— Ну и образина… — выдохнул один из гридей. — Ай! Что за напасть?!
Парень споткнулся и чуть не свалился, а через несколько мгновений вытянул из песка то, за что зацепился ногой — полусгнивший кусок ткани. Еще несколько таких же ошметков я разглядел по обеим сторонам от идола и за его спиной.
— Шатер здесь стоял, — догадался Ратибор. — Руевит — ратный бог, воин, оттого и не было у него другого святилища, кроме шатра походного… А теперь и того нет.
И нехорошо это. Если бы почитали, как раньше, может, и простил бы… А так быть беде. Но мгновение мне показалось, что глаза на всех семи лицах Руевита задвигались и посмотрели прямо на меня. Я зажмурился и тряхнул головой, отгоняя наваждение. Мертвое дерево нам не страшно… а вот сам бог уже наверняка смекнул, зачем мы здесь.
Меч Руевита — тот, который он держал в руке — заканчивался неровным обломком, из которого торчало что-то крохотное и блестящее. Я шагнул вперед и протянул руку.
— Обожди, боярин!
Ратибор вдруг грубо оттолкнул меня в сторону и, поднявшись на носках сапог, выдернул из щели в дереве кусок металла примерно с мою ладонь длиной. Я не успел коснуться его и кончиком пальца, чтобы прочитать системное сообщение, но узнал и без того. Еще один осколок «Светоча» — острие — было почти у меня в руках.
— У меня целее будет. — Ратибор нахмурился и, закрывшись от меня бронированным плечом, убрал драгоценную находку куда-то под пояс. — Сам князю отнесу — мне и ответ держать!
Вот это номер… Неужели йотунова железка так быстро вправила воеводе мозги. Или он с самого начала не собирался доверять ее мне? Ничего подобного я, разумеется не предвидел… но не отбирать же осколок силой. Потом. Никуда не денется, а пока пусть…
Прямо над ухом вдруг скрипнуло так, что я едва не оглох.
— Жива-матушка… Ожил, проклятый!
Гридень — тот самый, который зацепился за остатки шатра — шагнул назад, бестолково пытаясь нащупать висевшие на поясе ножны. Следом за ним попятились и остальные. А я просто стоял и смотрел, как гигантская фигура за спиной Ратибора медленно поднимает обломанный деревянный меч.
Глава 48
Оружие Руевита опустилось на латный наплечник и разлетелось в щепки. Только броня и спасла Ратибора от неминуемой смерти. Он охнул и повалился на землю, а внезапно оживший Руевит вскинул вторую руку. Деревянное копье проткнуло стоявшего поблизости гридня насквозь. И только когда его окровавленное острие вышло у парня между лопаток, к нам вернулась способность двигаться. Я без лишних раздумий размахнулся и вогнал Гунгнир Руевиту прямо в лоб — прямо под общий для всех семи лиц шлем. Волшебное копье вонзилось в дерево чуть ли не по середину, но чудовище будто бы и не почувствовало удара, в который я ухнул половину внутреннего резерва.
Все четырнадцать глаз идола одновременно вспыхнули алым огнем, и он двинулся на меня, на ходу, срывая с пояса еще один меч.
Как такое вообще возможно?! Оружие Руевита — часть его тела! Это же просто один большой кусок дерева!
Оживший бог в принципе не мог двигаться, сгибая суставы — но все же двигался. При каждом шаге от него отлетала целая куча щепок, но он переставлял сапожищи и пер вперед, затаптывая замешкавшихся гридей. Ратибор каким-то чудом вывернулся из-под гигантской стопы, поморщился, перехватил булаву левой рукой и с размаху опустил ее туда, где у Руевита должно было быть колено.
Бесполезно. Засохшее дерево застонало под стальными шипами, но идол даже не покачнулся — и тут же ударил в ответ. Ратибор кое-как отвел выпад в сторону, но копье нашло другую жертву. Проткнув еще одного гридня, Руевит подбросил его в воздух на три моих роста и, снова поймав острием, обрушил на землю. Тот сразу же перестал кричать — зато остальные заорали хором, разбегаясь в разные стороны.
— Стой! — заорал Ратибор. — Куда, сучьи дети?!
Но на этот раз не сработал даже авторитет воеводы. Гриди без страха пошли бы за ним в бой хоть против стотысячной армии булгар, но сейчас дрогнули. Их оружие не могло причинить и малейшего вреда ожившему деревянному богу, и он продолжал убивать. И самым страшным были даже не его пылающие демоническим огнем глаза и нечеловеческая сила, а то, что Руевит проделывал все это в абсолютном молчании. Его Убийственно точные движения сопровождал только зловещий деревянный скрип.
Когда Руевита копье нашло еще одну жертву, Ратибор взмахнул булавой и переломил древко почти у самого кулачища идола, но тот тут же рванул с пояса еще один меч и, похоже, стал только опаснее. Разгневанный и молчаливый бог отшвырнул закованного в латы воеводу, как игрушку, и взмахнул обеими ручищами, насаживая на деревянные клинки двух гридей одновременно. Я вернул Гунгнир и, крутанувшись на месте, рубанул им, как топором. Заряженное острие ударило Руевита в запястье, и оно взорвалось щепками. Но тот будто и не заметил. Лишившись меча вместе с рукой, он просто принялся орудовать обрубком, как дубиной — и я едва увернулся от удара, который запросто расколол бы мне череп.
— Отходим! — заорал я. — Назад, к берегу.
На песке мы даже не могли убежать от деревянного гиганта, который чуть ли не вдвое превосходил ростом даже Йорда. На пять моих шагов Руевит делал один, и успел прикончить еще двоих гридей прежде, чем мы добрались до деревьев. Но и там легче почти не стало — во всяком случае, мои надежды, что идол не сможет уйти далеко от капища, не оправдались. Огромные сапоги Руевита все так же громыхали за спиной, он без особого труда крушил стволы и ветви, продираясь сквозь заросли, и, похоже, был готов гнать нас хоть до самого Вышеграда. Я еще дважды швырял в него Гунгнир, целясь в глаза, но их все еще оставалось слишком много. Волшебное копье без труда вспарывало старое дерево, но мне никак не удавалось нащупать у Руевита уязвимое место. Какой-нибудь энергетический центр… да и был ли он вообще у идола, приводимого в движение одной лишь волей недоброго и мстительного бога? Едва ли. Мы сражались с марионеткой, а кукловод дергал за ниточки где-то очень далеко отсюда.
— Беду накликали, боярин! — прохрипел кто-то прямо мне в ухо. — Осерчал Руевит. Всех в речку загонит — да там и утопит!
Запыхавшийся гридень уже потерял щит и выбросил шлем, а сейчас расстегивал пояс, чтобы тяжелые ножны не мешали бежать. Я не стал ругаться — все равно обычное оружие против Руевита бесполезно. Но мое может если не прикончить его, то хотя бы немного задержать.
Разворачиваясь, я увидел, как выскочивший неведомо откуда Ошкуй швырнул в Руевита зажженный факел. Вряд ли он сам рассчитывал на подобный эффект, но сухое дерево тут же вспыхнуло. Ободренный успехом скальда, я бросился вперед, ухнув весь остаток синей шкалы в Гунгнир, размахнулся, чтобы подрубить идолу ноги.
Но тот продолжал сражаться, даже превратившись в ходячий факел. Острие копья врезалось в обрубок руки Руевита, застряло, дернулось — и через мгновение вдруг швырнуло меня на землю, будто взбесившись. В глазах потемнело, и я отчетливо услышал, как что-то внутри моего тела хрустнуло, переламываясь. Все три шкалы грохнулись на половину одновременно, интерфейс высыпал целый ворох дебаффов, и я не смог призвать копье обратно. Все, на что меня хватило, это выплюнуть изо рта кровь и чуть отползти в сторону. Похожий на ходячий факел Руевит шагнул ко мне, занося меч, и я уже приготовился отправиться к Хель, когда между мной и разгневанным божеством метнулась огромная фигура.
