Но от моего внимания не ускользнуло, что Лют и другие старики, а также Всеволод с Ратибором молчат. Ждут. Как и сам то и дело поглядывающий на меня Вацлав. Злоба из его взгляда никуда не исчезла — но и торжества я не видел. Скорее настороженность. Хорошо — умный парень. Должен сообразить быстро… а без этого мой коварный план лишится изящного эндшпиля. Нет, конечно, я все равно выиграю — просто не так красиво… И не так безопасно.
Что ж. Не буду заставлять почтенную публику ждать.
— Вот ты как заговорил, Ярослав Игоревич. — Я поднялся со своего места. — Гляжу, все с тобой — и Уром с Товиром, и бояре, и купеческий чин… Вот уж чего не разумею — как так вышло, что народ скловенский себе князя из Прашны пожелал?
Я сделал паузу. Достаточно продолжительную, чтобы на меня уставились все собравшиеся за столами… Но все же не настолько длинную, чтобы кто-то из них успел бы начать отвечать на целиком и полностью риторический вопрос.
— Видать, нет среди нас достойного. Ни в Червене, ни в Уроме, ни в Товире с Каменцем. — Я обвел глазами всех князей и только потом посмотрел туда, где сидели Лют с Ратибором. — Ни в Вышеграде! Сказано же — я конунгов человек, а свею разве с руки над скловенами старшим сидеть? Не здесь дом ему, а на севере за морем. Ежели помогут боги — туда и вернемся, как весна настанет. А на этой земле свой князь надобен. И ежели люб он вам — то и я спорить не стану… Я за Вацлава!
На этот раз притихли все. Намертво. Даже Путята, приготовившийся заверещать на всю гридницу, только хватал ртом воздух — но даже больше, чем он, обалдели те, кто уже чуть ли не готовился драться за мою кандидатуру хоть на словах, хоть на мечах. Ярослав и остальные князья выглядели так, будто я врезал им куда-то чуть ниже пояса. И только Вацлав, похоже, понемногу начинал соображать что к чему.
Умный он все-таки парень. Хорошо.
* * *
— Как же так? — Ратибор растолкал плечами гридей и встал передо мной. — Я-то одно разумел, а ты сам вон как вывел…
На него было жалко смотреть. Седой воевода, повидавший сотни сражений, выглядел, как обиженный ребенок — и половина гридей и бояр, столпившихся вокруг меня, выражением лица ничем от него не отличались. За широкими спинами мелькнула окладистая борода Люта — старший из вышеградских бояр не спешил призвать меня к ответу. Видимо, уже успел смекнуть, что я провернул почти невозможное: путем хитрой интриги дал склафам князя, которого они выбрали сами. Да, с кучей оговорок и всяких «но» — и все же единогласно. И никто не станет поднимать бучу хотя бы несколько дней. Не так уж и мало, когда приближается Рагнарек, а из-за гор наступает враг, подобного которому эти земли еще не видели.
Вацлаву же остается только эту самую власть удержать — и в этом я ему, разумеется, помогу.
— Ты обманул меня.
Легок на помине. Только что меня обступали местные — и вот их уже аккуратно, но уверенно оттерли телохранители Вацлава. Все, как один облаченные в черные одежды с золотым шитьем. Эффектно.
— Я обманул всех, — негромко отозвался я. — Но тебе ли на меня гневаться? Теперь ты первый из князей, Вацлав.
— Только лишь благодаря тебе, Антор. — Парень пожал плечами. — Я предлагал честный союз, но ты предпочел оскорбить меня и сделать по-своему. Почему?
— Не стоит рисковать, друг мой. — Я развернулся к двери. — В Вышеграде непростые времена. Даже у стен есть и уши, и глаза — и они видели, как ты был рассержен. А ты видел, как много здесь собралось тех, кто готов поклониться кому угодно — кроме меня.
— Я не глупец, — усмехнулся Вацлав и неторопливо зашагал за мной следом. — Я знаю, для чего ты сделал так, как сделал. Но я еще не знаю, чего попросишь взамен. И смогу ли я отказать… если потребуется.
— Не сможешь. — Я заговорил еще тише. — Ведь я не стану просить того, до чего ты не додумаешься и сам, князь. Этот союз нужен нам всем. И разве так уж важно, чье знамя поднимется выше остальных?
— Нет, — вздохнул Вацлав. — Если нам вообще хватит знамен. У Сивого огромное войско, а мы едва сможем выставить тысячу мечей — даже если собрать всех воинов со всех городов.
Я толкнул дверь, ведущую на улицу, и подставил лицо солнцу. Несмотря на погожий день, народу вокруг оказалось не так уж много. То ли кто-то приказал не пускать в детинец лишних, то ли народ уже успел разойтись по домам. Разговоров сегодня будет еще много — но разговоров шепотом. Даже самые горячие из князей, бояр и купцов не станут отказываться от собственных слов. А потом мы одержим первую победу. Пусть небольшую — и Вацлава тут же назовут спасителем всех скловенских земель.
Немного славы достанется и мне. Если все пойдет, как надо, я смогу провернуть даже то, что не мог раньше. А если нет… Что ж, мне к кинжалу в спину не привыкать. А вот Вацлаву, пожалуй, не понравится.
— Мы куда быстрее, князь. — Я сошел со ступеней княжеских хором, и под моими ногами захрустел снег. — Северяне сражаются в пешем строю, а у нас достаточно лошадей. И я знаю, где взять еще — если потребуется.
— Мне приходилось видеть воинов Сивого в деле. — Вацлав стиснул зубы, и на его щеках заиграли желваки. — Даже пешим каждый из них страшен и стоит в бою троих всадников.
Неудивительно — личная гвардия конунга состоит из топов нескольких кланов сразу. Уровень тридцать пять, а то и сорок плюс. Грозная сила, да еще и подкрепленная практическим безлимитным золотым запасом и администраторским доступом… Но, к счастью, не такая уж многочисленная. И на фоне тысяч всадников и пехотинцев потеряются даже они.
— Я немало лет прожил бок о бок с северянами. — Я пожал плечами. — И видел немало великих воителей. Некоторых мне приходилось побеждать… А некоторым приходилось побеждать меня. Сивого охраняют сильнейшие, но то же самое я могу сказать и о тебе, Вацлав.
Тут я, пожалуй, немного покривил душой. «Истинное зрение» уже помогло мне оценить гвардию из Прашны, и по-настоящему серьезных бойцов там оказалось не так много. Немало неписей — а может, и не только — уровня выше двадцатого, и примерно с десяток — за двадцать пятый. Серьезно. Но с топами тех же «Волков» всадники Вацлава не стоят и рядом.
Но что это, в сущности, меняет?
— Не всем суждено стать героями, о которых будут ходить легенды, — продолжил я. — Воины Сивого — обычные люди из плоти и крови. Такие же, как ты или я. И боги не дали им крыльев. Значит, наша конница сможет оказаться в нужном месте быстрее, чем пехота северян.
— У конунга достаточно всадников. — Вацлав сердито сплюнул на снег. — Ему присягнули не только бароны Императора, но и князья Вольных Городов… И среди них мой родной дядя!
— Не все склонились перед Сивым. — Я на мгновение задумался. — На землях Империи наверняка нашлись гордецы, которые предпочтут умереть, но не склониться перед чужаком. Половина баронов и князей скорее спрячется за стенами замков, чем отправит своих людей под знамена конунга. А вторая половина предаст его и переметнется на сторону победителя при первой же возможности.
