Бахрома сердито открыла рот, её губы перекосило от ярости, но Эстелл подняла руку, успокаивая пожилую приспешницу.
– Я планировала преподнести вам ответ в знак признательности, но раз так, пускай это послужит подтверждением моих намерений. – Она хлопнула в ладоши. – Приведите Клэр Мартинсон!
«Что?» – Клэр обернулась, ожидая увидеть отряд Роялистов. Но позади неё стояли одни земледельцы. Каждый из них с нетерпением и предвкушением, не отрываясь, смотрел вперёд. Клэр повернула голову обратно как раз вовремя, чтобы увидеть, как Терний Посевной со сверкающим золотым венцом на голове вышел из темноты помоста. Один кулак он держал над сердцем, а в другом сжимал конец цепи.
Клэр душил беззвучный крик. Слёзы, горячие и неудержимые, прыснули из её глаз, когда она поняла, кто на другом конце цепи, – Софи!
Терний потянул цепь, и Софи споткнулась. Её рот был завязан лоскутом белой ткани, но взгляд, который она бросила на Эстелл, был ясным, как крик. Она презирала её. И что-то сделали с волосами Софи. Её хвостик больше не ниспадал вниз чернильным пятном, а пушился во все стороны, как если бы его завили, чтобы он выглядел как…
– Это Клэр Мартинсон, – солгала Эстелл толпе, указывая на Софи. Синие сапфиры на платье королевы поймали мерцание факелов. Оно наградило каждый самоцвет оранжевым зрачком. Казалось, камни с жадностью наблюдали, какой эффект произвели слова Эстелл на народ. – Пускай вас не вводит в заблуждение её юный возраст. Эта ученица-самоцветчица дружит с опасной изгнанницей Сеной Булатной. Она помогла ей украсть единорожью арфу у земледельцев, а затем, всего несколько дней назад, попыталась украсть зубец – узел любви. А этим вечером ей почти удалось умыкнуть вот это.
Эстелл потянулась к вырезу своего платья и вытащила цепочку. Четыре камня мерцали, словно звёзды, пойманные на крючок. Слёзы луны – великое единорожье сокровище, надежда Ардена, – беспомощно висели на унизанных кольцами пальцах королевы. По толпе пробежал ропот, когда люди поняли, что перед ними. Некоторые упали на колени в благоговейном ужасе, в то время как другие разъярённо кричали на Софи, вне себя от ярости, что она дерзнула совершить что-то настолько ужасное.
– К счастью для Ардена, – продолжила Эстелл, заправляя слёзы луны обратно под вырез, – горячо любимый нами принц Терний поймал мерзавку на месте преступления и привёл её ко мне!
Клэр приказала себе дышать. Терний, по всей видимости, притворяется, что он на стороне Эстелл… верно? И тут Терний сделал шаг назад и склонился перед Эстелл в глубоком поклоне. Во второй раз за ночь Клэр подумала, что её сейчас стошнит. И во второй раз с момента её появления в Ардене она поняла, как глупо было поверить Тернию Посевному.
– Клэр Мартинсон виновна в нападениях на членов других гильдий! – с лёгкостью солгала Эстелл. – И несмотря на то, что она одна из нас, я клянусь перед вами, что никогда не поставлю самоцветчиков выше других гильдий. Магистр Джаспер?
Эстелл подозвала Джаспера к себе кивком головы. Но прежде чем подойти к ней, он проверил цепи на запястьях Софи. Клэр ожидала, что Софи станет сопротивляться, но вместо этого, казалось, она едва его заметила. Всё её внимание было приковано к единорогу. Единорогу, стоявшему смирно и ничего не предпринимавшему. Как только Джаспер отвернулся от неё, Софи наклонила голову и округлила глаза очень знакомым ей образом. Точно так же она смотрела на Клэр, когда пыталась сказать ей что-то незаметно для мамы и папы. Но сейчас она смотрела не на Клэр, а на Терния, стоявшего в другой части помоста. Затем, так быстро, что Клэр подумала, уж не почудилось ли ей это, Софи кивнула. Условный знак? Прежде чем Клэр смогла сообразить, что к чему, Эстелл вытащила нож из трости с ручкой – бараньей головой. Длинный нож. Разделочный нож.
– На колени, – приказала Эстелл, и Софи поставили на колени перед королевой. Эстелл взяла подбородок Софи своими длинными пальцами в перчатках и подняла её лицо, сделав уязвимой её шею и ключицу с бледно-розовой звёздочкой там, где однажды единорог прикоснулся к ней, – чуть выше сердца.
«Ей нужно сердце единорога», – сказал как-то Терний. И она получит его прямо сейчас.
Эстелл занесла нож высоко над головой, у Клэр перехватило дыхание. План королевы был настолько же гениален, насколько жесток. Эстелл убьёт Софи прямо здесь, у всех на виду, обвинив в собственных преступлениях, и получит сердце единорога, как она и хотела (и при всём этом продолжит выглядеть в глазах людей как героиня предания).
Нож начал опускаться вниз и разрезал оцепенение, сковавшее Клэр.
– НЕТ! – закричала Клэр, одним последним рывком она пробилась к помосту и запрыгнула на него! – Я КЛЭР МАРТИНСОН!
Эстелл этого не ожидала. Все повернулись, чтобы посмотреть на неё. Все, кроме Терния. За две секунды, пока все поворачивались, чтобы посмотреть на Клэр, он ринулся через помост к Софи.
– Стой! – воскликнула Эстелл, направляя нож на Терния. Но он ловко от него увернулся и выбил его из руки королевы, пробегая мимо неё и Софи. И вот тогда-то Клэр поняла, что на самом деле его цель – последний единорог.
В руке Терния сверкнуло серебро – ножницы, которые ему дал Серп, – те, что могут разрезать всё что угодно. Он запустил их в белую гриву единорога. Чирк!
Из толпы послышались испуганные вопли – кусочки гравия, паутчьего шёлка и единорожьей гривы сползли на пол, открыв взорам собравшихся обыкновенную серую лошадь.
Теперь Клэр поняла, почему единорог казался таким спокойным и ручным. Теперь она поняла, откуда в хижине паутчицы взялся роялистский плащ. Королеве тоже был нужен этот редкий шёлк для создания иллюзии достаточно сильной, чтобы провести народ Ардена и выманить к себе Софи, настоящего последнего единорога Ардена.
– Эстелл лжёт! – крикнул Терний всем гильдиям Ардена. – Всё это иллюзия!
– Ты, – рявкнула Эстелл, высоко поднимая трость. – Ты гнусный, мерзкий, маленький… – Она, по всей видимости, была слишком зла, чтобы закончить предложение. Королева рассекла воздух тростью, ручка – баранья голова низвергнулась вниз.
Тошнотворный треск разнёсся по тронному залу. Эстелл отдёрнула руку назад, бараньи рога сверкнули тёмно-красными каплями. Но Клэр доводилось смотреть на трость вблизи, и она знала, что набалдашник не был украшен рубинами. В свете факелов блестела кровь.
Но не кровь Терния.
Терний по-прежнему стоял на ногах. Его лицо побелело, когда он увидел, как Фрэнсис Зелёный рухнул перед ним. Тёмное пятно расплывалось в том месте, где бараньи рога пронзили его сердце.
Глава 21
Пятно на груди Фрэнсиса всё увеличивалось, разрастаясь и расползаясь по его тунике, словно дикий плющ. Клэр видела, как кровавый плющ словно сковал всех и каждого на вершине холма. Он будто оплёлся вокруг их ног, не давая им сдвинуться с места, опутал их языки, не давая им закричать. Она (как и кователи, земледельцы, прядильщики и Эстелл) стояла как вкопанная, пока сквозь тьму не прорезался крик:
