– Да пошел ты! – закричала девушка, рыдая. – Пошел на хер, предатель! Знать тебя не хочу больше! Я думала, у нас все… Что поймешь, дурака такого кусок! А ты!..
– Лизка, да нечего понимать! Дурость все это! Ничего не значит, понимаешь? – на повышенных отвечал ей мой любовник. Может, уже даже бывший. Ничего не значит. Я ничего не значу? Я видела эту Лизу всего несколько секунд, но успела заметить, что девушка потрясающе красива. И молода. Много моложе меня. И помехи в виде сына наверняка ведь нет.
– Куда пошла! Стоять!
– Пошел на х*й, мудила! – Ого, а девушка крута на поворотах. Темперамент бешеный. Как раз Михаилу под стать, да? Стало совсем-совсем противно.
Входная дверь громко хлопнула.
– Лизка, зараза!
Наступила тишина. Я торопливо одевалась, гадая, что же дальше. Куда я подамся? Есть ведь вполне себе большая вероятность, что мне сейчас укажут на дверь. Что, если все это было… ну не знаю… игрой какой-то? Скажем, они поссорились, тут я подвернулась, он увлекся, притащил домой, как кошку бездомную будто, а теперь опомнится и… Я о таких вещах у мужчин частенько слышала. Что когда в ссоре они себя вроде как временно свободными считают, но быстро могут в ум прийти.
– Ты-то куда еще засобиралась? – строго спросил хмурый Михаил, появляясь в спальне.
– Я…
– Ты себе ничего, блин, не придумываешь! – приказал он, решительно подступая ко мне и отнимая блузку. – Это была Лизка, моя… ну, по ходу, приемная дочь, можно сказать.
– Можно сказать? – опешила я.
– Именно так. Скидывай вот это все, и пошли в ванне посидим, Лен, и я все объясню нормально. Только сейчас Камневым отзвонюсь.
Он сам взялся расстегивать мне джинсы и спихнул их с моих бедер.
– А если Лиза вернется? – занервничала я.
– Вот уж вряд ли сегодня. С такого психу-то. – Михаил повелел мне взглядом продолжать обнажение, а сам взял с тумбочки прикроватной сотовый и набрал кого-то. – Яр, слу… ага, ко мне… Да знаю я, что ей слинять незаметно как два пальца… Тут такое дело… Она нас с Леной застала… Ага, прям в постели, и сам понимаешь… Короче, примчится, скорее всего, к вам, матеря меня всего такого-сякого. Но на всякий ты по своим старым каналам ориентировку… ну да, чё учу ученого. И если что, сразу мне маякуй. Разбираться будем. Моя Лена? – Михаил покосился на меня, пройдясь по телу откровенно голодным взглядом. – В порядке вроде моя Лена. Сейчас проясним все и точно будет. Бывай, ага.
– Этот… Яр знает обо мне? – удивилась я.
– А как же, – усмехнулся Михаил. – Он один из тех, кто помогал мне тебя разыскать. И кто, если мало ли что, не оставит тебя один на один с проблемами. Ты не одна больше, Лена, поняла? Что со мной, что без меня тебя с Федором и родителями все равно не бросят. Прошло время бояться. А теперь мыться-обниматься и про Лизку.
– А может лучше ее догнать? Поискать где-то?
– Лен, я ее знаю. Хрен ты ее найдешь, пока не перебесится.
Михаил направил меня в ванную.
– А как так вышло, что вы…
– Вот не поверишь, само собой, – фыркнул Михаил. Открутил краны, настраивая воду. – Подошла на улице и сказала, чтобы брал к себе жить. А то, мол, зимой на улице холодно.
У меня глаза на лоб полезли, а сердце сжалось.
– Она бродяжничала? Сирота?
– Ага.
– То есть вы не родня? Даже дальняя? Но как же тебе ее дали…
– Никто ничего не давал. Все расскажу, только все между нами.
Я слушала его рассказ о жутком приюте, где по факту торговали детьми, и меня душили слезы. Как же такое возможно? В наше время, в цивилизованном обществе. Хотя о чем я? Моему отцу Сергей среди бела дня угрожал оружием, и я точно знала, что ему ничего за это не будет. И он знал, потому и озверел от безнаказанности и вседозволенности. Хотя мой муж свою кару уже получил. Слава богу, что и те, кто творил это с детьми, тоже. Благодаря Михаилу в том числе, что, присев на край ванны снимал сейчас протез, поглядывая на меня и явно читая реакцию. Нарочито наверняка не скрывая ничего. А я смотрела прямо, не дрогнув, хоть в груди и болело адски за этого великолепного мужчину, искалеченного так несправедливо. Искалеченного, но все равно такого цельного и… моего? Мой ведь теперь?
Мускулы на его руках вздулись, когда он первым опустился в воду.
– Иди ко мне, Лен, – позвал меня, и я с готовностью забралась к нему. Уселась поверх его бедер, обняла и зацеловала. Мой, беру без оглядки. А с Лизой и ее влюбленностью разберемся потихоньку. Девочка заблудилась в своем одиночестве и боится Михаила потерять, а кто бы на ее месте не боялся. Даже я боюсь, едва получив. Но я постараюсь убедить ее, что любить этого человека мы можем вместе, каждая по-своему, и ничего я у нее не отниму. Понимаю, что ждет меня нелегкий путь, но мне ли жаловаться?
Глава 21
– Ну что, Елена Валерьевна, поехали забирать Федора, – предложил я, безуспешно пытаясь придать своей буквально лопающейся от довольства физиономии адекватное выражение. Ведь выгляжу наверняка какой-то помесью без конца лыбящегося дебила с сексуальным маньячилой, неотрывно следя за перемещающейся по моей… хм… нашей кухне Леной.
Я хотел выпендриться сам, рисанувшись, что умею готовить. Как-никак сам же для нас с Лизкой кашеварил. Не шеф-повар суперкласса, но банальные оладьи или яичницу могу. Но Лена ненавязчиво, но уверенно перехватила у меня инициативу. Ну а я и не против. Не потому что в кухарке нуждаюсь, а потому что вкусно. И приятно, чего уж там. Приятно, что она тут. Приятно, что хозяйничает, не робеет, надумывая себе. Приятно, что… да все, бля, приятно!
– Миш, я… ты уверен, что готов? – она нахмурилась, подбирая слова. И вот это я баран и косячник. Надо же было тогда ляпнуть про оставить ребенка, а?
– Лен, прости дурака. И забудь, ладно? – Она вскинулась, не иначе опять со своими «ты мне ничего не должен» и прочей ахинеей, но я оборвал ее. Формула «эта женщина минус ребенок» невозможна. Формула «Корнилов минус Лена» тоже исключается. Значит, беру в комплекте и стараюсь встроиться. Не они в меня. Они уже семья. Я в них. Хочу этого. – Я ошибся. Предложить тебе ребенка этому уе…блюдку оставить и про родителей ляпнуть таким редким тупизмом было. Не оправдываюсь, признаю. Внезапно все для меня было. Еще, может, ошибусь, опыта такого у меня нет. Но ты подсказывай мне, хорошо?
– Хорошо, – сразу расслабившись, просияла Лена и потянулась ко мне с поцелуем. – И ты мне с Лизой, ты же ее знаешь.
Эта женщина идеальна. На полном серьезе. Я косился на нее, ведя машину, изумлялся и в то же время натуральным образом млел, как дурак, ловя ответный пристальный взгляд, похоже, наполненный выражением, отзеркаливающим мое. Но могу и льстить себе, конечно, да и хрен с ним. Я слышал такое от других мужиков, но всегда представлялось это мне чем-то из расхожих пустых выражений, которые ляпают не думая. Или из разряда льстивых комплиментов, если говорились в глаза. Опять же мужицкое хвастовство, типа вон мне чего в жизни обломилось. А иногда откровенный сарказм. Но в моем с Леной случае – чистая правда. Она ощущалась идеальной на всех уровнях. На взгляд, на вкус, на ощупь, на слух. Идеально горячая, тесная, мягкая внутри, идеально податливая и отзывчивая снаружи. Голодная и насыщающая. Жадная и щедрая. Немного дебильно звучит, но мой мозг закоротило на этом избитом, казалось бы, «идеально», и он отказывался искать другие определения. Особенно после ее реакции на вторжение с психом Лизки и на первую мою открытую демонстрацию увечья. Я не дурак не понимать, как этот кошачий концерт ржавчины мог выглядеть с точки зрения моей инопланетянки. Явилась старая подружка, с которой я, мерзавец весь из себя, не сподобился расстаться по-людски, и закатила сцену ревности. Ключи у нее, и орала, будто все права есть. Зараза, с Лизкой этой. Нет, ну я сразу чуял, что тот наш с Камневыми разговор с девушкой, призванный донести до нее четко и однозначно, что я ее люблю исключительно как дочь, забочусь о ней и ни за что не брошу, но даже думать чтоб не могла ни о чем сверх этого, вышел корявым. А вот теперь по факту вообще отскочил от мозгов засранки, что тот горох от стенки. Она тупо забила на все, мной ей сказанное, и решила продавливать свою линию. Слиняла от Камневых и приехала домой явно с однозначной целью. Сто процентов намеревалась опять полезть ко мне, памятуя о той реакции, что ничем нельзя было скрыть. А тут мы с Леной. И думаю, так и лучше. Разом. Она так старательно настаивала на том, что взрослая типа женщина. Вот и пусть познает реалии взрослой жизни, в которой мы не можем получать, что вздрючится, только пожелав или повалявшись на спине и уперто посучив ногами. И да, я, зная ее не первый день, не побежал за ней. Бесполезно. Пока не перепсихует, толку-то пытаться говорить. Только окружающих развлекать спектаклем. И это во-первых. А во-вторых, я это не собирался делать принципиально, позволив собой манипулировать, заставляя бросить Лену, помчавшись за Лизой. Типа знаковое действие. Пусть моя ржавчина понимает, что у этой женщины есть теперь свое место в моей и нашей жизни, и смиряется. Пренебрегать Леной, чтобы потакать взбрыкам Лизки, я не буду. У нее дурь в башке курсирует, это и близко не сравнится с теми испытаниями, что пережила только что моя инопланетянка, и она сейчас куда как более морально подвешена в тревожной неопределенности, чем себе выдумывает упрямая девчонка. Так что приоритеты расставлены. Сначала важное, потом истерики ни о чем.
