– Без расписки ваши предки не смогли бы обратиться в суд, но разве могли бы вы сделать это теперь? – спросил Хоуксли, когда Агнес умолкла, чтобы восстановить сбившееся дыхание. – Неужели вы полагаете, что никому не пришло бы в голову связать появление расписки в руках одной из Гиллори с тремя убийствами?
– Я не собиралась обращаться в суд! Я бы потребовала их вернуть деньги, угрожая оглаской этой истории. Навряд ли им понравилось бы оказаться замешанными в подобном скандале! И они никогда не смогли бы доказать мою связь с убийствами, когда Блантвилл уже был бы повешен!
– Неужели вы не могли решить это дело как-то по-другому? – устало спросил Хоуксли. – Убить трех ни в чем не повинных женщин из-за двадцати тысяч фунтов! И хладнокровно отправить на виселицу невинного человека!
– Это для вас эти деньги не имеют значения, а для меня это возможность восстановить справедливость и изменить свою жизнь! Они стали бы моим приданым! Я не хотела убивать мисс Лэмбон, но она сама навредила себе, решив заработать шантажом! Слишком поздно я узнала, что она требовала денег вовсе не у меня, а у миссис Уиллинг!
Мистер Уиллинг сделал шаг в сторону девушки, и сержант Нобблз тотчас оказался неподалеку.
– Теперь я понимаю, ты так хотела поехать сюда и увидеться с миссис Роуленд, что, должно быть, как-то подстроила это! Я ведь не должна была ехать в Кромберри! – воскликнула Эммелина. – Что ты сделала с миссис Морли?
– Всего лишь подмешала рвотного в ее какао… – Агнес пожала плечами. По сравнению с ее преступлениями в Кромберри разве такая малость могла иметь значение?
Миссис Дримлейн сняла очки, словно не желала видеть лицо этой девушки, за красотой которого пряталось ненасытное чудовище.
– Но за что вы убили мою жену? – глухо прозвучал голос мистера Уиллинга, сжимающего и разжимающего кулаки. – Вы могли просто попросить ее отдать вам шкатулку, раз вам не нужен был треклятый перстень!
– Я не собиралась убивать ее, она мне нравилась, – нехотя призналась убийца. – Я хотела лишь обыскать ящики в ее комоде и найти шкатулку. Но она вернулась раньше, чем я думала, и мне пришлось спрятаться за портьерой. Я бы могла стоять там сколько угодно и уйти, когда она ляжет спать или выйдет в ванную, но ей надо было подойти к окну и помахать любовнику! Повернувшись, она увидела меня! И мне пришлось схватить с бюро нож для бумаг и заколоть ее прежде, чем она закричала. Я сожалею об этом, правда, сожалею! Она не заслужила смерти, я просто не могла поступить иначе!
Уиллинг бросился к ней, и сержанту с Грейтоном еле удалось удержать рвущегося из их рук несчастного вдовца.
Хоуксли поднялся, прерывая тягостную сцену.
– Что ж, мисс Беррингтон, с вашей семьей обошлись подло, но то, что совершили вы… Я впервые в своей жизни не нахожу слов, которыми можно было бы охарактеризовать вас. Мистер Уиллинг, не губите себя, пытаясь повредить убийце, вам еще надо вырастить троих ваших детей!
Судья говорил негромко, но Уиллинг неожиданно послушался и снова отошел к окну. Грейтон подал знак сержанту, и он вместе с констеблем приблизился к Агнес.
– Полицейский экипаж ждет вас, мисс Беррингтон, идемте, – сказал Нобблз, и Агнес послушно поднялась и пошла за ним, а констебль двинулся следом.
– Вам повезло, что шкатулка раскрылась, – нарушила молчание миссис Дримлейн, и то лишь через несколько минут: все никак не могла прийти в себя после увиденного и услышанного.
– Это так, спасибо мистеру Уиллингу. Иначе она бы так и просидела здесь молча весь день, пока я бы тратил попусту свое красноречие. А теперь мне пора, нужно собираться в Лондон и готовиться к встрече с Хиллстропом.
– Я могу уехать? – слабым голосом спросила Эммелина.
– Сейчас вы можете вернуться домой, миссис Хаддон, но вам придется давать показания в суде.
– Я буду готова, – решительно заявила миссис Хаддон и поднялась, чтобы попрощаться. Навряд ли она когда-нибудь вернется в Кромберри.
Вечером Кэтрин снова ужинала с дядей и тетей, и чувство облегчения от того, что все закончилось, витало в воздухе вместе с ароматом нежнейшей телятины, приправленной печалью.
– Не приведи Господи никому такой недели, – вместо молитвы заявил дядюшка Томас, раскладывая телятину по тарелкам. – Я уж не говорю о ее последствиях. Не думаю, что кто-нибудь захочет остановиться у нас в ближайшие месяцы, разве только захочет навестить друзей на Рождество!
– Ну, хотя бы Рождество мы проведем как никогда весело! – Миссис Лофтли выглядела неожиданно жизнерадостно.
– Почему ты так думаешь, дорогая? – Мистер Лофтли недоумевающе взглянул на жену.
Тетушка Мэриан показала на письмо, лежавшее на столе рядом с ней.
– К нам приедет лучший на свете театр!
