– Я лишь попрошу миссис Уиллинг спуститься и поговорить с мистером Грейтоном и судьей Хоуксли и тотчас вернусь к вам! – пообещала она. – Даже не буду спускаться!
– Я подожду вас, если, конечно, вы не против стать ненадолго моей наперсницей… – Агнес вытерла платочком покрасневший нос. – Я не могу сейчас говорить об этом с Эммелиной, у нее достаточно переживаний и без моих жалоб…
– Конечно же, я готова выслушать и поддержать вас, насколько получится, – пробормотала Кэтрин. – Я сейчас вернусь.
Агнес кивнула и посторонилась, пропускал ее, и Кэти поторопилась к двери в Розовую спальню, так и оставшейся приоткрытой. Похоже, миссис Уиллинг не заметила, что не заперла за собой дверь, должно быть, все ее мысли были сосредоточены на чем-то. Или на ком-то…
Кэтрин легко постучала по двери, прежде чем войти, под ее нажимом дверь еще приоткрылась, и тогда она увидела и закричала…
Глава 17
– Мисс Хаддон так закричала, что я сразу поняла: случилось что-то ужасное, – с трудом удерживая в дрожащей руке стакан с водой, говорила Агнес. – Такие крики мы за последние дни слышали уже дважды…
Грейтон сжал побелевшие от ярости губы и ударил кулаком по колену. Он обернулся к сидящей на диване Кэтрин, которую обнимала за плечи миссис Лофтли. Тетушка и племянница плакали, и неясно было, кто больше нуждался в утешении. Миссис Дримлейн сидела по другую сторону от Кэти, а бледная Эммелина примостилась на краешке стула рядом с диваном.
С момента, когда Кэтрин заглянула в Розовую спальню, прошло не более получаса, но ей казалось, что ее разговор с Агнес происходил сотни лет назад. В какой-то другой, почти беззаботной жизни, где не было лежащего среди разбросанных вещей тела миссис Уиллинг с откинутой в сторону рукой и торчащим из левого бока белым предметом. Сейчас Кэти уже знала, что это была рукоятка из слоновой кости, которой оканчивался старинный нож для бумаг, а тогда ее взгляд сам по себе поторопился отпрыгнуть в сторону от ужасной картины. Она кричала, не отдавая себе в том отчета, пока не подбежала Агнес, а взгляд ее скользил по комнате. Вещи миссис Уиллинг были выброшены из комода, дорогая индийская шаль упала ей на ноги, а расписанная розами ваза, стоявшая на комоде, осколками лежала на полу, мешаясь с высыпанными из шкатулки украшениями. Скорее всего, именно разбившаяся ваза и привлекла внимание Кэтрин и Агнес.
Последними, что заметила Кэтрин перед тем, как сознание ее помутилось, были механическая кукла в виде мальчика в красной курточке – должно быть, миссис Уиллинг купила ее сегодня или взяла с собой как сентиментальное напоминание об оставшихся дома детях – и белое перо со шляпки миссис Уиллинг, так поразившее Кэтрин своим легкомыслием сегодня утром. Перо все еще крепилось к брошенной тут же шляпке, но сейчас оно было сломано и жалко поникло, как и его хозяйка, в безмолвии смерти утратившая все свое очарование.
Кэти едва помнила, как Агнес подхватила ее и помогла ухватиться за дверной косяк, как несмело вступила в комнату и наклонилась к миссис Уиллинг, чтобы убедиться, что ей ничем уж нельзя помочь, как громко звала на помощь до тех пор, пока в коридоре не появились люди. Миссис Дримлейн, закутанная в шаль поверх халата, выскочила из своей спальни со всем возможным в ее годы проворством и сумела довести Кэтрин до Зала фей и усадить на диван, и после первого же ее утешительного слова Кэтрин принялась рыдать. Затем к ним присоединилась тетушка Мэриан, а позже появились Хоуксли и Грейтон, наскоро осмотревшие Розовую спальню.
– Он осмелился на убийство, когда в здании находятся судья и главный констебль! – бушевал Грейтон. – Его чудовищная наглость не знает пределов! И он поплатится не только за свои преступления, но и за свою самонадеянность!
– Возможно, он не знал, что вы здесь. Ему надо было во что бы то ни стало добиться своей цели, – мягко возразил Хоуксли, понимавший, что главному констеблю надо выпустить пар, прежде чем он снова сможет хладнокровно мыслить и начнет искать убийцу. Не будь в комнате женщин, Грейтон выражался бы по-другому, но и сейчас он позволил себе несколько весьма крепких выражений, на которые ни одна из дам не обратила внимания. Потрясение было слишком велико, с какой стороны ни посмотри на случившееся, как само по себе, так и в свете предыдущих событий.
– Какую цель? Кто знал, что мне так важно поговорить с миссис Уиллинг? Разберемся ли мы когда-нибудь в этом деле, черт побери все эти интриги и сплетни?!
Судья Хоуксли молча взглянул в сторону дивана. Все находившиеся там дамы, за исключением миссис Лофтли, несколько часов назад пили чай с судьей и пришли к общему выводу о необходимости встречи Грейтона и миссис Уиллинг. А сейчас эта леди была мертва. Вероятнее всего, она погибла сразу после того, как вошла в свой номер. Но кто мог это сделать? Миссис Дримлейн – большей нелепости судья и представить не мог. Миссис Хаддон сразу после чаепития направилась в Зал герцогини и провела там все время вместе с Грейтоном и самим Хоуксли до того момента, когда шум и крики заставили их прервать беседу. По словам мисс Беррингтон, она уединилась в Комнате с портретом, чтобы подумать о вещах, не имеющих отношения к убийствам и чудесным кольцам, а мисс Хаддон находилась в своей комнате перед тем, как присоединиться к ней.
Несмотря на потрясение и недавние слезы, Агнес довольно связно отвечала на вопросы Грейтона, а Кэтрин же могла лишь кивать, подтверждая ее слова. Могли ли девушки быть в сговоре? Так же нелепо, как и подозревать миссис Макнил, но ведь одна из них – сестра Джонатана Хаддона, по уши замешанного в эту историю, а другая – подруга его жены! По словам мисс Беррингтон, обе они услышали шум из номера миссис Уиллинг одновременно, но задержались, чтобы закончить разговор. Этих нескольких мгновений вполне могло хватить убийце, чтобы пробежать по коридору и спуститься в холл, а затем покинуть гостиницу. Вот только откуда убийца мог знать, когда вернется миссис Уиллинг? Если только он не следил за коридором в замочную скважину, например. Судья снова подумал о миссис Пропсон и мистере Макниле, так усердно изображающих скорбь по погибшим подруге и сестре.
– Полагаю, нам нужно дать леди время немного успокоиться, а затем поговорить с каждой из милых дам по отдельности, – сказал судья. – Пока сержант Нобблз будет занят гостиничной прислугой, а доктор Голдблюм готовит свое заключение.
– Что ж, я возвращаюсь в Зал герцогини, мне нужно послать записку к Райдингам и сообщить, что я не приеду к ним сегодня, и дать указания Нобблзу. Ни один из этих проныр-газетчиков не должен узнать о еще одном убийстве, иначе ваша гостиница, миссис Лофтли, не выдержит их осаду!
Тетушка Мэриан горько всхлипнула, и Кэтрин ласково погладила ее по руке. Девушка чувствовала, что начинает приходить в себя, ее сердце уже не колотилось так неистово, а видение сломанного белого пера мало-помалу таяло, позволяя разглядеть окружающих ее людей.
– Я отлучилась лишь на три четверти часа, чтобы поужинать с мистером Лофтли, а до этого времени не покидала холл! – в который уже раз повторила миссис Лофтли. Кэтрин снова почувствовала угрызения совести – ведь это из-за ее пренебрежения своими обязанностями место за конторкой оставалось пустым! И это в тот самый момент, когда от ее присутствия, возможно, зависела жизнь миссис Уиллинг! Убийца не стал бы подниматься следом за своей жертвой, если бы в холле кто-то был.
