Как и следовало ожидать, среди приглашенных мужчин почти не было горожан, а джентльмены, разумеется, заняли место в своем привычном кругу. И городские девицы в очередной раз остались в одиночестве, досадуя, но не слишком – они привыкли к подобным маленьким разочарованиям. Надежда на рождественский благотворительный бал согревала их, несмотря на печальную судьбу бедняжки Дженни Морвейн, а пока они отчаянно строили глазки Гарри Райдингу, нескольким его приятелям и даже Лоренсу Блантвиллу.
Ричард Дримлейн приветливо улыбнулся Кэтрин, а судья Хоуксли даже остановился возле девушки, чтобы сказать добродушный старомодный комплимент перед тем, как пойти и разбудить миссис Дримлейн. Девицы из Кромберри тут же с завистью уставились на мисс Хаддон. По словам Бетси Харт, Кэтрин стала довольно известной особой в городе. Еще бы, оказаться в самой гуще скандальных историй с убийствами и ограблениями! И осмелиться высказывать собственное мнение о происходящем не кому-нибудь, а самому судье Хоуксли и главному констеблю Грейтону! Вот к чему приводит дружба с такой леди, как миссис Дримлейн, угробившей собственную невестку! То, что доброе имя старой дамы было восстановлено, а ее сын просил у матери прощения и примирился с ней, словно бы выпало из памяти горожан. И мисс Хаддон казалась молодым девушкам и их матушкам неподходящей компанией. К счастью для Кэти, Бет не все рассказывала своей юной приятельнице, иначе ее тоска из-за отсутствия лучшей подруги стала бы грызть девушку еще сильнее.
Пока же Кэти оставалось только продолжать пить чай и наблюдать за другими гостями – занятия, безусловно, приятные, но не в таком же количестве!
– Увы, мадам, я состою в браке вот уже четыре года, и моя супруга до сих пор не подарила мне наследника. – Мистер Макнил сидел неподалеку от Кэтрин, и она невольно слышала его разговор с молодой миссис Дримлейн. – Но я очень надеюсь, что вскоре судьба будет добрее ко мне, и после визита в Кромберри наша семья обретет то, о чем так долго мечтает!
– О, несомненно! – Кажется, молодая женщина была озадачена оптимизмом мистера Макнила, говорить она продолжила после паузы. – Вы, должно быть, очень привязаны к вашей сестре, раз решили сопровождать ее в Кромберри в это время года!
– Разумеется, мы очень близки с моей дорогой Инес! – радостно заговорил толстяк. – Я всегда находил у старшей сестры утешение и поддержку, если мне доставалось от моих учителей за леность и шалости! Уже тогда она помогала тем, кто был чем-либо обделен, а после того, как выросла, нашла свое призвание в помощи ближним!
– Поразительная женщина! – Миссис Ричард Дримлейн не принимала деятельного участия в благотворительном комитете, занятая воспитанием сыновей – у мальчиков, по новой методе, не было гувернантки, но о достижениях миссис Роуленд последние несколько дней твердили во всех гостиных на двадцать миль в округе.
– Вы даже не представляете, мадам, как много ей удается сделать, как будто Господь Бог нарочно сотворил для нее сутки продолжительностью часов пятьдесят! – Довольный собственной шуткой, мистер Макнил громко захохотал и тут же обернулся в сторону сестры.
Кэтрин подумала, что этот джентльмен ведет себя точно как ее дядюшка Томас: тот тоже постоянно опасался почувствовать на себе укоризненный взгляд жены, если его манеры оказывались неподходящими для общества, в котором он в данный момент находился.
Улыбнувшись этому сравнению, Кэти тоже повернула голову, чтобы взглянуть на миссис Роуленд – заметила ли она, что ее брат несколько несдержан, чему, вероятно, есть причина, извлеченная из погребов миссис Райдинг.
Похоже, миссис Роуленд не услышала хохот в общем гуле или же ее мысли были заняты чем-то другим – к своему изумлению, Кэтрин увидела в ее взгляде чувство, которое она без колебаний назвала бы ненавистью, не получай она от старших постоянно напоминаний о том, что еще плохо разбирается в людях.
Как бы там ни было, миссис Роуленд глядела на кого-то с глубокой неприязнью, и Кэти осторожно повернулась, стремясь определить, кого эта значительная личность испепеляет взглядом. Еще больше она была удивлена, когда поняла, что миссис Роуленд смотрит на дальний край стола, за которым расположились миссис Лофтли и Эммелина.
По рукам Кэтрин пробежали мурашки. «Неужели ей так не понравилось, что им с братом пришлось остановиться в «Охотниках и свинье»? Мисс Фридделл, должно быть, сообщила ей, что моя тетя не пожелала принять их в своей гостинице без оплаты. Но разве миссис Роуленд нуждается? У нас очень скромная плата за номера, а комнаты удобны и красивы! Как же ей не стыдно быть такой лицемеркой, при ее-то благородном призвании!»
Кто-то обратился к миссис Роуленд с каким-то замечанием, и лицо ее вновь стало любезным и приветливым, взгляд смягчился. А Кэтрин остаток вечера думала о том, что, пожалуй, она ошиблась. Может быть, у миссис Роуленд разыгралась мигрень, заболел зуб или что-нибудь другое и она смотрела на тетушку Мэриан, даже не видя ее?
Скорей всего, так оно и было, ведь несколько часов спустя, когда гостьи миссис Лофтли желали ей и друг другу доброй ночи, стоя в холле гостиницы, ни о какой неприязни нельзя было и подумать. Казалось, здесь собрались самые близкие подруги, а мистер Макнил, поднимавшийся по лестнице и то и дело посылавший дамам воздушные поцелуи, выглядел этаким перезрелым купидоном.
В этом образе Кэти и решила изобразить его в своем альбоме. Ложась спать, она размышляла о том, как, право же, скучно она провела бы время в доме миссис Райдинг, если бы к ней внезапно не подсел Лоренс Блантвилл и не развлек ее лондонскими анекдотами, героями которых были весьма известные особы. Засыпая, Кэти думала об этом молодом человеке с признательностью, несмотря на то, что некоторые, да что там, большинство его историй навряд ли предназначались для ушей молодой девушки. После того, как он покончил с пикантными историями, Лоренс поразил все ее чувства неожиданным предложением, которое следовало хорошенько обдумать, но от которого совершенно невозможно было отказаться.
Глава 5
Незадолго до полудня Кэтрин ненадолго осталась одна в маленькой кладовке в приходском доме и тут же воспользовалась возможностью присесть на старый сундук и передохнуть.
С самого утра она в компании других девиц, дочерей и племянниц дам из попечительского комитета, украшала зал для выступления миссис Роуленд. К счастью, миссис Лофтли и еще одна дама предоставили в распоряжение мисс Фридделл своих лакеев, и стулья были расставлены уже к девяти часам. Остальными приготовлениями надлежало заниматься бедным девушкам, этим солдатам мисс Фридделл, не обладавшим никакими званиями, а потому долженствующим беспрекословно выполнять приказы старших.
На стулья в первых рядах следовало разложить подушки, чтобы смягчить самым значительным гостям неизбежную усталость, сопровождающую подобные мероприятия. В вазы, собранные еще покойным викарием Фридделлом наподобие дани по всем приличным домам, девушки ставили худосочные осенние цветы и редкие оранжерейные букеты, присланные миссис Райдинг и другими богатыми леди, а также, разумеется, мистером Блантвиллом, который мог позволить себе содержать самую большую оранжерею в округе. Нужно было сложить в аккуратные стопки буклеты, во множестве привезенные миссис Роуленд, чтобы затем раздавать их входящим в зал. Накрыть в небольшой комнате рядом с залом столы с легкой закуской, где избранная публика сможет отдохнуть в перерывах между выступлениями и дискуссиями. И сделать еще множество других вещей под недовольное брюзжание мисс Фридделл, которой хотелось, чтоб приходской дом сегодня затмил все другие подобные залы, сколько бы их там ни повидали миссис Роуленд и дамы из Бата.
