Он оборвал себя на полуслове и хмуро добавил:
— Короче, надо мной еще никто так дико не издевался!
— Долго тебе пришлось сидеть… — усмехнулся Кащей. — Чего раньше-то не пришел с вопросами относительно моей персоны, издевающейся над здравым смыслом?
— Ты меня настолько достал своими фокусами, что я боялся неправильно отреагировать при встрече… — Гость непроизвольно сжал ладонями воображаемую шею, и Кащей сразу понял, какой была бы неправильная реакция.
— Но теперь мне окончательно всё надоело, и я пришел кое-что уточнить.
— А конкретнее?
— Конкретнее некуда, — снова вздохнул гость. — Поскольку я не могу отнять твое бессмертие без твоего согласия, то я вынужден спросить: ты собираешься когда-нибудь умирать, или как?
— М-да, конкретней действительно некуда… — согласился Кащей, задумчиво потирая подбородок. Гость терпеливо ждал ответа, и он расхохотался: за прошедшую жизнь ему многое пришлось и довелось увидеть, но такое случилось в первый раз. Гость не предлагал сразиться в честном или нечестном бою, а хотел, чтобы Кащей умер сам, своей смертью и, судя по взгляду, поскорее. Самое странное, что угрозы от гостя он не ощущал, хотя всегда за версту чуял, если что-то шло не так, как надо.
— Как насчет того, чтобы представиться? — напомнил Кащей. — Ты — большой оригинал, а я не люблю разговаривать с большими оригиналами, не зная их имен. И я не буду возражать, если ты сделаешь доброе дело: преставишься после того, как представишься. Ты не против?
Гость ничуть не обиделся: задавая прямые вопросы, надо быть готовым к прямым ответам и не менее прямым взаимным вопросам.
— Ты не поверишь, но против!
— Почему же? — возразил Кащей. — Очень даже верю.
— Жаль, что не оправдаю твоих надежд, но преставиться я при всем желании не смогу, — извинился гость. — И смею заметить, что подобного желания у меня и не наблюдалось никогда. Еще столько не сделано…
— Не увиливай от ответа! — не выдержала Злата. — Говори, кто ты есть?
Торжественно заиграли невидимые скрипки.
— Здесь больше подошла бы электрогитара! — заметил Кащей. Гость хлопнул в ладоши, и знакомая мелодия зазвучала в утяжеленной аранжировке. Кащей восхищенно хмыкнул.
— Я — Господь Бог! — величественно и кратко представился гость, и эхо дважды разнесло его слова по всей планете. — Создатель этой Вселенной. Прошу любить и жаловать!
— Правда?! – ахнула Злата.
— Чтоб мне треснуть! — Гость приложил руку к груди, поближе к сердцу.
Новость оказалась куда более необычной, чем хард-роковая аранжировка классической мелодии. Кащей задумчиво потер подбородок:
— Так вот как боги доказывают свою правоту… — Бог пожал плечами.
— Критиковать каждый горазд! — обиженным тоном заявил он. — А ты вот сам попробуй создать Вселенную таких масштабов и учесть все вытекающие ошибки и разные недочеты, всплывающие после того, как предварительные испытания показали, что лучше и быть не может!
— Что ж, добро пожаловать в собственноручно сотворенную реальность, Создатель Вселенной! — поприветствовал его Кащей. — Честно говоря, я поражен: никто из смертных до сих пор не мог вот так запросто поговорить с тобой на бытовые темы. А тут ты сам по себе появляешься и ведешь с нами светскую беседу.
— К моему глубокому сожалению, именно вы как раз таки и не смертные! — удрученно заметил Бог, непроизвольно рассматривая рукоять меча-кладенца: стилизованный золоченый череп в наступающей темноте тускло сверкал пустыми красными глазницами. — И потому мне пришлось спуститься с небес на землю, дабы подойти лично к тебе и узнать: доколе это безобразие будет продолжаться?
— Рыбалка?
— Твоя нескончаемая жизнь!
— Ты повторяешься, — заметил Кащей. Бог опять пожал плечами:
— Что поделать: этот вопрос интересует меня довольно долго.
— Насколько долго?
— Достаточно для того, чтобы он стал навязчивым! У меня мания развилась на этой почве!
— А в чем проблемы? — удивился Кащей. — Создай себе приличного психоаналитика и поговори с ним об этом.
— Издеваешься?!
— Нет, я вполне серьезно! Хороший психоаналитик с легкостью убедит тебя в том, что мое существование нисколечко не мешает твоим планам и что ты можешь заниматься любимым делом без оглядки в мою сторону.
— Они дорого берут!
— Но ты — Бог! — воскликнула ошарашенная девчушка.
— Тем более! — в тон ей ответил Бог. — Знаешь, сколько они с меня слупят за сеансы?
— Никак Господь не в силах изготовить пачку денег? — съехидничал Кащей.
— Мне заниматься изготовлением фальшивых денег?! – ахнул Бог. — Господь с тобой!
— Не понял, — хмыкнул Кащей.
— А что тут непонятного? — возмутился Бог. — У меня нет лицензии на изготовление денег!
— По-моему, ты переработал… — заметил Кащей, пристально вглядываясь в глаза Бога: не веет ли оттуда легким сумасшествием? — Какая еще лицензия нужна СОЗДАТЕЛЮ ВСЕЛЕННОЙ?!
Бог помотал головой.
— Кажись, ты прав! — неохотно согласился он. — Последние тысячи лет я занимаюсь созданием и испытанием новых материалов и потому требую от ангелов-проектировщиков полную отчетность о каждой молекуле.
— Бюрократ! — вставила девчушка.
— Не скажи! Я столько наслушался в прошлый раз от людей, что больше не хочу повторять прежних ошибок.
— А при чем здесь мы? — Кащей вернул разговор в прежнее русло. — Нам твои опыты и даром не упали, занимайся ими, сколько хочешь, мы мешать не будем!
— И ты не догадываешься, при чем здесь твоя бессмертная личность? — переспросил Бог, с намеком показывая на мир вокруг. — Что ты можешь сказать об окружающем тебя мире?
— Что он достаточно красив.
— И только?
— А что еще? Подробно описать нюансы? Извини, я не словоохотлив.
— Вот это! — Бог развел руками. Злата огляделась и переспросила:
— В чем именно? Вы пальцем покажите!
— Так всеми десятью и показываю! — воскликнул Бог.
Злата посмотрела на его пальцы и прикинула размеры охваченного. Получилось слишком много.
— Не понимаю! — призналась она. — Где? Что? Куда?
— Сейчас все станет явным! — с охотой пояснил Бог. Кащей недовольно скрестил руки на груди. — Погляди себе под ноги!
Девчушка опустила взгляд и застыла как вкопанная. Шевелившиеся под дуновением ветра травинки потеряли резкость очертаний и нехотя расплывались туманной дымкой, смешиваясь с превращавшимися в дым землей и морем. Мир медленно и плавно растворился в облаке, безликого многоцветного пятна. Злата потрясенно смотрела на теряющее очертания и исчезающее море, ее сердце буквально оборвалось от предчувствия грядущих неприятностей. Голубое небо потемнело и превратилось в темно-фиолетовое, солнце исчезло, на его месте возник тусклый и огромный темно-красный диск. Леса, поля и горы потеряли зеленый покров и растворились в воздухе, как туман, оставляя вместо себя безжизненную пустыню. Море обмелело, обнажив уходящий далеко вниз быстро высыхающий склон.
