– Его нет, и мы ему не скажем.
Да, вот она моя новая реальность. Я, всегда учившая своего сына и чужих детей быть честными, теперь прошу его научиться скрывать и лгать. Прошу молчаливо смириться с существующим положением вещей, в котором нам предстоит какое-то время существовать в двух разных измерениях: когда его отца нет дома и когда он тут. Возможно, это неправильно и только будет путать моего воробушка, но ведь нельзя, чтобы в его возрасте существование вмиг стало тягостным адом без всякого просвета. Буду принимать на себя все, если Сергей начнет психовать по поводу того, что я Федьку якобы балую и ращу чуть ли не капризной девчонкой.
Мы провели остаток этого дня и следующий так, словно все было у нас по-прежнему. Готовили вместе, распевая песни из мультиков, играли, азартно жульничая с кубиками и ходами, утром пошли в парк, и я не стала и пытаться замазывать свои синяки. Плевала я. Они не моя вина. Не мне их и стыдиться.
– Ах ты, Ленка, глаза твои бесстыжие, чего выперлась позориться? – свекровь встретила меня злобным шипением, стоило нам только переступить порог квартиры, вернувшись с прогулки. – Да как тебе не стыдно только шастать на людях, рожей подбитой светить?!
– Воробушек, а ну иди к себе и дверку закрой, – велела я, чувствуя мгновенный прилив холодной ярости и внезапное, словно ослепительная вспышка, озарение. Хватит. Я больше не буду терпеть. – А мне стыдиться нечего.
– Да как нечего! Мужа как только не позоришь, гадина! Мало, что ходит она, нате, глядите, такой-сякой Сергей у меня, так еще и не успел он за порог, а к ней мужики хороводами! Букеты тащут, в дверь ломятся! Думаешь, люди кругом без глаз?
– Думаю, что желаю знать цель вашего визита на этот раз, а так же как тебе, ведьма старая, в голову пришло ребенка мне снотворным подтравливать, – отчеканила я, подступив к ней ближе и испытывая желание сейчас сотворить нечто весьма далекое от цивилизованного. Плевать, что меня изводила годами, еще сто лет терпела бы, хамить старшим не приучена, но за Федьку я ее порву. И сейчас я уже не та избитая и униженная в первый момент Лена, что смолчала просто от общего шока.
– Чё несешь-то, дура? – мгновенно насторожилась свекровь.
– Он мне все рассказал про горькую водичку!
– Чё выдумываешь? Наврал все малой! Соображает будто…
– Мой сын – маленький ребенок и выдумать подобное ему бы и в голову не пришло, и я видела, в каком он был состоянии! Он ребенок, внук твой, как же ты только посмела!
– Чего горлом берешь меня?! Ишь, голос прорезался! И зенками наглючими чего это зыркаешь на меня? Обнаглела вкрай? Так я Сереже все расскажу, как вернется, и он тебя живо…
– Ключи от моей квартиры! – рявкнула я, протягивая руку.
– Да какая она твоя! – заплевалась злостью пожилая женщина. – Это сына моего! Ходила, когда хочу, и ходить бу…
– Ключи! Живо! – уже не прячась, сжала кулаки, наступая на нее и тесня к двери.
– Ах ты дрянь! – взвизгнула свекровь и буквально швырнула мне в грудь связкой. – Ну погоди, ты еще слезами-то кровавыми умоешься! А я защищала еще ее! Тварь неблагодарная!
Ну да, стоять и смотреть, как твой сын руки распускает, и советовать «только не по лицу» – это у нас теперь «защищать» называется.
– А теперь уходите, и видеть я вас больше здесь не хочу. Рядом с моим сыном вас уж точно больше не будет.
– Ах ты…
– Вон!!
Дверь хлопнула, хотя визги и угрозы Светланы Николаевны еще были слышны какое-то время. Очевидно, она решила нажаловаться на меня кому-то по соседству. Видимо, тому, кто и снабдил ее любезно сведениями о визитах ко мне.
Да плевала я! Сергей взбесится? Да пусть себе! В том, что касается Федьки, я больше не уступлю. Пусть хоть убивает. А в остальном…
Я приложила руку к барабанящему сердцу. Вот это я… Лена, девочка очкастая, заучка, тихоня и терпилка, языком мужа и его дружков. Голос сроду не повышавшая, ребенок из интеллигентной семьи, это я сейчас была готова с кулаками… Ого! Это как же я так? Я в себе и не подозревала такого. Впрочем, как показали последние дни, я об очень-очень многом в себе не подозревала.
Ясно, что по возвращении мужа меня ждет нечто ужасное, зная его характер. И что же, стану сидеть и ждать? Сама да, но Федьку еще раз через такое не проведу.
Натянув улыбку, я вошла в комнату сына.
– Малыш, помнишь тетю Марину? – спросила его, настороженно глядящего на меня.
– Это у которой эта противная рыжая Надька-задавака дочка? – нахмурился он.
– Да, они самые. Помнишь, говорила, что они нас в гости звали давно уже? Хочешь поехать?
У меня есть личные сбережения и на содержание Федьки, если все плохо-плохо, хватит на какое-то время. А Марина – чудный человек, моя единственная, по сути, подруга, с которой я второй год, к сожалению, не общалась почти. Потому что «все разведенки – шалавы озабоченные и не хер тебе с ней рядом тереться».
– Ма, папа завтра вернется. Нельзя нам. – Господи, мой воробушек смотрел на меня совсем по-взрослому.
– Нам нет, а тебе можно.
– Ма, а если он тебя опять обижать станет? – Как Федька ни старался держаться, слезы потекли по его щекам.
Конечно станет, но тебе этого не надо видеть и слышать.
– Нет! Нет-нет-нет, что ты! Мы с ним поговорим, как раньше, и больше не станем ссориться.
Я не буду ссориться. Я буду за себя драться. За нас, малыш.
– Поехали, а?
Глава 17
– Ну чё, как у нас? – деловито спросил Шаповалов, входя в кабинет Камнева, где я попросил их собраться. К слову, выглядел сегодня Яр гораздо мрачнее обычного, чему, как подозреваю, причиной те головняки, что я могу на них навлечь. – Когда и где бошкоотшибательное мероприятие намечено?
– А тебе прям не терпится, – фыркнул Боев, ехидно прищуриваясь. – Чё, срок у Сашки все ближе, очко сжимается все туже?
– Ничего у меня не сжимается. У нас все будет хорошо! – огрызнулся Николай, но весь налет показной веселости с него слетел, обнажая спрятанную под ним тревогу.
Мне тоже такое однажды предстоит? Вполне возможно, потому как о вероятности беременности я опять ничего внятного от Лены не добился. А все потому, что при виде нее я перестаю, мать его, думать и начинаю исключительно чувствовать. Гнев и похоть. Похоть и гнев. И так по кругу. Нет ее перед зенками – я человек сколько-то мыслящий. Только она в прямой досягаемости – и я давай… досягать, бля, и снова, и опять. И да, я в курсе, что такого слова нет. И мозгов у меня тоже нет, когда она рядом. Так что похрен.
Хотя, может, я охренеть как напрасно к себе состояние мужиков примеряю. Кто сказал, что в планах моей инопланетянки стоит по итогу жизнь с одноногим Корниловым и появление на свет общих детей? Так-то зажечь жарко – одно, а вот изо дня в день… Вот, сука, снова-здорово странность. В том, что я с ней изо дня в день и на постоянку смогу, не сомневаюсь. А если так, то планы планами, маленькая, а реальность еще поглядим, какая вытанцуется у нас.
