— А зачем?
— Считайте, что я — магиеантолог-артефактист, то есть исследователь, который находит и изучает магические древности.
— Слава Богу, язык без костей… — пробормотал Ларриан, попытавшись хотя бы мысленно повторить название профессии. — Веселая работа, должно быть?
— Не то слово! — воскликнул Кащей. — Пока настоящая гадость в руки не попадется, жизнь прекрасна!
— С расспросов о знакомствах и надо было начинать, — удрученный собственной недогадливостью, повторял про себя советник. Отправляться по странам, чуть ли не сказать континентам, ради поиска невесты и при этом ни разу не спросить у царевича, не было ли у него когда-то первой влюбленности? Ведь только теперь стало понятно, почему он был так скептически настроен к идее поездки по белу свету: он знал, кого любил, и думал, что его любовь не оказалась взаимной.
— Зато теперь всё повернулось в лучшую сторону, — возразил Кащей. Осталось узнать, куда запрятали чертов сундук, иначе придется неприкаянно бродить по земле до времен его обнаружения вездесущим Богом. Хорошо, хоть у Бога тоже проблемы с поисками, не так обидно. Интересно, он ведет игру в открытую или тоже спрятался под звучным псевдонимом? — Всё просто отлично, господа, но я опасаюсь, что советник Логвин не даст мне так просто уехать: видите, как он зыркает глазами в нашу сторону? Может быть, нам стоит как-нибудь разделиться на время?
— Нет уж, вместе поедем! Ты спас нам жизнь, устроил веселый праздник, а теперь мы вытащим тебя из болота, в которое ты сам себя затянул!
ГЛАВА ПЯТАЯ
Агент напряг и расслабил мышцы: лежать в одном положении несколько часов подряд было хоть и привычно, но очень неудобно. Хотя, если бы карета при движении не раскачивалась, было бы еще хуже. Постоянно шевелиться самому было опасно — пассажиры могли услышать шум под полом и проверить, что там тихо шебуршится: вдруг что-то отвалится и, не ровен час, карета выйдет из строя. И где потом в дороге механиков с запчастями искать?
Пассажиры поехали прямиком в Тмутаракань, без умолку болтая о разных глупостях. Подслушивать их нескончаемую болтовню и суждения обо всем на свете поначалу было даже любопытно: обычная речь не думающих о заумных вещах и не ведущих философские беседы с малопонятными для посторонних терминами людей была сродни отдыху летом у реки с удочкой в руке.
Агент пошевелил плечами, и мышцы наполнились приятным теплом, но отозвался недовольным бурчанием пустой желудок.
«Глаза б мои эту карету не видели!» — устало подумал агент, вспоминая слова начальника: «Это недолго, это быстро!»
Быстро… Угу… Сейчас прям…
Вызвавшее его в рабочий кабинет начальство не стало тянуть резину и начинать разговор о важном влиянии позарез необходимого патриотизма на повышение жизненного уровня человека. Какого именно человека, было понятно и так: этот человек к народу отношения никакого не имеет, как обычно. Вместо этого начальство с ходу приступило к объяснению причин экстренного и внепланового вызова агента: требовалось срочно выполнить важное задание, и начальство расписало его во всех деталях, не упустив ни малейшего нюанса.
— Найдешь карету царевича Доминика, — повторяло оно в третий раз для пущей надежности, — установишь под ней лежак, расставишь подслушивающие устройства, удобно разляжешься на установленном лежаке и будешь внимательно слушать разговоры пассажиров. Как только узнаешь насчет их дальнейших планов на ближайшее будущее — сразу сообщи. Обязательно выясни, в какую сторону они направятся и где планируют остановиться — мы точно должны это знать, чтобы послать туда группу агентов. Поездка будет недолгой — от города до гостиницы. Это быстро, как ты понимаешь, так что сделаешь дело — и гуляй себе смело! В карете они будут чувствовать себя в полной безопасности и обязательно обсудят нечто важное или необычное. Ты сразу это поймешь, как услышишь! — Начальство перевело дух и набрало в грудь побольше воздуха. — Хватай техников под белы ручки — и вперед, на установку подслушивающих устройств! На всякий случай за каретой на приличном отдалении будет ехать хвост из трех агентов. Их задача — твоя безопасность на случай, если тебя обнаружат.
Агент удовлетворительно кивнул, потому что уже знал, что творилось во дворце, и небезосновательно полагал, что пойманные на мушку путешественники приложили к происходящему толику своего участия:
— Отлично! Их поддержка, в случае чего, мне здорово поможет!
Начальство не поддержало его энтузиазма.
— Наоборот! — суровым голосом ответило оно. — Если ты провалишь миссию, мне будет жизненно необходимо, чтобы тебя доставили живым во дворец — я лично сверну тебе шею перед тем, как мне ее свернет сам-понимаешь-кто!..
Вот и приходится терпеть дикие неудобства. Что ж, пусть лучше мышцы немного поболят, чем родная шея попадет в руки начальствующего костолома (или костоломствующего начальства).
А злобные пассажиры, чей путь от дворца до гостиницы теоретически был относительно коротким, и не думали притормаживать ни через час, ни через два, ни даже через три! И шапкозакидательское «это быстро…» постепенно превратилось в возмущенное «это долго!».
«Кругами катаются, что ли? — размышлял начинающий вскипать от злости агент. — Обормоты несчастные… сколько уже по городу намотали?!»
Карету сильно качнуло, и полый шарик-наушник сорвался и выскочил из его левого уха. Агент предусмотрительно схватился за края лежака: карета свернула с основной дороги на проселочную, и ровное покрытие сменилось непрерывными ямами, ухабами, бугорками и лужами, оставшимися после вчерашнего ночного дождя. Шарик слабенько заколотил по его шее, агент пробормотал пару неласковых, а пассажиры — вот это выдержка — ни одним словом не обмолвились о качестве второстепенных дорог, продолжая мирно дискутировать на банальные личные темы.
— Терпеливый народ попался, — уважительно пробормотал агент. — Хоть бы охнули разок для приличия! Вот карета у людей — никакие ухабы не ощущаются! Когда же у нас дороги восстановят?
С тех пор как на строительство дорог назначили ответственного вельможу по имени Дурак и он клятвенно пообещал в краткие и сжатые сроки превратить дороги в произведение искусства, в те же самые сжатые сроки его имя перестало быть собственным. Оно стало нарицательным и дико неприличным.
Воспользовавшись тем, что через его руки проходят большие деньги на строительство и восстановление дорог, вельможа большую часть суммы припрятал на собственный черный день, на собственную же дремучую старость и на радость стремительно обогащающихся за его счет внуков. Сами дороги с этих пор настолько потеряли в качестве, что те, кто не был его ближайшим родственником и не получил свою толику дорожных денег, прокляли имя вельможи на много сотен лет вперед.
В городах каменные мостовые расширялись год от года за счет собранных по всему царству булыжников, в том числе и снятых для обустройства столицы с проселочных дорог именем царя. Из-за этого второстепенные дороги, на которые не ступала нога царских и прочих высокопоставленных личностей, превратились в направления и настолько сдали свои позиции, что стало казаться, будто их метр за метром целенаправленно расстреливали из тяжелых пушек.
