– Я должна поговорить с тобой… – Кэти с трудом оторвала взгляд от проплывшего по холлу белого пера и повернулась к Эммелине.
– Конечно, дорогая, мне так жаль, что со всеми этими несчастьями у нас нет возможности получше узнать друг друга, – с готовностью сменила тему миссис Хаддон.
Кэтрин взглянула по сторонам. Кроме них двоих, в холле никого не было – лакеи на крыльце отваживали назойливых журналистов, горничные наводили порядок в спальнях и гостиных после вчерашнего нашествия полиции, дядюшка Томас сам занимался своей драгоценной кладовой. Миссис Лофтли еще не вернулась из церкви, должно быть, пошла кружным путем, боясь, что кто-нибудь из газетчиков застигнет ее по дороге и будет донимать бестактными вопросами. Кэти стоило поторопиться с расспросами.
– О чем ты говорила вчера с мистером Макнилом? – выпалила она на одном дыхании.
Судя по выражению лица Эммелины, она ожидала разговора обо всем на свете, но не об этом.
– Мы… просто немного поболтали, я пыталась утешить его, – сказала молодая женщина и принялась резкими нетерпеливыми движениями развязывать ленты на шляпке.
– Я слышала, как вы говорили о подделке. Что это такое? Расскажи мне, Эммелина! – Кэтрин почувствовала во рту горечь страха. Эммелина лжет ей сейчас, значит, могла лгать и прежде!
Эммелина буквально сорвала с себя шляпку и сделала шаг в сторону лестницы.
– Прости, Кэти, но тебя это не касается, – словно бы через силу ответила она, голос звучал напряженно. – Конечно, твоя привычка подслушивать сослужила добрую службу вашему главному констеблю, но это не значит, что теперь ты должна заниматься этим постоянно и вмешиваться в чужие дела!
Кэтрин шумно вздохнула, на глаза выступили слезы. Так вот как думает о ней жена Джонатана! Как будто она всего лишь бессовестная сплетница, не стесняющаяся следить за постояльцами гостиницы, чтобы выведать их секреты! Ах, зачем только она рассказала Эммелине о своем участии в поисках убийцы миссис Синглтон!
– Я слышала, как миссис Роуленд с кем-то говорила о подделке сразу перед тем, как ее убили! И о том, что ей известно, кому что-то отдала какая-то дама, «она», как выразилась миссис Роуленд! – воскликнула Кэтрин, уже не заботясь, что ее услышат посторонние. – А на следующий день после ее смерти ты говоришь с ее братом о том же самом! Ты права, это не касается меня, но это важно для мистера Грейтона, и мне придется рассказать ему, что ты скрываешь от него какую-то тайну! Тайну, из-за которой погибли обе эти женщины! И, может быть, ты и есть эта «она»? Или, наоборот, эта «она» отдала тебе то, о чем шла речь?
Эммелина ухватилась рукой в перчатке за край конторки, словно боялась упасть. Ее лицо посерело.
– О чем ты говоришь? Миссис Роуленд говорила о… Этого не может быть!
Кэтрин видела недоверие и страх молодой женщины, но чувства вины она рассмотреть не могла. Пожалуй, им стоит начать разговор заново, а для этого ей необходимо преодолеть обиду. Девушка шмыгнула носом, прогоняя слезы, и махнула рукой в сторону дивана.
– Давай присядем. Это на самом деле очень важно, Эммелина! Это не может быть совпадением! Я сама слышала…
– Ты подслушала разговор миссис Роуленд? – В голосе миссис Хаддон послышалось презрение, но она хотя бы подошла вслед за Кэтрин к дивану и осторожно присела на край, так и не сняв ни шляпку, ни пелерину.
Кэтрин молча кивнула, стараясь овладеть собой. Ей было обидно, но к обиде примешивалось чувство стыда – она на самом деле слишком часто стала подслушивать разговоры, не предназначенные для посторонних. И то, что она могла помочь этим Грейтону, не оправдывало ее. И как объяснить Эммелине, что всякий раз это выходило случайно? Она ведь не вошла вчера в комнату сразу же, как поняла, что мистер Макнил не один. И не покинула кладовую, как только поняла, что миссис Роуленд с кем-то ссорится. Правда, она тем самым, скорее всего, спасла себе жизнь, но для Эммелины она все равно останется теперь вечно сующей нос не в свои дела любопытной девицей!
– Я была в кладовой по соседству с комнатой, где миссис Роуленд готовилась к своей лекции, – стараясь говорить как можно спокойнее, начала она. Конечно, ей не следовало рассказывать кому бы то ни было то, что ей удалось услышать – эти сведения были ценны для главного констебля до тех пор, пока не стали достоянием других людей. Миссис Дримлейн и ее невестку можно было не считать, они-то уж точно не станут никому пересказывать слова мисс Хаддон.
Эммелина смотрела на девушку с неодобрением, но это не мешало ей проявлять любопытство.
– И что же? Ты что-то услышала?
– Миссис Роуленд была там не одна, она ссорилась с человеком, голоса которого я не расслышала. Но по ее ответу я поняла, что он требовал у нее какую-то вещь. И миссис Роуленд сказала, что эта вещь у другого человека… Ее собеседник снова что-то ответил, и вот тогда миссис Роуленд разозлилась так, что ее голос просто гремел. Она была возмущена тем, что ей сказали, будто эта вещь на самом деле подделка.
– Подделка? Она так и сказала? – Нельзя было понять, что преобладало в тоне Эммелины – изумление или страх. – Но… это невозможно! Как кто-то еще мог узнать об этом?
– Ты уже второй раз говоришь, что это невозможно! Но что это? О чем говорила миссис Роуленд, а затем мистер Макнил? Это ты была с ней в той комнате?
Последний вопрос словно обжег гортань Кэтрин, но она должна была задать его. Если Эммелина совершила что-то ужасное, она может расправиться с той, которой стало так много известно. Кэтрин беспомощно оглянулась в поисках какого-то орудия защиты и приготовилась звать на помощь, если Эммелина… Сделает что? Достанет пистолет? Примется душить ее прямо здесь, несмотря на то что в любой момент в холле может появиться кто-нибудь из слуг или гостей?
«Боже, что за глупости приходят мне в голову! – тут же одернула себя Кэтрин. – Но у нее такое лицо! Если она откажется сказать мне, я сегодня же открою все мистеру Грейтону!»
– Ты подумала… ты решила… – едва ли не заикаясь, Эммелина сама отпрянула от девушки. – По-твоему, это я убила миссис Роуленд? Я?!
Каким бы искренним ни показалось Кэтрин это возмущение, она уже хорошо представляла себе, как искусно люди могут лгать. Тем более такой юной и неопытной особе, как она сама.
– Твое платье было мокрым спустя много времени после того, как ты приехала в приходской зал! Значит, ты зачем-то выходила под дождь! – запальчиво воскликнула она. – И вчера ты говорила с мистером Макнилом о том же самом предмете! Не может быть в одной истории двух каких-то поддельных вещей сразу!
Кэтрин позабыла, что миссис Роуленд говорила о чем-то еще. О чем-то, что, по ее мнению, никогда не существовало. Сейчас она думала только о том, как заставить Эммелину объяснить хоть что-нибудь!
– Кэтрин, я и вправду выходила под дождь после того, как миссис Роуленд говорила со мной, буквально две или три минуты, но она была очень груба и оскорбила меня. – Миссис Хаддон говорила нехотя, но она понимала, что ей не удастся избежать откровений. – Я просто не могла успокоиться там, среди толпы незнакомых людей. Подышала немного и вернулась, потом прошла посидеть с тобой и теми девушками в чайной комнате. Меня наверняка видели какие-нибудь твои знакомые! Что касается разговора с мистером Макнилом… Да, мы говорили о том же предмете, что и с его сестрой, но поверь, это не может иметь отношение к убийству миссис Роуленд и мисс Лэмбон!
