— Тридцать лет Антон, — повторила Хель. — В этом возрасте некоторые еще сохраняют так называемый… юношеский максимализм. Но на самом деле — фигня это все!
— А что тогда не фигня? — поинтересовался я.
— Ты, Антон. Родные и близкие. — Хель облокотилась на стол. — Мой тебе совет: плюнь ты на это все! Продай осколки корпорации, или выкинь к чертовой бабушке! Забирай свою девочку… как ее там? Катю! И валите куда подальше, на море. Поженитесь, родите детей, живите долго и счастливо, и постарайтесь забыть весь этот бред. А корпорация и Алекс пусть разбираются сами. Не твое это дело, Антон!
Блин, ну почему все тут хотят как можно скорее меня женить? Даже Владычица Мира Мертвых…
— Типа — моя хата с краю? — усмехнулся я.
— А чего плохого, Антон? — Хель уперлась руками в бока. — Знаешь, почему я пытаюсь тебе помочь? Да потому, что ты порядочный мужик, хоть и с придурью! Не ты заварил эту кашу — не тебе и расхлебывать! Ты все равно не вывезешь!
— А это я уж как-нибудь сам решу, Гертруда Станиславовна! — фыркнул я. — Не маленький.
— Да знаю я, что не маленький, — вздохнула Хель. — Решишь. Только подумай сначала хорошенько. И не верь Алексу — он таких, как ты, пачками на завтрак ел. И сейчас ест… Вообще никому не верь, Антон.
— И вам?
— И мне тоже. — Хель отодвинула стул и поднялась на ноги. — Я с тобой спорить не буду. Пойдем, покажу, где тут выход.
— Ага… — Я посмотрел на нее снизу вверх, пытаясь скопировать того самого Кота из «Шрека». — А можно мне еще…
— Рагнара твоего? Да забирай. — Хель махнула рукой. — У меня тут конунгов этих… Непорядок, конечно, но ладно.
— Сильно плохо будет? — Я чуть втянул голову в плечи. — В плане последствий?
— Да уже без разницы. — Хель шагнула к дверце в Преисподнюю. — Как говорится: сгорел сарай — гори и хата!
Глава 26
Я открыл глаза и набрал полную грудь воздуха. Холодного, почти морозного — но еще хранившего пряный запах земли и трав. Через мгновение потянуло еще и дымом… и чем-то съедобным.
Я вернулся назад. В Каменец — а заодно и в собственное тело. Руки и ноги двигались, интерфейс показывал целую россыпь дебаффов, даже дышалось пока с трудом — похоже, Молчаново зелье все еще отыграло не до конца, и все же я кое-как перекатился на бок и дотянулся кончиками пальцев до руки Рагнара. Кожа была холодной — но не такой, как у мертвеца. Хель сдержала слово и отпустила нас обоих, и теперь ему уже ничего не грозит. Совсем скоро он встанет на ноги — уж Злата постарается! — а от страшной раны останется лишь шрам.
Получилось! Я вновь побывал в Хельхейме и вернулся обратно, прихватив уже почти мертвого Рагнара. Проделал то, что не удалось бы и Молчану. И даже выпил бокал вина с самой Владычицей, также известной как Гертруда Станиславовна…
А заодно и открыл для себя новый слой правды, в котором мне еще предстояло разобраться.
— Алекс, — прошептал я еще непослушными губами. — Если вы здесь, если слышите — ответьте!
Тишина — только где-то вдалеке у реки закричал петух. Длинно, протяжно и будто бы даже издевательски. Птица не только возвещала начало нового дня, прогоняя ночную навь, но и ненавязчиво намекала — никаких ответов не будет. Не будет советов и разъяснений, и конкретных указаний тоже не будет. Хитрый старец, обманувший даже саму смерть, появлялся, только когда это было нужно ему самому. Подбрасывал в топку пару лопат угля — и снова исчезал, оставляя меня одного в кабине паровоза, на все парах несущегося к станции «Рагнарек».
А теперь к его интерпретации происходящего добавилось еще одна — от Хель. И, надо сказать, весьма убедительная. В самом деле: почему Романов так легко и непринужденно отказался от охоты за осколками ключа к собственной системе? Выбыл, объяснив это отсутствием времени, сил, возможности и банальным «не судьба» — а меня ненавязчиво подталкивал к мысли, что именно мне предстоит выковать разбитый еще до начала времен клинок и выполнить…
Что? Свое предназначение? Или его план? Избавить человечество от несвоевременного подарка в виде цифрового бессмертия, обрубить волшебным мечом вход в «Гардарику» и спасти оба мира, пусть и ценой собственной крыши, которая непременно съедет от всемогущества?
А если нет? Сама Гетруда Станиславовна продержалась в «загробном» вирте целых два года, и выглядела вполне вменяемой. «Светоч» наверняка нагрузит разум посерьезнее, но Романов явно не из тех, для кого шевеление мозгами может стать фатальным. Перестраховывается? Не исключено.
Но и сходу поверить Хель почему-то не получалось. Как и в этот самый бесплатный сыр. Я уже не раз успел убедиться, что в этом мире никто и ничего не делает и не говорит просто так. Самая банальная разгадка — что называется, «в лоб»: Хель вовсе не скончавшаяся пару лет назад Гертруда Станиславовна, мать двоих детей и бухгалтер отставке, а кто-то из «R-Corp». Не просто же так она так упорно убеждала меня, что вся эта возня с осколками — не мое дело.
Вариант?
Пожалуй, нет. Слишком толсто. И все же стоит задуматься: таким уж ли страшным «Оружием Судного Дня» станет попавшая в руки корпорации и Павла Викторовича технология оцифровки сознания? Какие бы интересы не преследовала Хель на самом деле, здесь она в любом случае права: «R-Corp» не станет торговать бессмертием направо и налево. Еще долгие годы гениальная разработка Романова будет служить лишь избранным. Совету директоров, их семьям… и еще некому «закрытому клубу». Политики, бизнесмены из списка «Форбс». Может быть — знаменитости вроде голливудских актеров или поп-звезд. Гениальные ученые, чьи исследования не уместятся в короткую человеческую жизнь. Элита.
Закономерно. Так было и, пожалуй, будет всегда. Блага цивилизации — даже такое суперблаго, как бессмертие — в принципе не могут распределяться равномерно. Крыльев не хватит на всех. Кто-то будет жить вечно, отыгрывая мелких божков или вечных героев в мире, созданном Романовым, а кому-то придется остаться в понемногу загибающемся реальном. Хотя бы для того, чтобы обслуживать компьютерную сеть. Черта, разделяющая плебеев и правящую верхушку, станет шириной с реку Гьёлль — и кто я такой, чтобы этому препятствовать? Что изменится оттого, что я подгажу Павлу Викторовичу, и он заберет золотой ключик не сейчас, а через десять тысяч ведер? Да ничего!
И кто я после этого? Рыцарь с картонным мечом, еще более нелепый, чем тот, с кого гейм-дизайнеры срисовали Мигеля Кехану из Сааведры? Опереточный Владыка с половинкой «Светоча», но без внятного плана действий. Не лучше ли будет послушать старую женщину и плюнуть на все? Пристроить осколки в надежные руки за шестизначную сумму в долларах, забрать Катю и отвезти на море. И прожить там столько, сколько ей потребуется, чтобы понять, что на самом деле никак по-другому нельзя!
Может быть, она когда-нибудь снова сможет смотреть мне в глаза.
Может быть, я когда-нибудь снова буду просыпаться, не увидев ночью наполненные болью глаза Хроки и его пальцы, скребущие камень под моими ногами.
