И именно поэтому сейчас Ратибор явно чувствовал себя не в своей тарелке. Все его нутро буквально вопило, требуя немедленно истребить понаехавших на земли князя свеев, а их корабли разграбить, сжечь и пустить ко дну… Но за нас замолвил слово Третьяк — далеко не последний из вышеградских купцов, а Злата не побоялась буквально грудью броситься на мечи дружинников, закрывая невесть откуда взявшегося брата со странным именем Антор. Который — если, конечно, не врал, родился где-то неподалеку, но теперь не только носил одежду и оружие северян, но и назывался ярлом. И служил конунгу Рагнару, отец которого в свое время изгнал с островов Саурона, который убил каменецкого князя Ратшу, который… В общем в голове у Ратибора шарики окончательно зашли за ролики, и он сделал единственное, что мог сделать в подобном случае не искушенный в дипломатических делах матерый вояка — переложил решение с больной головы на здоровую. Точнее, на голову князя. И теперь мы шагали через лагерь прямо к берегу — туда, где причаливали снекки.
— Смотри, боярин, чего учудите — враз голову расшибу. — Ратибор хмуро посмотрел на меня, поглаживая рукоять булавы. — А не сдюжу — так сам князь накажет.
— Да будет тебе, дядька Ратибор. — Я постарался, чтобы моя улыбка получилась одновременно и мужественной, и обаятельной. — Неужто забыл ты меня? А я вот помню — никак, заезжал ты с дружиной в нашу глушь, все такой же был, только волос седых поменьше.
— Может, и заезжал… Так годков-то сколько прошло, — проворчал в ответ Ратибор. — Много вас таких без подштанников бегало, разве мне всех упомнить? Сейчас-то вон какой детина вымахал, одежи свейские напялил… ярлом величаешься. Уже, поди, и речь родную забыл, и село, где мальцом рос.
Ратибор то и дело отирал вспотевший лоб ладонью. Похоже, всемогущая Система прямо сейчас промывала ему мозги, заставляя вспомнить пацана из деревеньки за лесом. Точно такого же, как остальные — разве что чуть посмелее. Из всех детей маленький Антор первым отважился приблизиться к грозным княжеским дружинникам, а потом еще и попросил у самого воеводы Ратибора подержать меч. Сил в детских ручонках едва хватало, чтобы вытянуть клинок из ножен — но сдюжил, не уронил…
— Не забыл, дядька. — Я тряхнул головой, отгоняя невесть откуда взявшиеся ложные воспоминания — то ли чужие, то ли мои собственные. — Как забудешь. Родная земля — она и есть родная, видать, судьба мне сюда вернуться, да князю службу сослужить…
— Погоди. — Ратибор сдвинул косматые седые брови. — То не тебе решать. Князь сам рассудит, что ему с твоим конунгом делать — принять, али прочь выгнать.
— Негоже нас гнать. — Я покачал головой. — Рагнаг Бьернсон Саврошке каменецкому — кровный враг. Ужели не подружимся?
— Добро бы то было. — Ратибор, похоже, наконец-то проникся ко мне чем-то отдаленно похожим на симпатию. — Поглядел я на твоих молодцев — славная дружина. А если про тебя Златка не врет — сам Перун князю нового волхва пожаловал, Молчаму старому на замену. Да только…
— Здравствуй, Ратибор Тимофеич. Что же за гостей ко мне ты привел? Разве не сказано тебе было свеев поганых смертным боем бить, ежели на землю вышеградскую ступить посмеют?
Голос из-за строя щитов звучал совсем негромко — но все услышали. И проняло — даже Ратибор на мгновение замедлил шаг, будто споткнувшись. А уж в глазах Рагнара появилась такая тоска, которой я не видел с того самого дня, как мы покинули Барекстад. Не рады нам здесь, ох не рады… Но что поделаешь. Твой выход, Видящий.
— Здравствуй, Мстислав Радимич. — Я выступил вперед, нарушая и субординацию, и все мыслимые местные обычаи. — Не вели казнить, княже, вели слово молвить.
Глава 3
Князь Мстислав: задание выполнено!
Вы получаете 3000 очков опыта.
— Ты кто таков будешь?
Строй щитов заколыхался и расступился, и навстречу мне вышел сам князь Мстислав. То ли у «Гардарики» закончились типажи, то ли кто-то из славных воителей севера давным-давно пошалил с девчонкой из склафов — правитель Вышеграда оказался чуть ли не копией Рагнара. Со спины и в одинаковых доспехах их не различила бы и родная мать. Даже лица похожи — только Мстислав успел загореть за лето чуть ли дочерна. Возраста они были примерно одного, может, князь даже чуть помоложе — судя по рассказам Третьяка, Златы и Ратибора — но смотрелся он куда старше своих лет. То ли из-за преждевременной седины, уже кое-где поблескивавшей в чуть вьющихся русых волосах до плеч, то ли из-за шрама. Рагнару тоже приходилось сражаться во многих битвах, но Тор-защитник ни разу не позволил вражескому клинку коснуться его лица. А вот Мстиславу с божественными покровителями повезло меньше. Когда-то давно острие то ли меча, то ли копья оставило на щеке князя след. Ровный белесый рубец прорезал смуглую кожу от левой брови до уголка рта и терялся в короткой бороде. Глаз чудом уцелел — похоже, смертоносная сталь прошла по касательной, скользнув по краю щита или шлему. Шрам ничуть не уродовал Мстислава, но суровости определенно добавлял. Князь выглядел опытным воином — но не солдафоном вроде того же Ратибора. Ему явно приходилось видеть немало битв — и не все из них он выиграл мечом. Серо-стальные глаза просвечивали меня не хуже рентгена. Да уж, серьезный князь в Вышеграде. И не дурак, ой, не дурак… Такой уж точно не станет казнить без разбора, но и шутить с ним не стоит.
— Антором меня звать, княже. — Я склонил голову. — Я служу конунгу Рагнару Бьернсону, истинному правителю островов Эллиге.
— Непростой ты человек, Антор. — Мстислав склонил голову набок. — Имя у тебя чудное, одежа свейская — да сам ты не свей.
— Наш он, княже, — подал голос Третьяк. — Из скловен родом, недалече отсюда родился, в…
— Цыц! — Ратибор показал купцу кулак. — Молчи, покуда князь говорит.
— Ежели ты из скловен — почему служишь свейскому конунгу? — Мстислав не без труда выговорил непривычное слово, но не стал заменять ни «князем», ни привычным «боярином». — Ты, я погляжу, парень крепкий, да и не из робких, раз не побоялся вперед Ратибора слово молвить. Ужель такому молодцу бы не сыскалось места в княжьей дружине?
— Давно я с земли родной ушел, княже. — отозвался я. — Много годков минуло — уже и упомню, когда то было. Едва не всю землю исходил, по морям плавал — но нигде себе покоя не сыскал, пока не встретился мне конунг Рагнар. Он дал мне новый дом и назвал ярлом, а по-вашему — боярином. С той поры служу я ему верой и правдой, как тебе Ратибор Тимофеич служит.
— Значит, ты конунгов воевода, — задумчиво проговорил князь. — Над дружиной старший. Не только в ратном деле, но и умом среди гридей первый. Вижу, силой тебя боги не обидели, да больно молод ты. Как вышло так, что у конунга не сыскалось бояр вящих?
И как хочешь, так и понимай. Вопрос не то, что с подвохом — с двойным дном. А то и с тройным. Едва ли Мстислава так уж волновали тонкости нашей иерархии — скорее он хотел узнать, почему истинный правитель Эллиге пожаловал в Вышеград в такое время года всего на двух кораблях, с крохотным хирдом и склафом со странным именем в качестве «первого заместителя».
