— Оставь себе на память — будешь знать, какими они должны быть на само деле.
— Спа…
— Одного вполне достаточно! — перебил я.
— Ладно.
Мальчишка исчез, словно его ветром сдуло. Я восхищенно покачал головой и отправился на поиски ужина. Настороженная тишина уже сменилась привычным шумом-гамом ничего не боявшихся мелких птиц. Они понимали, что за ними не будет охотиться ни один человек. Тех же воробьев на порцию жаркого придется ловить так долго, что за это время помрешь от голода или усталости.
И тут я увидел тетерева, сидевшего на ветке и мрачно взиравшего на меня то одним, то другим глазом.
— Попался! — Я вскинул лук, но не успел прицелиться, как передо мной появился давешний мальчишка.
— Собаки!!! – прокричал он.
Птица вздрогнула и взлетела, быстро замахав крыльями. Я чуть не взвыл от обиды: пущенная стрела пролетела в считаных сантиметрах от ее хвоста. Набрав воздуха в грудь, чтобы отчитать мальчишку за его несвоевременное возвращение, я застыл как вкопанный: из чащи накатывался собачий лай.
— Не может быть! — воскликнул я. — Охотники ускакали вперед, они кругами не бегают!
— Ага, они бегают квадратами! — отозвался мальчишка. — Быстрее, царевич, пока нас не загрызли — ты сам предупреждал!
В следующий миг между деревьев показались несущиеся на нас собаки. Я ахнул и посмотрел на дерево: ветки высоко, так просто не достать.
— Давай, подсажу! — Мальчишка присел на колено, я встал на его ногу и подпрыгнул. Ухватился руками за ветку и подтянулся.
Собаки приблизились на опасное для нас расстояние. Я шустро перебрался к краю ветки, заставив ее нагнуться под моим весом, и прокричал:
— Прыгай!
Мальчишка ухватился обеими руками, я отошел к основанию ветки, она выпрямилась и подняла мальчишку. В следующую секунду он обхватил ветку еще и ногами, и подскочившая собака вцепилась всего лишь в край его рубашки, выбившейся из штанов. Ветка приподнялась, собака повисла в воздухе и, дергая лапами, потянула мальчишку к земле. Подоспевшие гончие подпрыгивали, намереваясь в него вцепиться. Но не успел я ударить луком по собачьей морде, как рубашка затрещала и порвалась, а собака упала на землю вверх лапами. Ветка закачалась. Собаки уставились на нас и сердито залаяли.
Я помог мальчишке вскочить на ветку, и мы перебрались еще выше.
— И все-таки охотиться толпой за одним зверем — это свинство! — проворчал я. Собаки неистовствовали.
Я знал, что лазить по деревьям четвероногие друзья охотников не умеют, хотя их пытались обучить этому трюку. Были у нас экспериментаторы, желавшие научить собак тому, чего сами не умеют.
Говорили, что в соседнем царстве один человек пообещал за тридцать лет научить осла говорить и на этой ниве достиг небывалых успехов: заработал немыслимые гонорары. При этом на человеческом языке до сих пор болтает сам хитрец, а осел упорно произносит стандартное «иа». Как говорит его учитель, прошло только десять лет и требовать положительных результатов еще рано.
Свора в полном составе окружила дерево, собаки отчаянно лаяли и старались забраться по стволу на нижние ветки. Я подумал, что у них здорово получилось бы встать друг другу на спину и дотянуться до нас, но, слава здравому смыслу, никто не обучал их цирковым приемам. А то на самом деле все птицы в лесу стали бы наши. От собак-акробатов спасутся разве что неунывающие дятлы, способные задолбать не только деревья и червячков-вредителей, но и самих собак.
Мальчишка отломал сухую ветку и швырнул в собак. Они отскочили, но быстро опомнились и снова залаяли.
— Эй! — возмутился я необдуманным поступком мальчишки. — Это охотничьи собаки! Знаешь, сколько они стоят?
— Не дешевле тебя! — проворчал он. — А что ты предлагаешь? Спуститься к ним и попросить поохотиться в другом месте?
Я задумался: такое чувство, что мальчишка, с которым я разговаривал пару минут назад, был братом-близнецом этого — слишком разные характеры. Тот скромный и стесняющийся, а этот того и гляди кулаком врежет и даже не почешется. Но подбитая птица, висевшая не его поясе кверху лапками, доказывала, что я разговариваю с одним и тем же мальчишкой. Надо же, как чувство опасности меняет людей — не узнать просто!
— Для тебя кто важнее: ты или они? — переспросил он.
— Вообще-то, я! Но если бы ты знал, сколько они стоят…
— То что? Пожертвовал бы собой?
— Не собой! — ответил я, посматривая на пояс мальчишки. — Далеко не собой.
— А кем? — встревожился он, отодвигаясь. Кровь с птицы капала на собак, распаляя их еще сильнее, и я понял, что псов привлек ее запах. Разогнавшие лесных обитателей охотники так никого и не нашли, а собаки — вот обоняние, слов нет! — учуяли кровь и сбежались на пирушку.
— Дай-ка мне наш совместный трофей! — Я протянул руку к птице и, не дожидаясь ответной реакции мальчишки, схватил ее и с размаху швырнул в собак. Те взвыли в ответ, а бедная птаха в один миг перестала существовать как единый организм. Зато собаки отстали от нас, переключившись на дармовую добычу.
Тут послышался топот коней и свист охотников. Я поглядел на мальчишку и сказал:
— Если тебя здесь увидят, то ты будешь следующим!
— Уверен?
— Там мой отец, царь Александр! А вместе с ним куча придворных, которые только и ждут, как бы выслужиться перед царем. Они тебя сами с ветки стянут и скормят собакам, дабы другим крестьянам неповадно было!
— И ты им позволишь?! – испугался мальчишка.
— Еще чего! — возмутился я. — За кого ты меня принимаешь?
Охотники прискакали очень быстро. Протрубили трубы, и собаки, подчиняясь приказу, отступили от дерева. Продолжая рычать, они дожевывали остатки птицы.
— Что там? — услышал я голос отца. Охотник поднял часть крыла:
— Какую-то птицу съели!
— Что значит «какую-то»? — не понял отец. — Главный охотник не может определить, что сжевали его гончие?!
— Она не из наших краев, — пояснил охотник. — Видать, случайно сюда залетела.
— А почему собаки до сих пор лают?
— Похоже, на дереве кто-то прячется. Сейчас проверю! — Охотник подпрыгнул и ухватился за ветку, подтянулся, забрался на нее и столкнулся с нами.
— Добрый день, Мефодий! — поприветствовал я.
Охотник, ожидавший увидеть на дереве кого угодно, но только не царевича, с трудом оправился от изумления.
— Рад вас видеть во здравии, царевич Иван! — растерянно поздоровался он.
— Славная погодка, вы не находите?
— Погода отличная! — рассеянно согласился Мефодий. — Простите, царевич, но что вы здесь делаете?
— А разве не видно? — протянул я ему свой лук. — Мы здесь охотимся!
