Что, если моя теория верна и именно он — тот самый призрак, что удерживает замок под проклятием, потому что когда-то выбрали не его. Он ведь маг, а я где-то в книжках читала, что после смерти маги так и остаются в нашем мире, имея определенные ограничения в существовании.
— Я, между прочим, замок принес. Только вы должны меня впустить, чтобы я мог его установить… Валерия, вы меня слышите?
— Слышу-слышу, — приглушенно ответила я, раздумывая над своей проблемой.
Нет, что-то не сходилось. Откуда тогда взялась та девушка в пещере? И пусть я ее не видела своими глазами, но отлично слышала стук каблуков по каменным плитам и мелодичный нежный голос. Может, это кто-то из гостей? Тогда почему сначала шаги были такими тяжелыми?
— Валерия! Ну так что? Мне можно войти? — никак не отставал Беральд, сбивая меня с мысли, которая так и вертелась где-то рядом, но я никак не могла ухватить ее за хвост.
— Нет, — отмахнулась я, спешно откручивая пленку назад. Вот о чем я сейчас думала?
— Я хотел сказать… Я нашел способ вам помочь. Я знаю, как снять проклятие с замка. Мы можем поговорить?
— О чем вы? — заинтересовалась я, пытаясь хотя бы раскачаться на кровати. Если я рухну на пол, то каменная простыня, по идее, должна треснуть. А что? Программа «Помоги себе сам» работает круглосуточно и без перерыва на обед. От других-то помощи не дождешься.
— Если бы вы открыли… — настойчиво требовали моего внимания.
— Я не одета!
— Я мог бы подождать… — не сдавался Белоснежка.
— У меня мигрень!
— Я знаю хорошее лекарство…
— Да черт тебя побери! — прошипела я, все-таки сваливаясь на пол.
— У вас там все нормально?
— У меня несварение! — предприняла я последнюю попытку хоть ненадолго отвязаться от ухажера.
Его предложение было интересным и даже интригующим, но не в пределах моей комнаты. Паранойя прогрессировала, так что запускать его сюда я не планировала. Более того, я передумала менять замок. По крайней мере пока.
— Эм… Я могу вам чем-то помочь? — осторожно поинтересовались за дверью.
— Ага… Соберите мне в лесу корзину подснежников!
Пока я выбиралась из треснутой простыни, избавляя себя от кусков импровизированного гипса, нить разговора как-то потерялась сама собой, так что я не обратила особого внимания на повисшее в воздухе молчание.
Зато едва не заработала себе сердечный приступ, когда дверь распахнулась без моего на то позволения. Где-то там в замке визгливый женский голос кричал: «Караул!» И знаете, я ему — этому голосу — почему-то верила.
Глава 19
— Если что, это не я! — предупредила я, на всякий случай поднимая руки вверх.
Просто драконище выглядел настолько разъяренным, что мне как-то разом сделалось жутко. Я сразу же начала вспоминать, не накосячила ли чего, но за последние сутки ничего сверхъестественного без участия Рейалина не происходило, так что совесть моя была чиста.
И вот сижу на полу на обломках от простыни, чувствую, что кожу начинает как-то странно припекать и…
— Мамочки! — прошептала я, но испугалась совсем не того, что драконище ринулся ко мне, взмывая по лестнице вверх, чтобы поднять меня на руки.
Страх пришел вместе с жаром, что волной прокатился по телу, впиваясь в кожу тысячами игл. И вот спросить бы мне, какого черта Рейалин затаскивает меня в ванную, но внезапно затрясло так, что зуб на зуб не попадал.
— За-за-за-за… — пыталась я задать вопрос, но на меня был брошен та-а-ако-о-ой взгляд, что я резко передумала вообще что-либо говорить. Даже рыпаться перестала, когда мне в рот начали запихивать какую-то дрянь, похожую на кору дерева.
— Быстро жуй! — скомандовали мне.
А я что? Мне когда страшно, я девочка послушная.
Вернувшиеся слезы, сопли и слюни, как оказалось, были только началом. Оттолкнув драконище, я вприпрыжку побежала обниматься с белым другом всех тех, кому сначала было хорошо, а потом стало плохо. Теперь хотя бы было понятно, зачем меня затащили в санузел.
— Пей, — протянули мне коричневую флягу.
— Можно, я хотя бы холодной водичкой умоюсь?
— Пей! — настаивал Рейалин.
Ну я и выпила. А точнее, попыталась выпить, но успехом это дело не увенчалось, так что драконище все взял в свои руки.
Я его проклинала. О, как сильно я его проклинала, давясь этой жидкой дрянью! У меня перед глазами вся жизнь пронеслась, а потом было то, что в простонародье называют промыванием. Причем не только желудка, но и мозгов.
Придерживая мне волосы, Рейалин ругался на все лады. В его нецензурных выражениях иногда проскакивали и нормальные слова, но морально пострадали в итоге все: и демоны, и вампиры, и оборотни. Однако вся суть этого монолога сводилась к тому, что нельзя тянуть в рот незнакомые продукты и уж тем более не стоит их есть в большом количестве.
Как будто после того, что со мной творили, я не поняла, что была не права. Да я теперь, наверное, год сладкого есть не буду!
— Давай я тебя умою, — сжалились надо мной, ласково поглаживая мою спину.
О да! Мне было настолько плохо, что хотелось завернуться в одеялко и чтобы меня обняли. И пожалели. Обязательно пожалели! Без «пожалели» тут вообще никак!
В спальню меня занесли, но в кровать не положили. Рейалин занял одно из кресел, так и удерживая меня на руках. Слегка покачивал, будто маленького ребенка, а я прижималась к нему в поисках ласки и тепла. Приподняв голову, хотела язвительно спросить о том, запланированы ли на сегодня еще какие-нибудь пытки, но, открыв было рот, так его и захлопнула.
Это было даже не дежавю.
Воспоминания — обрывочные, рваные. Они пронеслись перед моими глазами, обрушились звуками и запахами. Я будто уже сидела у него на коленях. Словно мне уже когда-то было так плохо, а может даже и хуже. Слезы текли по моим щекам — не сейчас, тогда, а Рейалин, кажущийся невероятно большим, меня успокаивал. Ласково гладил по волосам, слегка покачивал и с улыбкой называл меня Чудовищем, упрашивая выпить лекарство, от которого мне обязательно станет лучше…
— Лера, ты слышишь? Нужно выпить лекарство, — протянули мне прозрачный пузырек с розовой жидкостью, вырывая из тумана воспоминаний.
Точно такой же пузырек с точно такой же жидкостью — именно его Рейалин держал в моих воспоминаниях. Или, может, все же в видениях?
— Лера… — в который раз окликнули меня.
— У меня никогда не было аллергии на мандарины, правда? — забрала я пузырек, одним глотком опустошая его до дна. Именно у этого лекарства был вкус мандаринов, и сейчас я это вспомнила. — На что у меня аллергия?
— На эльфийский шоколад, — спокойно ответил он мне, но по его глазам было видно, что мужчина напряжен.
