То, что просочиться через ворота я уже не успеваю, я поняла еще на подступах. Деревенские явно за новой хозяйкой не в первый раз бегали, раз к такому мероприятию подготовились основательно. Тут и острые пики на заборе и воротах, и проволока, и ни единого выступа, чтобы через верх сигануть.
Варианта оставалось только два: или менять траекторию полета и пробовать выбраться с другой стороны земель, или продолжать бежать прямо, чтобы они испугались, что я разобьюсь, и ворота таки до конца не закрывали.
Не иначе как от ужаса ситуации я выбрала самый неадекватный вариант — второй, и, естественно, прогадала.
И вот непонятно, это я с воротами лбом встретилась или все-таки они со мной?
В глазах потемнело, вокруг заплясали звездочки. Качнувшись, я села прямо в ближайший сугроб, пока мне на колени нагло и беспардонно забирался кот. Потоптавшись как следует, этот облезлый зверь поставил передние лапы мне на плечи. С такой умной моськой в мое лицо животные всматривались впервые.
— Кабздец! — подытожил кот мое состояние, обращаясь к деревенским. — Шишка точно будет. Эй, хозяйка, ты сколько пальцев видишь? — помахал он у меня перед носом лапой.
— Ни одного, — ответила я сипло, рассматривая внушительные когти говорящего, чтоб меня, кота.
— А так? — Мужик в меховом тулупе сунул мне под нос не менее внушительный кулак.
— А так очень хорошо вижу, — икнула я. — А можно я уже пойду?
— Да пожалуйста. Только позавтракать бы не мешало, а то тощая больно… — прискорбно оглядела меня староста, шамкая беззубым ртом. — Ну-ка, молодцы, тащите-ка ее в мою избу.
В моем воображении я сопротивлялась. Цеплялась пальцами за все, что попадалось, оставляла глубокие борозды на снегу и вопила о том, чтобы меня отпустили. Где-то в другом измерении даже вызывала МЧС, ФСБ и скорую помощь, согласная отправиться в клинику для душевнобольных, но в реальности держала хвост пистолетом.
— Я сама, — поднялась я на ноги, отказываясь от сомнительной участи быть куда-то утащенной. Мне и вчерашнего хватило, тогда как слово “потаскуха” в этой деревне приобретало совсем новый и неожиданный смысл.
Кормили меня как на убой. Тут и пирожки были печеные с разными начинками, и творог домашний, и сметана, и чай из ромашки и еще каких-то неизвестных мне растений.
Пока я уминала все это добро, свято веря в то, что, пока дают, надо брать, бабушка-староста молчала. Только глаз ее то и дело покручивался, видимо меняя обзор, да на губах расплывалась улыбка умиления. Чувствовала я себя при этом очень голодной внучкой, сосланной в деревню злыми родителями.
— Так что там в замке-то, милая? Неужто котейку нашего испугалась? — дождавшись, когда я отложу ложку, заговорила бабушка.
Остальные деревенские то и дело сновали перед домом — будто мимо случайно проходили и нет-нет да и заглядывали в окно. Дочка с мужем сидели у печки, что-то там перешептываясь и явно грея уши, а главное облезлое зло — с нами за одним столом. Кошатина уже вторую тарелку сметаны уплетал, удерживая ее, между прочим, в лапах.
При словах женщины зверь пытливо вперился в меня взглядом — мол, попробуй сказать, что это я всему виной. У него даже усики зашевелились.
— Так это ваш котейка? — обрадовалась я, в душе надеясь, что при худшем раскладе животинку удастся сбагрить.
— Я свой, — ответил кот, с независимым видом складывая лапы на груди. — Но живу в замке. Она мяу-мяу-мяу испугалась.
— А-а-а… — неопределенно протянула бабуля. — Теперь понятно. Все пугаются.
— Простите, — влезла я, все больше ощущая себя в дурдоме. — А “мяу-мяу-мяу” — это что?
То, что кот время от времени разговаривает человеческим языком, я уже более-менее привыкла.
— А это то, о чем мы тебе рассказать не можем. Придется самой до всего допытываться, коли выбраться за пределы Тауршира хочешь. Помощь, конечно, окажем, чай не чужие теперь, но все остальное сама.
— Да что сама-то? — психанула я, чуть повышая голос. — Что сама? Не можете сказать — так хоть напишите!
— В замок тебе надобно возвращаться. Работы там непочатый край… — заметила старушка совершенно не к месту.
— Не пойду! — тоже сложила я руки на груди, беря пример с кота.
Еще бы я туда вернулась! Да там черт-те что происходит!
— А придется, или навсегда здесь останешься. Станешь, как и мы, вечной пленницей.
— В каком смысле вечной?
— Знаешь, сколько мне годков-то уже? На трехстах двадцати со счета сбилась. Зять уж и не надеется моей кончины дождаться, ямку на заднем дворе обратно закопал.
Кто-нибудь, разбудите меня. Ну пожалуйста!
— Хорошо, — выдохнула я, буквально заставляя себя принять происходящее за действительность. — Но я-то тут при чем?
— Замок для начала убрать надо, тогда и поймешь, — хитро блеснула бабуля искусственным глазом.
Да… Не так я представляла себе свое наследство. В этом наследстве совершенно точно не было проклятия, деревенских и властного облезлого кота.
Глава 3
В замок меня буквально заставили вернуться. Не то чтобы по снегу за руки, за ноги волокли, но шли вслед за мной по пятам, не давая повернуть назад. Честное слово, как будто конвой, а не деревенские жители, но мне было уже как-то по барабану.
Прежде чем куда-то идти, мы с котом, которого, кстати, звали Айлиан, на пару раздавили пузырек, сильно напоминающий по запаху валериану. Вот после него я окончательно успокоилась и даже не протестовала, когда старушка мою наливающуюся шишку на лбу пахучей субстанцией мазала.
А что? Главное в этом деле — збагойствие. Подумаешь, надписи всякие мерещатся, проклятием кто-то пугает да призраки по комнатам шляются! Я же не одна. Мне кот всяческую помощь обещал. Честное слово!
Ворота открылись сами собою даже без ключа, но удивления этот факт не вызвал. Поразило другое: деревенские меня не просто проводили, они со мной зашли, останавливаясь на подъездной дорожке, которую мы с котом значительно истоптали, пока он у меня письмо из прошлого отобрать пытался.
И ведь действительно пытался — сам сказал, но не объяснил почему. “Мяу-мяу-мяу” — и все тут. Пришлось играть в угадайку.
На догадке о том, что письму верить нельзя, я воспряла духом, потому что у кота и старушки разом три глаза выпучились. Мол, в правильном направлении идешь, товарищ!
Тут-то я и поняла, что, возможно, не все так плохо, как могло показаться изначально. Вдруг замок все-таки удастся продать?
— Ну, хозяйка, какие распоряженьица-то будут? — по-доброму усмехнулся старик с седой бородой и густыми усами. Эдакий Дед Мороз в черной шубе и странных сапогах. Впрочем, такая дутая обувка, напоминающая валенки с длинными лентами шнурков, была почти у всех.
