — от края до края неба — фигура за тучами вдруг вспыхнула так, что стало больно глазам. Я зажмурился, но все равно продолжал видеть, как небесный великан расправляет могучие плечи, занося над головой молот размером с Фолькьерк.
И обрушивает его прямо на меня.
Глава 40
Камни под моей ногой захрустели, и я едва удержался на ногах. Хвала богам! Не хватало еще свалиться на глазах у собственного хирда. Особенно теперь.
— Куда мы идем, мой тэн? — раздался голос за спиной. — Хеде в другой стороне!
Гуннар. Сын Моди, моего старого друга. Всеотец наделил его не только силой отца, но и быстрым умом матери — прекрасной Бергдис. Он знал эти места не хуже меня. И не хуже меня знал, куда мы держим путь.
— В Фолькьерк. — Я остановился и развернулся. — Мы идем в Фолькьерк.
Я всматривался в знакомые лица, и ни на одном не видел удивления. В моем хирде не было неразумных юнцов. Каждый понимал — мы уже не могли вернуться домой, в Хеде. Не после того, что я сделал.
— Зачем ты ведешь нас туда, тэн? — спросил Гуннар.
— Будет битва. И наши мечи послужат тэну Антору.
— Значит, я не ошибся. — Гуннар опустил голову. — Ты собрался променять дружбу с Ормом, сыном славного Ульфрика, на меч и золото из рук безродного склафа, которому место среди трэллов?
Я знал, что найдутся недовольные, но сын моего друга?.. Моди не раз закрывал меня своим щитом, не раз принимал грудью меч и копье, что были нацелены в меня. Боги, за что мне все это?
— У Великого Отца лишь один глаз, но им он видит больше, чем иные двумя. — Я шагнул вперед. — Не только море способно родить могучих воинов и славных вождей. Если то, что говорят о склафе, правда, боги не оставят его.
— И поэтому ты убил людей тэна Орма? — зарычал Гуннар. — Чтобы служить склафу? Чтобы мы все отправились пировать с эйнхериями?
Несколько человек за его спиной одобрительно загудели и двинулись вперед. Неужели мне придется держать ответ перед хирдом, что шел за мной в сотнях битв? Если бы их глаза видели то, что видели мои — они бы думали иначе. Орм Ульфриксон повесил мальчишку Торлейфа лишь за то, что тот принес дурные вести. И что имел достаточно отваги, чтобы передать тэну слова склафа.
— Я не служу никому, кроме конунга Бьерна Серого Медведя, — ответил я. — И если Орм Ульфриксон идет против его воли, я не встану под знамена Эльгода.
— Тэн Орм — верный слуга конунга! — Гуннар сложил руки на груди. — Только кровь склафа смоет позор с Фолькьерка. И только глупец думает иначе!
— Попридержи язык, Гуннар! — Старый Фроуд встал рядом со мной. — Твоему отцу было бы тебя стыдно!
— Стой! — Я перехватил руку, уже взявшуюся за рукоять меча. — Смири свой гнев, друг мой. Гуннар славный воин и повидал много битв. Его доблесть немногим меньше твоей или моей, Фроуд. Пусть говорит.
— Стоит ли этот склаф того, чтобы ссориться с Ормом, который по праву считается сильнейшим из тэнов Барекстада? — Гуннар на мгновение смолк, оглядываясь на тех, кто стоял за его спиной. — Не лучше ли нам сомкнуть щиты со славными воинами Эльгода и победить, чем погибнуть под знаменами чужака?
— Лучше смерть, чем бесчестие, — ответил я. — Тэн Антор — отважный воин и могучий правитель. Он милосерден даже с врагами, а Орм Ульфриксон предает позорной смерти своих собственных людей. Боги не дадут победы тому, кто делает подобное.
— Битвы выигрывают мечи, а не воля богов! — Гуннар накрыл ладонью рукоять отцовского клинка. — А твоя гордыня будет стоить нам всем жизни, тэн!
— Пусть так. — Я сделал еще шаг вперед. — Но мне не стыдно будет взглянуть в глаза предков, что смотрят на нас из Чертогов Всеотца. После того, что мы сделали, у нас нет пути обратно.
— После того, что сделал ты, Атли Хрингсон! — Лицо Гуннара прорезала кривая ухмылка. — Не я ссорился с тэном Ормом. И не мой меч разил его людей, когда мы уходили из Эльгода!
— Не хочешь ли ты сказать?..
— Я хочу сказать, что боги лишили тебя разума, тэн Атли! — Гуннар навис надо мной, подобно огромной скале. — Ты слишком глуп, стар и немощен, чтобы править нами! Я…
Измена подобна змее. Она так же незаметна и слаба. И так же смертоносна — одной капли яда достаточно, чтобы убить полного сил воина.
И так же, как змею, измену следует рубить с головы. Гуннар вдвое сильнее меня и едва ли не втрое моложе — но и моя рука еще не ослабла. Я прожил много зим, но одному Всеотцу известно, сколько из них я провел в сражениях. Когда я ударил, Гуннар не успел вытащить свой меч из ножен и наполовину. «Гадюка» тонко свистнула в воздухе, оставляя от сжимавших рукоять пальцев Гуннара лишь жалкие обрубки. Никогда он больше не сможет держать оружие или весло — разве мог я обречь сына моего друга на такое? И когда Гуннар закричал, поднимая изувеченную руку, я ударил снова.
