— Ты сказал «оба проклятия». Есть и второе?
— Первое проклятие было наложено Лиорой — по неопытности, по дурости, на эмоциях. Она слишком многое на себя взяла, и в итоге приобретенная ею сила сыграла с ней злую шутку. Эгоизм, жажда власти, вседозволенность и отсутствие каких-либо границ — все это привело к тому, что мы сейчас имеем. На тот момент я не думал, что смогу полюбить хоть кого-то из тех, кто, как и я, стал заложником Тауршира. Я считал, что выхода нет и снять проклятие, насланное Лиорой, просто невозможно. Тогда нам еще старались помочь другие драконы и даже представители других рас. Мой близкий друг смог отыскать сестру Лиоры — в отличие от нее Велая не продалась черным чарам, а осталась верна светлой магии. Она-то и стала первой ненастоящей маркизой де Король. Женщиной, что добровольно осталась здесь, желая расплатиться за грехи сестры. Белая магия не терпит смертей и жестокости, и то, что было предсказанием, не должно было обернуться проклятием. Когда тринадцать поколений одной семьи соберутся над черной душой, лишив ее самой сути, тогда и спадут чары с проклятой земли.
— Но почему проклятие?
— Предсказание — это то, что не зависит от желания светлой ведьмы. Тринадцать женщин, тринадцать поколений одной семьи должны были добровольно стать пленницами замка на века. Когда Велая вышла из транса, она первым делом отправила весточку своим родным. Все без исключения Лиасты по крови в тот же день отправились в другой мир, чтобы спасти своих детей, внуков и правнуков от подобной участи. Но предсказание имеет не меньшую силу, чем проклятие, так что замок отправился следом, устанавливая своеобразный мост между мирами. Как бы ни скрывались Лиасты, как бы ни старались их женщины держаться подальше от замка, все они в итоге оказывались здесь. Так было до тех пор, пока двенадцатая Лиаста не попала в замок. Валерия была не только последней женщиной своего рода, но и последней кровной представительницей рода Лиаст. Мы фактически лишились спасения, но эта дама по уму обходила многих мужчин.
— Она придумала, как снять оба проклятия разом, — не спрашивала, утверждала я.
— Верно. Маркиза де Король — это не просто титул, не просто земли, полученные Лиорой. Это наследуемые земли и наследуемый титул, который к сегодняшнему дню поочередно был передан всем двенадцати представительницам рода Лиаст и тебе, что фактически делает вас членами одной семьи. Если ритуал будет проведен, мы избавимся от второго проклятия.
— То есть у вас есть целых два решения проблемы?
— У нас. И не два, а одно — ты, но я не хочу на тебя давить. Это только твое решение, и я приму любой твой выбор.
В его голосе было столько решимости, столько твердости и бесстрашия, что я даже ненароком испугалась. Создавалось стойкое ощущение, что со мной прощаются, но я-то никуда уходить как минимум пока не собиралась!
— У меня есть еще парочка вопросов. Дневник маркизы, призрак, надписи на стенах — это все проделки Лиоры?
— Да. Это ее замок, он пропитан ее магией, и она имеет над ним власть, хоть и не такую полную, как раньше.
— А как ты вообще здесь оказался?
— В замке? — уточнил драконище, и я кивнула, неожиданно успокоившись в его объятиях. — Тауршир всегда фактически принадлежал ледяным драконам. Мы же сюда прилетели из-за странностей, которые здесь происходили. Три молодых мужчины, три молодых мага необъяснимым образом умирают во сне сразу после заключения брака с одной и той же женщиной. В наших королевствах темная магия всегда была под запретом, и проверяли все подобные необъяснимые ситуации мы сами, потому что мало кто мог противостоять черному дару. Мы прилетели в день открытия бального сезона, и нас пригласили разделить празднества.
Согласиться была плохая идея, но мы надеялись поймать маркизу на использовании черного дара.
— А где сейчас все эти двенадцать поколений Лиаст?
— Полагаю, в бальном зале среди гостей. Они ждали этого дня слишком долго. Те, кто стали пленниками замка, не стареют, как и те, кто проклят.
— Даже бабушка Валерия?
— Даже она. То, что ты видела, было искусно созданной личиной.
— А я-то тогда почему старею?
— Потому что ты еще не пленница замка, но станешь ей, если не дашь ответ сегодня или, например, если попытаешься сбежать. Любой шаг в сторону — и проклятие падет и на тебя.
— Хорошо, с этим разобрались. У меня осталось три вопроса. Почему эту гадину еще до сих пор никто не прибил?
— Потому что пленники замка не могут навредить его истинной хозяйке.
— Ладно, но почему Лиора прячется за лицом Беральда?
— Чтобы помешать снять проклятие. Я уже говорил, у нее в Тауршире до сих пор есть власть, хоть и во многом ограниченная. Например, никто не мог рассказать тебе прямо о том, что происходило и происходит на самом деле, — это ее запрет, который можно обойти лишь частично.
— Но ты же сейчас рассказываешь?
— На меня этот запрет никогда не действовал. Чем сильнее маг, тем больше силы необходимо, чтобы оказать на него влияние. Просто я не хотел все это на тебя вываливать, не хотел давить, не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной. И сейчас не хочу. — Развернув меня к себе, Рейалин поцеловал меня.
Этот поцелуй я могла бы сравнить с ураганом, с бурей, что врывается в самое сердце. Не могла не отвечать, не могла не целовать, жадно обнимая его за шею. Не желала отпускать, но этот дракон решил все за нас обоих.
Гипнотизируя меня взглядом голубых глаз, он вдруг холодно произнес:
— Ты не запомнишь ничего из нашей последней беседы и ответишь мне отказом. Прощай.
Он не обернулся. Не обернулся ни разу. Скрылся за дверью с идеально прямой спиной под ошарашенным взглядом Айлиана. Котейка явно не понимал, что происходит, зато прекрасно понимала я.
Кто-то напрашивался на первый семейный скандал. Я ничего не забыла. Я помнила абсолютно все.
— Лера… — позвал меня котяра, не решаясь подойти ближе.
— Представляешь, что-то хотела сделать — и забыла что, — отговорилась я, улыбнувшись.
Прекрасно помнила, что Рейалин может видеть котейкиными глазами, так что пыталась себя не выдать. Да и времени на то, чтобы думать или нервничать, к счастью не осталось.
В дверь постучали, и я ринулась открывать, но лучше бы забаррикадировалась и выбралась через окно. Четыре служанки попытались прорваться в мою комнату, затаскивая пышное облако ткани и какие-то корзины, но я быстро выпроводила их за дверь, отобрав все то, что они принесли от расстаравшейся Белоснежки.
Пока переодевалась и собиралась, думала над словами Рейалина. Как-то так выходило, что вся моя жизнь строилась на сплошном обмане, но мне не было ни больно, ни грустно. Несмотря на невзгоды и трудности, у меня было счастливое детство.
Мама — не мама, бабушка — не бабушка, да еще и черная ведьма в двоюродных сестрах. Впрочем, те, кого я и без того не считала родственниками, родственниками мне все равно не были, так что определенные плюсы в сложившейся ситуации я нашла. Оставалось их только приумножить.
