Интерес и удивление на лицах присутствующих сначала сменились негодованием, затем сомнением, а потом и ужасом. Даже за второй порцией тарелок не пришлось идти, однако то, что я не шучу, дошло далеко не до всех.
Скупые аплодисменты донеслись со стороны лестницы словно насмешка над моими словами. Обернувшись, я со всем неудовольствием увидела Беральда. Его белоснежный костюм, честно говоря, уже изрядно мозолил глаза.
— Один момент! — высказалась я, снова скрываясь в столовой.
Взяв тарелку с каким-то жирным гуляшом, вернулась обратно. Шаги мои были четкими и уверенными, а улыбка широкой настолько, что даже стыдно. Не мне. Мне-то как раз совсем не было стыдно, когда я размазывала гуляш по белоснежному мундиру мужчины.
— Спасибо за увлекательный вечер.
— Уже прощаетесь? Мне казалось, что вечер только начинается. Как насчет того, чтобы погулять по парку? — проследил Беральд взглядом за тем, как падает на пол тарелка.
— Что должно рухнуть на этот раз? — обошла я его, поднимаясь по ступенькам.
— Может быть, я? К вашим ногам, — намылился он за мной, но я остановилась.
— Только если ваше самолюбие, — насупилась я. — За мной не ходить!
До библиотеки я добралась. Даже без приключений, что в этом замке крайне удивляло. Что примечательно, вчерашних книг на столе уже не было. Видимо, служанки не зря получали свой хлеб…
Собственно, на этой мысли я и споткнулась. Деревенским заплатила я, а им-то кто-то платит или они тут за идею и крышу над головой трудятся? Надо-таки поймать управляющего. Хозяйка я, в конце концов, или нет?
— Да чтоб вам всю жизнь луком одним питаться! — выругалась я, увидев, как по воздуху внезапно пролетела книга размером со столешницу. На стол она и шлепнулась, пока из-за шкафа выходил Рейалин.
— Поужинаем?
Это было странно. Будто специально подстроено.
Едва вопрос был задан вслух, как в дверь за моей спиной коротко постучались и на пороге появилась служанка с подносом, заставленным тарелками. Толстый том был мгновенно отодвинут драконищем в сторону.
Раз! И мы снова вдвоем. Я даже не успела запомнить, какого цвета платье было на девушке.
— Если это способ извиниться, то тоже зря, — повыше вздернула я нос, горделиво прошествовав мимо стола, но снежный вихрь, закрутившийся прямо в помещении, быстро усадил меня на диван.
В кресло напротив величественно присел Рейалин. Лишь сняв крышки с тарелок, он снизошел до ответа. Что-то мне подсказывало, что все это время он придумывал ответ поязвительнее, но я ошиблась. Мы снова скатились до нравоучений:
— Настоящие мужчины никогда не извиняются словами. Слова — это всего лишь слова. Смотреть нужно на поступки, на отношение… — наполнял он наши бокалы вишневым соком. Поставив графин обратно на стол, вдруг подарил мне дьявольскую усмешку. Казалось, в его глазах горел огонь. Огонь сумасшедший, сжигающий дотла. — А еще я ненавижу ужинать в одиночестве.
То есть про язвительность я все-таки была права!
— Ужинайте со своим котом! — предложила я, но в противовес своим словам взялась за вилку. Очень уж интересно выглядели мясные рулетики с зеленью. — И вообще, настоящие мужчины не извиняются, потому что не совершают поступки, за которые нужно извиняться.
— То есть вы считаете, что никто не имеет права на ошибку? Интересно… Сами вы никогда не ошибались?
Мужчина загнал меня в угол. Так откровенно врать не позволяла совесть, а говорить правду — чувство собственного достоинства. Сделав вид, что увлеклась тщательным пережевыванием пищи, я задала совершенно другой вопрос:
— К чему здесь лежит эта книга?
— Это свод законов, действовавших в наших королевствах три века назад. Подумал, что вам будет интересно ознакомиться на досуге. Любопытное чтиво. Не знаю, как сейчас, но раньше существовал, например, закон, обязующий супругу проводить в покоях мужа каждую четвертую ночь.
— И? Что в этом любопытного?
— Ему следовали неукоснительно, но чаще всего женщины занимались в эту ночь рукоделием или чтением. Своеобразный бунт, из-за которого в дальнейшем этот закон упразднили. Что примечательно, не только этот закон можно трактовать в угоду себе. Есть и другие законы…
Отложив вилку, в книгу я вцепилась обеими руками, но поднять все равно ее не смогла. На помощь мне пришла чужая магия, с легкостью разместившая талмуд на диване.
На следующие несколько часов для любого общества я просто пропала. Сначала сидела, читая то одно, то другое, пока драконище, тоже выбрав себе книжку, продолжал сидеть напротив через стол. Потом лежала, плюнув на этикет и прочие сковывающие свободу выражения правила. Затем и вовсе хохотала в голос, когда дошла до имущественных споров.
Если, например, у вас украли корову, вам законом разрешалось пойти и тоже украсть корову, чтобы вернуть себе утраченное. Однако если вас при этом ловили, то могли прилюдно высечь прутьями. Количество прутов зависело от того, насколько крупной была неудавшаяся кража. Равноправие, блин!
Или вот, например! Если жена изменила мужу и не была поймана, то должна была внести налог один золотой, чтобы ее грех был прощен. Если же каким-то образом муж узнавал о злодеянии, то уже он должен был внести два золотых за себя и за жену. При любом раскладе королевство оставалось в плюсе.
Но самым абсурдным мне показался закон, действующий исключительно на аристократов. Если один аристократ лишил жизни другого аристократа, то это каралось по закону. Разбирательства, суд, гильотина — все по-честному. А вот если недоубил, то есть покушался, но человек жив, хоть и не здоров, — это другой разговор. Покушаться на чужую жизнь законом было не запрещено. А если не запрещено, то, значит, что?
Правильно, можно. Что мне сегодня, собственно, и продемонстрировали, едва не прихлопнув башней.
— Они покушались на меня потому, что законом это не запрещено, — зевнула я, прикрывая рот ладошкой.
Поднявшись, Рейалин подбрасывал деревяшки в камин. Раскрытая книга, которую он читал, лежала на кресле.
— И кто все это придумал? Это же бред чистейшей воды.
— Совет лордов. Они — высшая аристократия среди людей. В каждом королевстве был свой совет, но книга законов одна на всех. Вот и добавляли то, что было выгодно лично им. Некоторые законы и вовсе противоречат друг другу.
— А разве не наместники управляли ледяными королевствами?
— Мы управляли, но во внутренние реформы не вмешивались. У людей свои правила, у нас свои. Так было раньше. По крайней мере, на тот момент, когда я принял на себя управление первым ледяным королевством. Сейчас, естественно, время многое расставило по своим местам.
— Вы скучаете? — сама от себя не ожидая, поинтересовалась я, подперев ладонями щеки.
— По законам? Нет, — усмехнулся мужчина, возвращаясь в кресло. Свой камзол он уже снял, так что находился в светлой рубашке, рукава которой закатал. — Я скучаю по возможности прогуляться по улицам, зайти в таверну, посидеть там за кружкой чего-нибудь и послушать чужое пение. Мне всегда нравилось гулять поздно вечером, скрываясь под личиной.
