Вода взлетела двадцатиметровым столбом и разлилась по территории, ровно окрасив ее в небесный цвет. Люди так и остались стоять столбом в почти сухом фонтане, заполняя его разноцветным дымом.
— Три зелененьких и тридцать синеньких, — подсчитал Кащей. — Неплохо, неплохо!
Сбежавшиеся к окнам гости шумно и ликующе зааплодировали.
Царь поглядел на ошарашенного советника и зловеще кротким голосом поинтересовался:
— И много у нас еще шуток значится в праздничной программе?
— Много, Ваше Величество! — ответил Логвин, мысленно проклиная того, кто учудил это безобразие: не ровен час, какая сумасшедшая штука не придется царю по душе — конец работе и большому окладу. — Разве это плохо выглядит?
— Не плохо, но неожиданно. В следующий раз предупреждать надо! — Голос царя чуть потеплел, и первый советник облегченно выдохнул: гроза над головой миновала. Вот еще бы найти и придушить того, кто придумал эти шуточки…
— Сюрпризы по-другому не делаются! — широко улыбнувшись, ответил он, предотвращая все-таки опасное для него развитие темы. — А иначе, какие это сюрпризы?
Царь вернулся к изучению мешочка. Развязал веревочку, раскрыл его и заглянул внутрь. Перевернул мешочек вверх дном, и на поднос упала новенькая золотая монета.
— Занимательно, — прокомментировал царь, переворачивая мешочек и бросая монету обратно.
Кащей нажал на кнопку, и мешочек радостно захихикал в царской руке. Царь вздрогнул от неожиданности, чуть не уронив объект исследования на пол. Вернувшаяся на свои места толпа гостей озадаченно притихла.
— Господа! — воскликнул царь, пристально посмотрев на покрывшегося холодным потом первого советника. — Надеюсь, никто из вас, в отличие от нашего молодого и пока еще не очень богатого графа, не доведет кошельки до такого состояния, что они начнут хихикать от счастья при появлении в них хотя бы одной монеты!
Зал невнятно загудел: чего-чего, но этого добра у них было как мусора. Неожиданно, но к счастью для него, ненадолго ставший знаменитостью граф покраснел и нервно вгрызся в куриную ножку.
— Оркестр, легкую музыку! — объявил царь, бросая мешочек на поднос. — Официант, убери это куда-нибудь подальше! Монету оставь себе.
Кащей проводил официанта задумчивым взглядом, недолго подумал и убрал палец с кнопки, взрывающей монету.
«Пускай тратит, — добродушно подумал он, — заслужил».
Ужин подходил к концу, и некоторые пары плавно кружились под лирические оркестровые мелодии, когда официанты разнесли десерт и разлили по бокалам вино совместного с Кащеем заграничного производства.
Через несколько минут общий разговорный фон подвыпивших гостей плавно съехал со взрослых интонаций на подростковые и детские голоса.
Эрнест и Лилит веселились вовсю, слушая детский лепет взрослых дяденек и тетенек, успокоившись после того, как размечтавшийся о премии первый советник взял всю вину за происходящее на себя. Сам Логвин тем не менее уже сомневался в том, что правильно поступил, подписавшись под забавными шуточками анонимного автора. Количество «пострадавших» резко возросло, и если завтра их голоса не станут такими, как раньше, то этот вечер окажется не только праздничным, но и в какой-то мере поминальным.
Он внимательно изучал лица присутствующих, намереваясь отыскать истинного приколиста, который просто обязан быть здесь, чтобы наслаждаться происходящим. А иначе для чего он устроил это шоу?
И когда Логвин увидел Кащея, тихонько посмеивающегося над происходящим, то сразу сообразил, что именно этот выспрашивавший про сундук человек и является организатором происходящего безобразия: слишком уверенно он себя чувствовал и после каждой новой шутки наблюдал за гостями с изрядной долей иронии.
Но это были мелочи. Главное, что он знал про сундук, точнее, что он знал про ключ к сундуку и мог его открыть. Человек, подобравшийся к великой тайне, разгадать которую пытались тысячи умов! Его нельзя упускать из виду! Никак нельзя!
Советник с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на Кащея и не арестовать его прямо в зале. Всё-таки тем самым он омрачил бы праздник сотням гостей, и в первую очередь царевне с царевичем, а также царю — что само по себе потянет на смертную казнь. Он вышел из-за стола и подозвал одного из агентов.
— Видишь человека в черном плаще с подмигивающим черепом?
— Вижу!
— Узнай, где остановился, с кем едет, от кого и куда? Наблюдайте за ним и докладывайте обо всех его встречах и поездках! Куда ходил, на что смотрел, что спрашивал, что ел, в конце концов! И не дай бог, вы его упустите — я с вас живых шкуру спущу! Приказ ясен? Вопросы есть?
— Яснее некуда! Вопросов нет! — козырнул агент. — Я могу идти?
— Какое — идти?! – возмутился советник. — Бежать!!! – Агент исчез.
Логвин крепко задумался: зачем искателю сундука потребовалось устраивать сегодняшнее шоу? Ради веселья — кто в такое поверит в нынешнее время, когда интриган на интригане сидит и интриганом погоняет? Или же ему стало что-то известно о сундуке?
«Неужели, — промелькнула ужасающая мысль, — сундук находится у нас во дворце, и слуги Змейго Рыныча рыскают по коридорам и тайникам, пока он отвлекает гостей и охрану от того, чем они должны заниматься?! Не может быть!»
Логвин подозвал стражника и приказал удвоить охрану коридоров. Тот козырнул и исчез так же быстро, как и агент: промедление в исполнении приказов первого советника было смерти подобно.
«Что хранится в этом несчастном сундуке? — размышлял Логвин. — Что обладает способностью бросить целый мир к ногам одного человека?»
Это требовалось выяснить побыстрее, и он надеялся, что узнает тайну первым: если сундук на самом деле находится здесь, он найдет его раньше остальных. Если нет… только бы не пришлось скитаться по белу свету! «Нет, только не это! — сердито подумал он. — Должность пропадет, другого примут, а я снова в постылую неизвестность? Нет уж, теперь он от меня не уйдет, за ним будут следить все агенты до единого! Он приведет меня к сундуку!»
Логвин вернулся за праздничный стол и снова посмотрел на Кащея. Тот оживленно беседовал с друзьями, о чем-то увлеченно рассказывая и жестикулируя руками. Веселящаяся троица время от времени смеялась, каждый говорил что-то свое, изредка перебивал собеседников и отчаянно спорил в иные моменты.
На стол перед первым советником поставили графин с вином, но он, подозревая, что общее изменение тембра голоса связано с заморским напитком, пить его категорически отказался. Вместо этого он глубоко погрузился в толщу пессимистичных и злодейских мыслей. Среди огромной толпы Логвин оказался единственным человеком, которого общее веселье никак не радовало, а заставляло мрачнеть всё сильнее и сильнее.
Агент на миг нарисовался в дверях и дал знак советнику, показывая, что подготовительные планы выполнены. Тот немедленно подошел к выходу:
