— А ты помнишь, как мы играли в шахматы по переписке? Я тогда еще выиграл у тебя практически проигранную партию! — говорил Доминик.
Эрнест согласно кивал головой.
— Мы три года играли эту партию! — добавил он, посмеиваясь. — Я до сих пор не могу понять, как ты умудрился пробить брешь в моей любимой защите системы великой шахматистки Ксюши Ник-Коль из северного королевства? Ее ходы практически невозможно было отразить!
— Еще бы, она настоящая легенда! Но ты забыл, что она разработала не только идеальную линию защиты, но и идеальную линию нападения, которой я и воспользовался.
Эрнест потер подбородок.
— Так это что получается? — сказал он. — Мы с тобой оказались добровольными пешками в ее личной игре с самой собой? Ты хоть что-то от себя добавлял, какие-нибудь ходы?
Доминик повеселел.
— Нет. А ты?
— Хм, — Эрнест не оставлял подбородок в покое. — И я нет. Выходит, что точно — не мы сражались, а это она играла сама с собой и победила. Оригинально!
— Мы доказали, что нападение — лучшая защита! — воскликнул Доминик. — Но всё же хорошо, что мы играли несколько партий одновременно. Я знаю, что в трех из них играл точно я. А ты как?
— Вообще-то только в двух, — стушевался Эрнест. — Одну партию за меня играл советник.
— Да? — удивился Доминик. — Это какую? Честно говоря, за меня одну партию тоже играл советник.
— Четвертую.
— И у меня та же история была. — Царевичи посмотрели друг на друга.
— А остальные? Точно ты играл?
— Конечно! Почти…
В разговор вступил до той поры молчавший Кащей. И сразу же перевел его на новый виток развития.
— Народ, признавайтесь честно, вы вообще в шахматы играть умеете? — напрямую спросил он.
Царевичи смущенно помолчали, потом Доминик с явной неохотой признался:
— Нет. Не умею. Извини, Эрнест. Я три года водил тебя за нос.
— Собственно говоря, я тоже не умею, — отозвался Эрнест. — За меня играли придворные.
Лилит посмотрела на их покрасневшие лица и тихо прыснула от смеха.
— За меня тоже, — раскрыл последнюю тайну Доминик. — Но письма хотя бы ты сам писал?
— Письма — сам! — воспрял духом Эрнест. — Писать я с раннего детства научился.
— Ну, вы даете! — усмехнулся Кащей. — Провести втайне от всего мира международные соревнования по шахматам! Победу кому присвоили?
— Мы никому ничего не присваивали, у нас боевая ничья! — синхронно сказали царевичи.
— Даже так, — пробормотал Кащей. — А в честь чего играть начали?
Царевичи покраснели. Лилит беззвучно хохотала, уткнувшись лицом в ладони.
— Я уже и не помню, с чего именно начали, — вздохнул Доминик. — Эрнест, может, ты припомнишь?
Царевич поудобнее уселся на стуле и ответил:
— Ты как-то спросил у меня в письме: умею ли я играть в шахматы? Не вспоминаешь? Нам тогда было лет по десять, не больше.
Доминик отрицательно качнул головой.
— Я подумал, — продолжал Эрнест, — что ты хочешь сыграть со мной партию, а если я скажу, что не умею, то ты поднимешь меня на смех. Вот и предложил сразу шесть партий, для большей надежности!
Доминик коротко рассмеялся:
— А я, наоборот, просто хотел поинтересоваться, знаешь ли ты правила игры, потому что и сам в них не разбирался, а научить меня играть ни у кого не было времени. Но ты вместо ответа прислал мне листы с ходами, и мне пришлось срочно искать во дворце шахматные доски, чтобы понять, что за цифры и буквы ты там написал? И после этого говорить, что я не умею играть в шахматы, а только спросил, что в них к чему, было как-то неловко. Пришлось перерыть библиотеку, чтобы найти книгу о шахматных сражениях. Там я и нашел знаменитую систему Ксюши Ник.
— Красная книга с королем и ферзем на титульной странице? — уточнил Эрнест.
— Она! — кивнул Доминик. — У тебя такая же?
— Верно. Я думаю, она у многих есть. Цари во всех странах покупают книги в одном международном магазине по птичьей рассылке. Я тоже ее использовал.
— Хохмы царских отпрысков мира, — прокомментировал Кащей. — А что, други мои, может, вам в реальности партию сыграть? Первый ход я могу подсказать сам: е2 — е4. Это очень удоб… Что вы на меня так уставились? Тихо-тихо, мужики, вы ошиблись: эти ножики служат для разделки фруктов, положите их на место!
Царевна заливалась от смеха.
— Ну, тогда хоть в крестики-нолики сразитесь, пока не разъехались на долгие годы. Или в «морской бой»?
— Змейго, хорош издеваться! — воскликнули царевичи. — Как будто сам ни с кем не переписывался в детстве?
— Ладно, не буду, — сказал Кащей. — А так, конечно, переписывался, иначе зачем путешествовать по миру? Хоть к друзьям заглянуть на огонек.
— Доминик, а ты помнишь царевну Ниту, с которой переписывался несколько лет назад? — вспомнил вдруг Эрнест. — Между прочим, она еще не замужем, и ты можешь попытать счастья в ее царстве. Я помню, вы были хорошими друзьями.
Доминик ответил не сразу: Кащей увидел, как он на секунду помрачнел, но быстро справился с нахлынувшими эмоциями.
— Она не писала письма последние два года, я думал, что ей надоело со мной общаться! — сказал он.
— Она всем перестала писать, — нахмурился Эрнест, — до меня доходили невнятные слухи о ее царстве. Там творилось что-то неладное. Войны вроде бы не было, но любое общение с заграницей там отныне запрещено, и почтовых голубей просто-напросто ликвидировали. Даже тех, кто прилетал из-за границы. Я сам потерял двух голубей: Ирку и Аську, и друзья писали, что у них аналогичные проблемы. Поэтому мы перестали высылать в ее царство почту, а от царевны с тех пор не было никаких известий. Да и голубей, которые знали дорогу в ее царство, больше не осталось. Тех, что нам в детстве специально по царствам рассылали, стало некем заменить, а новых не было.
Доминик вспомнил, как давным-давно к ним привезли голубей из разных царств. Люди, которые их доставили, объявили, что согласно новой попытке объединить царства и прекратить войны между ними каждый царевич и царевна должны взять по несколько голубей и дать несколько своих для того, чтобы переписываться с царскими детьми из других царств. Настоящих имен называть было нельзя: в этом и заключался основной план и идея почтовой переписки. Царевичи, не зная, с кем именно переписывались, не могли в будущем нападать на другие страны, потому что рисковали пойти войной на своего старого друга. Анонимная почта не справилась с проблемой войн на сто процентов, но с каждым годом всё больше царств отказывались от них, предпочитая мирное решение споров. И сами организаторы надеялись дожить до того дня, когда царств с агрессивными царями не останется вовсе.
