Громыхнуло.
Алина вздрогнула. Наваждение пропало. Потянувшись к одинокой, пыльной и забытой бутылке, взяла её и, прижав к груди, зарыдала в голос. Её прорвало. Вскочив, бросилась с намерением вернуть Кирилла, хотя бы для того, чтобы рассказать о том, что часть Сергея живет! Будет жить в его ребенке. И если он согласен… если и в этот раз он примет этого, настоящего малыша, то она отдаст им всю свою любовь, на какую ещё будет способна.
— Кирилл, — крикнула она. Но порыв ветра унес её крик, так и не достигнув слуха идущего к машине мужчины. — Кирилл! — Он шел тяжело, словно нес на себе всю боль прошлого и невозможности настоящего.
Алина, снова вскрикнув, упала на колени. От боли, разрезавшей низ живота, спина её выгнулась, словно в судороге. Она кричала от этой рвущей её на части боли и не понимала, кричит ли на самом деле или это крик только в её подсознании.
«Маленький! Прошу тебя! Ты единственное, что у меня осталось от моего счастья, я даже от своей любви отказалась ради тебя, прогнала её. Не уходи, маленький! Не бросай меня!» — шептала она.
Как только Алина исчезла из поля видимости, сердце Кирилла упало вниз, разбиваясь о мокрый и грязный асфальт.
«Она не хочет меня больше видеть!» — и он, подгоняемый штормовыми порывами ветра, поливаемый тугими струями холодного осеннего дождя, уже шел к машине, когда вдруг ему показалось, что Алина позвала его. Он оглянулся, но на балконе было пусто.
«Показалось», — с тоской подумал он. — «Мне показалось! Но я не смогу жить без неё. Я обязан бороться за свою любовь! В конце концов, почему я сейчас должен отпускать её! Неделя! Я даю себе ровно неделю — дальше должен действовать так, как она привыкла… напор, наглость и нахрапистость. Она привыкла к таким мужчинам? Таким был её первый муж и так же поступил Сергей. Ей не нужна моя мягкость и нежность. Она это не ценит…».
Когда Алина нашла в себе силы подняться, увидела только огни отъезжающей машины Кирилла.
«Я все испортила. Значит, я не достойна ни чистой любви, ни простого счастья».
Конец
