– Так Катя и отыскала меня? – догадался я. – А вы влезли в шкуру Гримнира и убедились лично?
– Естественно.
– Окей. – Я зажмурился и несколько раз вдохнул и выдохнул, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок. – И что мешает вам снова стать Гримниром и обойти всех кланлидов, царей, королей и прочих ярлов, вплоть до самого вшивого феодала?
– Главным образом то, что я сутками вынужден изображать из себя старого имбецила, не способного самостоятельно даже помочиться не в штаны, – буркнул Романов. – Антон, не ищи подвоха там, где его нет. Если бы Сивак не обрубил мне любой доступ в сеть и не окружил всякими Женями и ему подобными, тебя бы здесь не было. Но, к моему глубочайшему сожалению, мои возможности по поиску осколков «Светоча» сильно ограничены, а Катины – ограничены еще больше. И только поэтому я вынужден просить помощи у тебя.
– Ладно. – Я соскочил с подоконника. – Чего вы хотите от меня? Чтобы я отдал «Светоч» Гримниру? Кате? Или кому-то еще?
– Надо же, сообразил. – Катя достала из кармана телефон и взглянула на экран. – У нас мало времени, Алекс.
– Катенька, боюсь, все несколько сложнее, чем ты думаешь. – Романов развернул кресло в ее сторону. – Как я уже говорил, многие случайности не случайны. Выражаясь все тем же языком высокого фэнтези, этот мир ждет своего повелителя. И вряд ли можно что-то изменить просто забрав «Светоч» у Антона. Я не верю в судьбу в реальности, но в «Гардарике» она определенно есть.
– Алекс, но это же просто глупо! – Катя закатила глаза. – Я могу понять, когда осколок попадает к конунгу или императору… Да хотя бы к какому-нибудь кланлиду! Но какой из Антона повелитель мира? Он даже побриться нормально не может!
Чего-о-о?.. Я украдкой ощупал подбородок – вроде все нормально. И что ей опять не нравится?!
– Катенька, если бы «Светоч» выбирал хозяина, основываясь на способности истреблять волосяной покров, – произнес Романов, – «Гардарикой» бы уже управляла ты или другая юная особа женского пола. Но дело явно в чем-то другом.
– И в чем же?
– Я не знаю. – Романов пожал плечами. – Если честно, я не могу понять, чем тебе так сильно не угодил Антон. Он неглупый юноша и как будто не лишен некоторой порядочности. Не так уж многие на его месте не продали бы тебя с потрохами Сиваку… надеюсь, ты еще этого не сделал, Антон?
– Нет, – буркнул я. – Хотя мысли, если честно, были.
– Совершенно нормальные мысли. – Романов ничуть не обиделся. – Сомнения – один из признаков развитого сознания. И ты имеешь на них право.
– Ладно! – Катя подошла чуть ближе и сложила руки на груди. – Ум, порядочность и так далее – хорошо. Но как-то маловато, чтобы править миром. Он ведь сам этого даже не хочет!
– И что? – парировал Романов. – Его желание не имеет ровным счетом никакого значения. И отсутствие непомерных амбиций вовсе не делает его самым слабым кандидатом. Но не следует забывать, что он далеко не единственный. Судя по имеющейся динамике, не позднее, чем через несколько месяцев, все осколки «Светоча» соберутся в одних руках. И лично я бы предпочел, чтобы это были руки Антона, а не совета директоров.
– У меня сейчас голова сломается. – Я хлопнул себя по ногам. – Сначала Катя говорит мне, что «Светоч» непременно нужно срочно отдать достойному, а теперь вы утверждаете, что ни от кого от нас особо ничего не зависит. И что же я, блин, должен делать?!
– Для начала – понять, что ты никому и ничего не должен, Антон. – Романов чуть повысил голос. – Я не могу просить тебя исправлять мои ошибки. Я не вижу особого смысле отбирать у тебя «Светоч». Но рано или поздно тебе все равно придется решать, на чьей ты стороне. И если уж ты не выберешь нашу, – Романов на мгновение умолк, переводя дух, и продолжил уже тише, словно долгая беседа отняла у него последние силы, – то хотя бы не отдавай «Светоч» им. Иначе это конец, Антон. Конец всему. «Гардарике», твоим друзьям, твоему…
– Алекс! – зашипела Катя.
Романов тут же умолк, и я услышал в коридоре за дверью чьи-то тяжелые шаги.
Глава 28
Удивительно, как общая проблема иной раз объединяет людей. Даже тех, кто не испытывает друг к другу особой симпатии. Несмотря на все препирательства мы с Катей действовали не хуже, чем сыгранная футбольная команда или отряд спецназовцев. За те несколько секунд, которые понадобились Жене, чтобы открыть дверь и войти в комнату, я успел подскочить к Романову, сесть перед ним на корточки и рывком закатать тонкий свитер вместе с рубахой едва ли не до самой шеи, обнажая дряблый живот и заросшую седым волосом впалую грудь. Катя перемахнула через столик, выдернула из сумки на диване фонендоскоп, швырнула мне и, когда дверная ручка зашевелилась, уже сидела так, будто только что и не выдала прыжок на уровне вратаря премьер-лиги.
А для Романова что-то подобное, похоже, уже успело войти в привычку. Железный старец преображался со скоростью вервольфа в полнолуние и достоверностью примы Мариинского театра. Исхудавшие плечи опустились, спина скрючилась, голова безвольно повисла набок, а из полуоткрытого рта в мгновение ока потянулась тоненькая ниточка слюны. Даже глаза – зеркало души – изменились. Потухли и, казалось, даже чуть подернулись дымкой.
– Катюш, никакого криминала не вижу. – Я опустил рубаху и свитер Романова обратно, поднялся на ноги и пристроил на журнальный столик как будто только что снятый фонендоскоп. – Евгений?..
– Можно просто Женя. – Грозный секьюрити чуть втянул голову в плечи. – Вы извините, Михаил Александрович… Уже почти полчаса, и тихо так тут у вас – я уж и испугался, не случилось ли чего…
– Пока ничего. – Я сдвинул брови, изображая строгий взгляд крутого кардиолога. – Но я бы на всякий случай обследовался в стационаре. Все-таки возраст.
– Да понимаю я, понимаю… – Женя виновато опустил глаза. – Но это не ко мне, я ж тут не решаю ничего… Катюш, может с отцом поговоришь? Не дай Бог сердечко схватит, пока я тут один с ним буду – что тогда?
– Поговорю, – кивнула Катя. – Мы уже собираться будем, Жень, мне еще Михаила Александровича домой везти.
– Ага… – Женя отошел от двери. – Ой, а вы что, кофе пили?
Йотуновы кости! Мы разыграли спектакль «старик и кардиологи» на уровень премии «Оскар» за актерскую работу, но три опустевшие чашки из-под кофе на журнальном столике у дивана…
– А, Жень… – замешкалась Катя. – Кофе, да, мы…
– Евгений, это я. – Я подобрал фонендоскоп, шагнул охраннику навстречу и улыбнулся. – Меня Катюша прямо с работы забрала, а я с двух суток подряд. В машине подремал, конечно, но башка как деревянная – вообще ничего не соображаю. Попросил кофе сделать. Я после смены всегда кружки по три-четыре пью, или совсем вырубаюсь.
– Да что ж вы так, Михаил Александрович! – Женя участливо заохал, и мне на мгновение показалось, что он сейчас примется бить мне поклоны. – Вам себя беречь надо, у вас голова золотая… И не гоняли бы Катюшу – попросили бы, я бы сам кофе сварил, мне не трудно!
