Фундаментальные и угловатые здания были похожи на жителей столицы темных, у которых даже походка резко отличалась от человеческой. На базарной площади я разглядел все разнообразие рас Империи — орков, минотавров, троллей, огров, вампиров и оборотней. Были и вездесущие гоблины, но сильнее всего взгляд примагнитила группа сауроков — людей-ящеров, которых очень редко выбирали из-за расовых штрафов. Лично я таких игроков видел только в «Йорубе».
Если б не координаты, скинутые Утесом, пришлось бы поплутать, как во время предыдущего визита в Шак, потому что в расположении домов не было логики: вот круглая хибарка, а рядом огромный шестиэтажный дом с кучей пристроек. От него к торцу соседнего строения, больше похожего на деревянное жилище бобров, под разными углами тянутся подвесные мосты, потому что по грязным улицам не брезгует бегать только детвора.
Долетев до таверны, я завис над входом и написал Утесу, чтобы выходил. Подобные заведения Империи не в моем вкусе — слишком шумно, слишком людно, слишком навязчиво все: от обслуживания до потенциальных собутыльников.
В появившейся темной эльфийке Тауриэль я не сразу признал Утеса, как и он не увидел меня в образе орка Хавьера, но Гондолинский тревожный перстень не проведешь! Палец обожгло, от него к эльфу выстрелил тончайший красный луч — прямо в лоб Утеса, который даже не понял, что стал целью.
— Так-так-так… Тауриэль? Капитан стражи Лихолесья? — подколол я, приземлившись рядом с другом.
— Алекс? Ты? Блин, напугал! Пришлось заюзать Оборотное зелье, — объяснил воин.
Мы обнялись и, не разжимая объятий, телепортировались на Менгозу. Перстень продолжал жечь палец, так что я выкинул Утеса из списка врагов.
— Наш новый форт, — сказал я. Проходящие мимо работяги с интересом поглядывали на «эльфийку». — Возвращай свой облик, а то слухи поползут…
— Хе-хе.
Утес потряс грудями, изумляя работяг, и обратился в дворфа. Мы оседлали мехастраусов и направились к парням. Я специально не стал лететь или призывать Грозу, хотелось по пути поговорить с Утесом серьезно:
— Ты чего сразу не написал нам, что свободен? Мы б тебя забрали!
— Ты был на Играх, а как ко мне относятся парни, без понятия. С их стороны то, как я ушел, выглядело некрасиво.
— Я им рассказал, как и почему так вышло. Слушай, признаюсь, после стольких событий я и забыл, что ты нежить! Тебе же пофиг на климатические дебафы! А мне как раз нужно пробить маршрут… два маршрута: на Холдесте и на Террастере. Сможешь донести маячок?
— Холдест и Террастера… — задумчиво проговорил он. — Первое — точно нет, Скиф. На Холдест не пойду. Без обид, но там легаты. Эти, если найдут, сразу ликвидируют.
— Нежить ведь нежить не трогает…
— Думаешь, они не найдут способ убить меня? Прямой урон не пройдет, но призвать живых друзей или залить заклинаниями по площади… Не-не, даже не уговаривай.
— Тогда на Террастере? Я кину координаты к одному инстансу, проходить будем вместе, обещаю…
— А что там?
— Там есть нечто такое, что позволит мне выручить кое-каких людей. Или уже не людей, как посмотреть. Ну что, поможешь?
— Хех… Да не вопрос, только это… Заскучал я что-то. К себе возьмете? Я по-любому сделаю, что просишь. Побегаю по Террастере, повайпаюсь, мне не привыкать. Но если вернете в клан, будут у вас две «угрозы» вместо тебя одного.
— Хм…
Я не мог ему рассказать о том, что у нас есть еще Гирос и Бомбовоз. Пока не мог, но способ был.
— С возвращением, Тоби!
Утес, дворф, воин 435-го уровня, присоединился к клану «Пробужденные».
Взгляд дворфа остекленел, пока он изучал открывшиеся ему вкладки клана.
— Так… Ну, все наши… Работяги, ага… Ирита?
— Перевес из Тристада.
— Ага, помню. А кто такой Гирос?
— Сейчас вас познакомлю…
— А Полидевк?
— Большой По, — сухо ответил я, сдерживая улыбку.
— Что?!
— Это отдельная история, бро. Переедешь на клановую базу, расскажем.
— Бездна, жаль, что меня не было с вами все эти месяцы! Это не тупой кач с высокомерными рейдерами «Модуса»! Большой По в одном клане со мной! С ума сойти!
Краулер, Гирос и Бомбовоз уже ждали нас на побережье. Бом, узнав, куда мы собираемся, бросил все дела и прыгнул к нам. «Кракен подождет, — объяснил он свое решение. — А вот такой буст, как на Террастере, случается раз в жизни! Ну ладно, для меня это уже второй».
Нового старого соклановца встречали чуть ли не аплодисментами. Парни обнялись, пока Гирос настороженно зыркал на неживого дворфа, очевидно, примеряясь, сможет ли его одолеть.
— Так, Утес, Бом, Гирос, предлагаю вам показать друг другу запястья, — сказал я. — Чтобы потом не было недомолвок и… Ну и для взаимной безопасности.
Через минуту все трое узнали статусы друг друга и стали взаимными «субугрозами». После ряда подколок Бомбовоз призвал своего кракена, пояснив:
— На мой зов он является мгновенно. А вот на место квеста приходится плыть. Ну бред же, да?
— Бомбовоз-сан должен понимать, что божественные пути и задумки непостижимы смертными, — заметил Гирос.
— Бомбовоз-сан понимает, но все равно считает, что это хрень, — ответил титан.
Утес, хитро улыбнувшись, призвал своего питомца по имени Котуша — массивного Урсайского лигра 402-го уровня — помесь тигра и льва. Фактурой — лев, только в красно-зеленую полоску. И грива заплетена в косички. В холке зверь достигал трех метров.
— Ваш подарок на день рождения, — ухмыльнулся Утес. — Вот, таскаю теперь Котушу везде с собой. Нормально прокачал?
Мы с парнями переглянулись и призвали своих питомцев: иглоколов, а заодно Грозу, Монтозавра, Акулона и Крушителя.
— Развлекайтесь, ребята, — велел я своим.
Питомцы обступили ошалевшего Котушу, Игги ткнул в него жалом и прострекотал приветствие. Монти рыкнул, выдыхая пламя, лигр в ответ издал грозный рев, драконица шарахнула молнией и поскребла огромным когтем лоб чужака. Лигр прижался к земле и нервно забил хвостом.
Утес оценил моих петов и хмыкнул:
— Ну да, не так сильно я своего прокачал, как вы.
— Не, погоди…. Ты с темы-то не съезжай! Ты назвал своего красавца-лигра Котушей? Серьезно?! — расхохотался Бомбовоз. — Котуша?
— На свою Хрень посмотри, — весело огрызнулся Утес.
Узкие глаза Гироса, изо всех сил старавшегося сохранить невозмутимость, все-таки распахнулись, а брови взмыли выше лба. Ниндзя был без маски и, судя по всему, дико стеснялся, однако держался негласного правила обнажать лицо при беседе со своими.
