Люстру, что висела на тяжелой цепи, они просто-напросто спустили вниз, почти к самому полу, а картины и стены оттирали, забравшись на самодельные стремянки, выставленные в несколько уровней.
Яркие краски обретали и ступени, сделанные из мрамора, и красные ковровые дорожки. Настенные и напольные канделябры сверкали и радовали глаз огоньками. На одном из окон уже появились тяжелые шторы из темно-синей, будто бархатной ткани, а прямо напротив лестницы, на том конце зала, откуда-то притащили длинный стол и шесть массивных резных кресел.
Еще немного, и я действительно поверю в сказку, а вместе с ней в Деда Мороза, Пасхального Кролика и в то, что ближайшая психбольница уже отправила на мои поиски санитаров.
— Нравится? — спросила дочка старосты.
— Очень, — кивнула я, шаря рукой по воздуху, чтобы обо что-нибудь опереться. — Если я вам здесь не нужна, то я, пожалуй, пойду. У меня там книжка не дочитана.
В холле я не осталась. После того, что произошло ночью, предпочла выйти на улицу и снова посидеть на ступеньках — мозги проветрить. Кот продолжал доедать наш завтрак, а точнее обед. Его облезлая тушка наполовину скрывалась в кастрюле, в которую он, судя по всему, забрался вместе с лапами. Никакого воспитания!
Забрав книжку, я натянула пальто и забрала с собой чужой тулуп, так и оставшийся здесь со вчерашнего дня. Воздух был свежим, морозным. Щеки зарумянились в тот же миг, но, завернувшись в чужую одежку, я приступила к чтению.
“…Мы прокляты… Все мы прокляты!
Наместник сошел с ума, разъярился, когда понял, что я не дам ему ответа. Стояла перед ним, молчала, ожидая любого наказания. Была готова даже к мгновенной смерти, но он сделал еще хуже. Он проклял всех нас. Абсолютно всех, кто в этот момент находился в Тауршире.
Его сила, его мощь так велика — я не представляла, что ледяные драконы на такое способны. Не предполагала, что кто-то из ныне живущих вообще способен на подобное. Я и мои гости — теперь мы узники этого замка. Узники до тех пор, пока я не дам ему свой ответ, но я не дам.
Потому что не хочу, чтобы мои люди погибли. Потому что не хочу быть его рабыней! Потому что не желаю принадлежать ему!
Никогда… Никогда я не дам ответ! Будь проклят Наместник одного из пяти ледяных королевств! Будь проклят тот день, когда я открыла бальный сезон! И я, будь проклята я и моя красота!
Сегодня я сама поставлю эту точку. Моя смерть снимет проклятье, потому что некому будет дать ответ. Все закончится сегодня…
Леора Лиаст, Маркиза де Король”
Оторвавшись от страницы, я сделала вдох. Да, даже не дышала, пока читала. И без намеков понимала, девушка покончила с собой, желая снять проклятье, но почему-то это не помогло. Правда, записи в дневнике на этом не заканчивались. В самом низу страницы совсем другим почерком, другими чернилами была оставлена еще одна запись.
Глава 5
“…Я не понимаю, что я здесь делаю! Приняв внезапно свалившееся наследство от дальней родственницы, я не представляла, что именно получу! Ровно в полночь этот замок оживает, здесь появляются незнакомые люди, которые толком ничего не могут объяснить. Они просят, чтобы я сняла какое-то проклятье, деревенские жители не дают мне уйти, а наглый кот, который разговаривает, как человек, съедает всю еду! Но хуже всех — он!
Мужчина, называющий себя драконом, наместником одного из пяти ледяных королевств, которых просто не существует на картах, как и Тауршира. Эти земли в разное время суток будто находятся в двух разных мирах — я не понимаю, как так может быть!
Этот мужчина поставил мне условие, и я должна дать ему ответ в последний день бального сезона, но у меня уже есть муж! Его сюда не пускают! И родителей не пускают! Что мне делать?..”
“…Не надо было, не надо было оставаться здесь ночевать! Проведя в замке лишь одну ночь, я больше не могу из него выбраться! Тауршир, насквозь пропитанный настоящим волшебством, теперь тюрьма для меня, а деревенские — стража. Они помогают мне убирать замок, кормят меня, прислуживают, но все лишь затем, чтобы я сняла с них проклятие. Срок для ответа почти истек, но я не могу дать согласие — я говорила это уже тысячу раз! Я же замужем!
Мне остается лишь отказать, потому что проклятие снимется только тогда, когда я дам ответ. Завтра он сотрет Тауршир с лица земли. Сотрет вместе со мной, потому что мой ответ будет неправильным…
Биана Лиаст, Маркиза де Король”
— Ко-о-о-о-от! — заорала я так, что дети, играющие рядом со снежным ящером, замерли на своих местах.
Дневник маркизы упал с моих колен. Вскочив на ноги, я скинула с плеч чужой тулуп и рванула в замок. Кот нашелся все там же — в кастрюле, но при моем появлении бессовестную морду высунул наружу.
— Ты! — обвинительно указала я на него черенком метлы, которую схватила.
— Я не ел сметану! — облизал он белые усы, слизывая остатки доказательства.
— Почему ты не сказал мне, что мне нельзя было здесь ночевать? — перехватила я черенок удобнее, надвигаясь на это животное. — Почему ты не сказал, что я теперь в буквальном смысле заложница Тауршира? Почему не сказал, что я умру в конце бального сезона, как бы ни ответила этому чертовому дракону?
— Почему это сразу умрешь? Может, и не умрешь совсем. Бабка твоя вот долго жила…
— Сколько их было, этих бальных сезонов? Отвечай! — зажала я его в углу дивана.
— Двенадцать! — заорал кот и рванулся в сторону.
На мой крик прибежали деревенские, которым тоже от меня досталось. Я гоняла их по всему замку, размахивая метлой налево и направо. Без зазрения совести била старинные вазы, кидалась книгами и переворачивала все вокруг.
Они специально заманили меня сюда! Все они знали все об этом проклятии, но даже не попытались мне помочь!
— Убью! — носилась я по второму этажу, поднимая в воздух пыль, но через пару часов силы мои иссякли.
Устало опустившись на диван на первом этаже, я обняла метлу и завернулась в одеяло. Ничего не хотелось. Напала такая меланхолия, что хоть вешайся, но пропала она уже через тройку минут. Меня надолго никогда не хватало. Ну что поделать, если я не умею лежать и убиваться? Я даже по первому парню от силы секунд тридцать страдала.
— Ну Лера… Лерка, ну хватит, а? Все будет хорошо, честное кошачье! — протопал по одеялу кот, бодая меня головой в подбородок.
— Не Лерка, а Валерия Аркадьевна, — строго заметила я, открывая один глаз. — И хорошо уже ничего не будет.
— Почему это ты так решила? — забеспокоился котяра, заваливаясь мне на грудь.
— Да потому что кабздец пришел драконам. Самый настоящий кабздец имени меня.
Деревенские повылазили из своих укрытий довольно скоро. Стояли в холле передо мной всей нечестной толпой и мялись, глядя куда-то в пол.
