Я осторожно шевельнул кончиками пальцев, и Гунгнир едва заметно встрепенулся в руках одного из телохранителей-багатуров. Так я и думал — для того, чтобы лишить меня подарка самого Романова-Гримнира, недостаточно просто его отобрать. Скорее всего, если мне отрежут голову, «привязка» слетит — но проверять это предположение я по вполне понятным причинам не собирался.
— И это так, — снова согласился Есугей. — Ты отважный человек, хоть и не родился в степях. Если ты обещаешь, что не попытаешься бежать, я назову тебя не пленником, а гостем.
— И ты поверишь тому, кто хотел тебя убить? — отозвался я.
— Достойному нет нужды обманывать. — Есугей убрал саблю обратно в ножны, поднялся на ноги и протянул мне руку. — Я сдержу свое слово. А ты?
Вот зараза! Меньше всего на свете мне хотелось пожимать клешню так изящно прокатившего меня булгарина… но не валяться же на земле у его сапог. Синяя шкала откатилась достаточно, чтобы я мог попытаться… Нет, не мог. И сам Есугей, и его гвардейцы умели ускоряться немногим хуже меня самого и все, чего я добьюсь лишними телодвижениями — это еще одна «Окончательная». А она — как и аварийный выход из игры — от меня уж точно никуда не убежит.
— Мое имя Антор, — проворчал я, хватаясь за протянутую ладонь Есугея. — Я служу вышеградскому князю Мстиславу.
— Мне приходилось слышать это имя. — Хан одним рывком поставил меня на ноги. — Если слухи не врут, князь Мстислав не только великий воин, но и мудрый правитель… и разве стал бы такой, как ты, кланяться недостойному?
— Такой, как я?..
— Немногим даровано умение сражаться в двух мирах, — ответил Есугей. — Среди воинов мало тех, кого еще до рождения коснулся Тенгри… но и среди шаманов непросто отыскать того, кто может стать истинным багатуром.
— Багатур — это… воин-шаман? — догадался я.
Шах и мат, Видящий. Пока ты тешил себя сладким чувством собственной уникальности и запредельного хитроумия, нагибая игроков и даже целые кланы тайными знаниями в сочетании с волшебным копьем, булгары поставили производство боевых магов на поток. И, судя по мастерству самого хана и его телохранителей, сделали это уже довольно давно… задолго до того, как в просчитанном машинами Романова «Гардарике» вообще появились первые игроки.
— Воин духа. — Есугей указал мне на шкуры в центре шатра. — Любой может научиться владеть саблей или стрелять из лука. Но истинный багатур сражается иначе.
— И много у тебя таких… багатуров? — кисло поинтересовался я, устраиваясь поудобнее.
— Много ли звезд на небе, обители Тенгри? — Есугей хитро улыбнулся и уселся напротив. — Не спрашивай о моем воинстве, Антор-багатур. И не спеши. Ты мой гость — так поешь сначала.
По одному лишь кивку хана все его телохранители покинули шатер. Двоих, что не могли идти сами, под руки вытаскивали остальные. Последним выходил Джаргал. Он не унес Гунгнир с собой, а просто положил на землю около Есугея. Так близко, что я при желании мог бы дотянуться рукой.
— Можешь снять доспехи. — Хан чуть наклонился вправо и нащупал какой-то ремешок у себя на боку. — Они хороши в бою, но мы ведь больше не собираемся сражаться?
Не очень-то мне хотелось избавляться от брони — без нее я чувствовал себя непривычно-беззащитным, почти голым — но Есугей уже стянул панцирь и отстегивал щитки на руках. Он ничуть не боялся, хоть и знал, на что я способен. Или показывал, что доверяет мне и моему слову… И я выглядел бы трусом, если бы остался в доспехах. Не самая изящная манипуляция — но, Хель его забери, эффективная.
— Я — твой гость, хан, — проворчал я, стаскивая пластинчатый нагрудник вместе с кольчугой. — И мне нечего бояться в твоем доме.
Есугей промолчал, но в его взгляде мелькнуло одобрение. Видимо, я только что набрал в глазах всего булгарского народа несколько очков… Хотя и до этого на меня смотрели без особой злобы. Даже те, с кем я сражался.
Телохранители-кешиктены вернулись — но только для того, чтобы расстелить между мной и Есугеем что-то вроде походной скатерти. Через несколько мгновений на ней появились две металлические чашки-пиалы, кувшин и нехитрая закуска. Судя по всему, какие-то хлебцы и несколько сортов по-разному приготовленной конины. Скромно — но что-то подсказывало: сиди сейчас перед Есугеем вместо меня князь Мстислав или сам Иллирийский Император, угощение бы не стало и чуточку богаче. Хан делил со мной то, что ел сам. Там, где жил сам — в походном шатре, который отличался от юрт его воинов разве что материалом… И возможностью «экранировать» «Истинное зрение».
Почти наверняка в другие дни за трапезой хану прислуживали не его бронированные по самые глаза гвардейцы, а кто-то попроще. Но на этот раз еду приносили они… видимо, грядущий разговор не должен коснуться чужих ушей. Есугей перестраховался — значит, я нужен ему живым. По крайней мере, пока.
— Ешь, — Он указал на скатерть. — И пей. Силы тебе еще понадобятся.
Что, ж поглядим… Если меня до сих пор не укоротили на голову, есть шанс спастись и без «аварийного выхода». Я протянул руку и отломил кусочек суховатой конины.
А что, даже вкусно… по-своему.
Глава 32
Некоторое время мы ели молча. Есугей не начинал разговор — и уж тем более не начинал и я. О чем тут спрашивать? Я и так уже видел и знал достаточно. И о самом хане, и о его воинстве. Двухтысячная толпа легко вооруженных всадников, три-пять сотен кешиктенов и где-то десяток гвардейцев-багатуров, умеющих уходить в мир духов и орудовать саблями со скоростью молнии. Грозная сила в маленькой драке — вроде той, после которой меня скрутили и отобрали Гунгнир — но когда начнется настоящая свалка, их превосходство над княжескими дружинниками быстро сойдет на нет. Не так уж много времени потребуется, чтобы они выжгли весь дух, рубя головы направо и налево — и тогда от простых смертных их будет отличать только мастерство и опыт.
— Кто учил тебя сражаться, Антор? — наконец, заговорил Есугей. — Мне еще не приходилось встречать подобных воинов среди твоего народа. И никогда прежде я не видел того, с кем не смог бы справиться один на один. Но ты…
— У меня было много учителей, — отозвался я. — Мы равны по силе, хан. Пожалуй, я одолел бы тебя пешим на топорах или копьях, но случись нам биться саблями на конях — победа осталась бы за тобой.
— Ты умеешь говорить ничуть не хуже, чем драться. — Есугей снял с серебряного кувшина крышку и разлил по чашкам пенистый белый напиток. — Я не верю, что ты обычный воин, коих у князя Мстислава десятки, если не сотни. Я чувствую в тебе особый дар вести за собой людей. Сам Тенгри коснулся тебя, Антор.
— Тенгри — это ваше божество? — догадался я.
— Степи велики, — усмехнулся Есугей. — Мой отец объединил многие племена, и каждое молилось своим богам. Иногда мне кажется, что в моем войске не найдется и двух человек одной веры — и все же они сражаются вместе. Духи предков есть у каждого рода — но Великое Небо одно над всеми.
