Он юлит, отступает, не подставляется под удар — и успевает каждый раз поставить легкую ногу не в губительную топь, а на кочку. Болото не властно над ним — а гиганта-воина затягивает все глубже, крепко вцепляясь тощими пальцами растений в пластины брони и норовя вырвать оружие из рук.
Впрочем, поможет ли мне все это, когда Рагнарек оставит от болота пятачок метр на метр, заставляя заклятых врагов сразиться лицом к лицу?
— Пойдем. — Я осторожно взял Рагнара под локоть и потянул за собой. — Нам еще суждено встретить Сивого в битве, но не сегодня.
— Как знать, ярл… — проворчал Рагнар. — Может, Всеотец послал нам возможность сразиться, которой больше не будет? Сивый мог взять с собой небольшой хирд, и многие из его воинов погибли или ранены…
Не исключено. Но я уже давно научился доверять чуйке — и сейчас она подсказывала, что от места сражения Сивого с отрядом местного барона лучше убраться подальше. И чем быстрее — тем лучше. Мы шагали по узкой дороге, укатанной колесами телег. В сторону Прашны — судя по карте в интерфейсе — и туман пока еще скрывал хирд от чужих глаз, а Одхан с остальными эльфами и вовсе как будто исчез…
Но и это почему-то казалось недостаточным. Бедро под поясом на правом боку вдруг укололо так сильно, будто туда загнали стальную иглу, пару тысяч лет пролежавшую среди льдов в самом сердце Йотунхейма.
— Проклятье… — Я опустил ладонь на сумку с осколками, и холод тут же сковал руку по локоть. — Нужно сойти с дороги!
* * *
Конь дернулся и встал на месте — то ли попал копытом в яму, то ли просто увидел что-то на дороге. Конунг Сивый качнулся вперед, едва не впечатавшись носом в лошадиную холку, сполз чуть вправо и вцепился в узду — чтобы не рухнуть в грязь.
И только после этого проснулся окончательно.
— Что с тобой… конунг?
Один из хускарлов запоздало оказался рядом, чтобы поддержать уснувшего в седле и едва не опозорившегося владыку. На лице парня — Сивый не без труда вспомнил его имя из того, настоящего мира — разом отразились удивление, тревога, раздражение…
И усталость. Целое море сверхчеловеческой, бесконечной усталости.
— Ничего… — Сивый тряхнул головой, прогоняя остатки сна. — Что там впереди, на дороге?.. Эй!
— Труп… конунг. — Всадник в десятке шагов впереди спрыгнул на землю и шагнул к краю дороги. — Еще один.
— Пекло… — простонал кто-то за спиной. — Так мы никогда не доберемся обратно!
Сивый уже развернулся в седле, чтобы как следует всыпать нытику — но промолчал. В конце концов, тот просто отважился сказать вслух то, что наверняка думали все. И местные обитатели-боты, и игроки.
И те, и другие толком не спали уже третьи сутки. Сивый загонял и лошадей, и людей, спеша поскорее расправиться с мятежным бароном — но даже его стальная воля не могла остановить время или сделать стены Прашны чуть ближе. А этот проклятый мир подкидывал все новые и новые проблемы, будто нарочно замедляя движение войска. И Сивый бросил бы все и поспешил вперед — если бы мог. Но не на этот раз.
Слишком крупной и прочной оказалась кость, вставшая ему поперек горла.
Старик-барон отказался подчиниться новому Императору, которого короновал сам верховный архиепископ… после того, как ребята из «Волков» как следует поджарили тому пятки. Плевать — не он первый, и не он последний. Барон обещал вздернуть князя Сигизмунда, называя того предателем — и не был одиноким в своих желаниях.
Но когда старик имел глупость повесить послов самого конунга и призвать владельцев всех соседних земель собрать войско и идти на Прашну, он сам подписал себе смертный приговор. И в первый раз советы аналитиков и их умной машины полностью совпали с чутьем самого Сивого.
Наказать. Показательно, беспощадно и немедленно, не дожидаясь, пока местные сделают из выжившего из ума мелкого феодала икону сопротивления и примутся резать наместников конунга в каждом паршивом поселке. И прикончить его лично, а не отправить очередного бестолкового кланлида — даже если ради этого придется чуть замедлить движение войско к Прашне.
Корабль под названием «Империя конунга Сивого» давал течь за течью — и некоторые приходилось затыкать собственными руками.
— Черная хворь, конунг. Это женщина… была.
Голос впереди вырвал Сивого из тягостных размышлений. Воин в легких доспехах брезгливо перевернул мертвое тело у обочины носком сапога — и вдруг замер.
— Здесь следы, конунг! — крикнул он. — И они ведут в…
Последние слова Сивый так и не услышал. В ушах вдруг зашумело, а виски сжало с такой силой, что даже боль от вирт-синдрома показалась бы легким покалыванием. Бок — тот самый, на котором конунг носил осколки «Светоча» в небольшой кожаной сумке — будто обдали жидким азотом.
— … похоже, какие-то дезертиры, — донесся голос откуда-то издалека. — Они услышали нас и сошли с дороги.
Странный приступ закончился так же внезапно, как начался. Остался только холод, разлившийся по всей правой половине измученного тела. Сивый тронул поводья, и конь неторопливо зашагал вперед. Туда, где в растоптанной грязи на обочине дороги виднелись следы, уходившие в поле.
Не один человек. Десяток… или два десятка.
— Такие сапоги шили только на севере. — Воин поставил свою собственную ногу рядом с отпечатком чужой. — Это кто-то из тех, кто сбежал совсем недавно. Остальные наверняка уже успели отыскать себе новую одежду и спрятаться.
Очередные предатели. В последнее время все больше и больше выходцев с островов покидали войско конунга и прятались на чужой земле… будто кто-то здесь стыл бы им помогать.
— Прикажешь идти за ними? — Хускарл с усталыми глазами подъехал чуть ближе и умоляюще заглянул Сивому в лицо. — Или?..
Отправить людей туда, в этот сырой и холодный кисель? Или самому спешиться и идти, разглядывая следы на траве, чтобы потратить еще полдня на поиски кучки беглецов?
Туман просматривался с дороги от силы шагов на двадцать-тридцать — только до кромки леса. Молчаливого, темного и какого-то жутковатого. Сивому вдруг пришла в голову безумная мысль…
Антон там. Совсем рядом. Перенесся через горы и теперь стоит за деревьями и смотрит. Сюда, на остановившийся на дороге конный отряд. На самого Сивого.
Прямо в глаза.
— Конунг?..
— Да… Нет! — Сивый зажмурился, отгоняя невесть откуда взявшееся наваждение. — У нас есть кто-нибудь… с «Истинным»?
Последние слова он произнес вполголоса — примерно половина из его воинов была ботами — рыцарями из остатков армии покойного Императора.
— Один в оффе. Второй на «Окончательную» попал, вчера еще, — так же тихо отозвался хускарл и, оглядевшись по сторонам, прибавил: — Павел Викторович, а может, ну их на хрен?..
ГЛАВА 33
Отряд остановился. Всадник, скакавший первым, спрыгнул на землю и направился к обочине — как раз в то самое место, где мы сошли с дороги. Ветер донес до моих ушей обрывки фраз, но слов я так и не разобрал — слишком далеко. Не меньше сотни шагов между обочиной и кромкой леса.
