— Ну как — всех. — Славка на всякий случай отошел от меня на шаг. — Они прибили-то не так много в итоге. Северян всех — это да. Местных тоже покрошили прилично… А булгары сразу по коням и разбежались, кто куда. Может, сотни три померло, и все.
— Ага, — хмыкнул я. — Такая вот… структура момента.
Я должен, просто обязан был испытывать обиду, злобу ярость — все, что угодно, но не вот это вдумчивое оцепенение, сухое и холодное, как снега на Эллиге. Видимо, превращение в полноправного кандидата на титул Владыки Всего уже почти завершилось. Вместо того чтобы бесноваться, я прокручивал в голове все, что узнал от Славки. Догадывался, предполагал, анализировал, раскладывал по полочкам…
И считал.
Люди — пусть даже состоящие из строчек динамического кода — превратились в инструменты. Даже те, кого я без труда вспомнил бы и по именам. Воин. Сотня воинов. Тысяча. Армия.
И эту самую армию я только что потерял. Окончательно и бесповоротно. Все, кто пошел за мной, Рагнаром и Вацлавом не из-под палки, либо обосновались в лагере неподалеку, либо погибли, защищая тот, который спалили неведомые «броненосцы».
Сивый в первый раз решил сыграть по-крупному — и тут же сделал меня, как пацана. Пожертвовав парой-тройкой десятков игроков (которые могут и вернуться даже после «Окончательной»), он лишил меня почти всего войска. Устроил показательно-кровавую ночь в Прашне, убрал оттуда все вольные отряды — а заодно и под шумок протащил через городские ворота сотню «тяжеловесов». Подбросил информацию через Роланда, слил «Волков» и «Крыс» — но заставил меня увести в бой лучших из своих людей.
При столкновении лоб в лоб моя огромная армия наверняка бы задавила и «Волков», и конницу Сигизмунда, и даже бронированных терминаторов, которые сожгли лагерь. Но Сивый заставил меня разделить силы, изрядно потрепал головной отряд и подчистую вынес всех остальных. Без лидеров низкоуровневое и разношерстное воинство из булгар, северян, младших княжеских дружинников и еще йотун знает кого не выдержало удара стального кулака и попросту разбежалось.
Наверняка где-то там еще бродят сотни, если не тысячи вполне боеспособных людей, но на то, чтобы собрать их вместе, уйдет целая вечность. Охотники и лесорубы, которых Веор привел с востока, наверняка хотя бы попытаются разыскать нас, как и уцелевшие северяне, а вот местные наверняка разбегутся по родным городам и запрутся в детинцах.
Но с булгарами все еще хуже. Потому что теперь по всем окрестным землям бродят чуть ли не десять тысяч перепуганных и голодных женщин, детей и воинов. Они наверняка уже разбежались в разные стороны, кучкуясь по семьям и племенам. Кто-то попытается отыскать нас, но большинство скорее примется грабить чудом уцелевшие деревни. Кто-то попробует уйти дальше на восток, а кто-то, пожалуй, даже отважиться бежать в сторону погребенных под наступающими песками пустыни степей.
А кто-то просто исчезнет без следа. Этот мир и раньше умел убивать, а теперь, когда часы Рагнарека отсчитывают уже не недели, а дни — умеет еще лучше. На окраинах сжимающегося Мидгарда люди будут пропадать сотнями. Каждую ночь.
И поэтому ни мне, ни Темуджину уже не собрать орду покойного Есугея в единое воинство. Не хватит ни времени, ни сил — можно даже не пытаться. И все, на кого я могу реально рассчитывать — в лагере неподалеку.
Вместе с предателями.
Вряд ли все до одного игроки из вольных отрядов — засланные казачки. Большинство Сивый использовал вслепую, бросив на смерть в качестве разменных фигур. Но выискивать шпионов сейчас уже слишком поздно.
Как и пытаться воевать армией против армии. Судя по тому, что рассказал Славка, сил спаливших лагерь «броненосцев» — не говоря уже об оставшихся за горами войсках Сивого — вполне хватит, чтобы раздавить остатки моей конницы.
Конечно же, если мне хватит глупости ради мести угробить всех, кто уцелел.
— Ты чего залип, абрикосище? — Славка осторожно тронул меня за плечо. — Совсем от расстройства голову потерял?
— Нет. Голова-то у меня как раз на месте. Более чем, — неторопливо проговорил я. — Вот что я тебе скажу, дорогой товарищ: сходи-ка в лагерь — и приведи ко мне Рагнара. Скажи, что срочно.
* * *
— Зачем ты собрал нас здесь, друг мой. — Вацлав поежился и огляделся по сторонам. — Не лучше ли было говорить у костра, в тепле…
— К чему такая скрытность? — поинтересовался Роланд. — У меня нет секретов от моих людей. Или ты хочешь говорить о том, чего остальным лучше не слышать?
Предводитель вольных отрядов выглядел слегка удивленным — но не более того. На его лице я не видел ни тени тревоги. Ни нервной улыбочки, за которой обычно пытаются спрятать страх, ни бегающих глаз, ни бестолковых переступаний с ноги на ногу, ни покашливаний в кулак… ни даже попыток спрятать за спину беспокойные руки.
Ничего такого, что мог бы увидеть обычный человек. Но я заглядывал куда глубже… и тоже не видел. Аура Роланда чуть подрагивала — еще не успела улечься после горячки боя, но больше ничем от него фонило. Он то ли еще не получил известий от своих хозяев, то ли умел мастерски скрывать мысли…
То ли действительно понятия не имел, что произошло в сожженном лагере. Сивый вполне мог провернуть многоходовый план и использовать Роланда вслепую — так же, как и всех игроков из вольных отрядов. Мог рассчитать, что обманутый и оскорбленный кланлид поспешит предложить свою саблю заклятому врагу лжеконунга — мне. Мог подставить и Грома, отправив его на заклание для пущей достоверности.
Но рисковать я не собирался.
— Чего остальным лучше не слышать?.. Можно сказать и так. — Я отстучал сообщение и свернул игровой чат. — И не видеть.
Сабля Дува-Сохора покинула ножны прежде, чем Роланд успел взяться за свою. В честном бою я едва ли смог бы расправиться с ним без усилий, но он не ожидал нападения — и я развернул клинок в воздухе и с размаху опустил. Небесное железо без усилия рассекло легкий кожаный наплечник и ушло в плоть почти до середины груди. Роланд распахнул рот, прохрипел что-то и попятился, пытаясь избавиться от засевшей в теле сабли — похоже, запас здоровья у него оказался не таким уж чахлым. Одного удара оказалось недостаточно.
Но Рагнар тут же нанес второй. Меч с закругленным наконечником сверкнул в полумраке, отправляя предводителя «Крыс» к Владычице Хель. Мою руку потянуло вниз, но через мгновение клинок сабли с хлюпаньем освободился, и обезглавленное тело рухнуло на снег, заливая его кровью из обрубка шеи.
— Ты чего, боярин? — охнул Ратибор, пятясь назад. — Почто так?..
Темуджин дернулся — но не сказал ни слова. И только Вацлав сохранил что-то вроде самообладания. Даже не шевельнулся — лишь задумчиво проводил взглядом падающее тело.
— Думаю, у тебя есть причины поступить так, Антор, — негромко произнес он. — И есть, что рассказать всем, кого ты собрал здесь.
Я без слов кивнул, вслушиваясь в уже затихающий шум вдалеке. Там, в лагере в паре сотне шагов, северяне завершали резню, отправляя на «Окончательную» все вольные отряды до последнего игрока. Наверняка кто-то успел вскочить и даже взяться за саблю, но их удачи вряд ли хватило надолго. От удара ножом в спину их не защитили ни уровень, ни опыт, ни запредельный болевой порог, ни даже крутые артефакты.
