Повисла мертвая тишина. И у меня внутри все как умерло. Я виноват.
Глава 28
Мужчины засобирались куда-то внезапно, сразу после того, как Роксана отнесла Ярославу его телефон и он ворвался обратно, требуя у нее чей-то номер. Как выяснилось – парня, который предположительно увез Лизу. Судя по всему, практически все присутствующие были о нем весьма нелестного мнения. Пока Камнев рычал на кого-то по телефону, делая звонок за звонком, Миша почти подкрался ко мне, стоявшей с покряхтывающим Егором Андреевичем Боевым на руках, и обнял со спины.
– Когда знать будем, а, Лен? – спросил он, поцеловав меня в скулу и накрыв растопыренной пятерней живот.
– Что знать? – не сразу сообразила я, увлеченная наблюдением за происходящим вокруг, и к нам торопливо подошел Боев-старший и, зыркнув ревниво, по сути, отобрал у меня своего сына, буркнув сначала про зажимательства при ребенке с нарочито строгим лицом, но потом подмигнул, улыбнувшись, и пошел, заговорив смешным сюсюкающим голосом. Невзирая на общую обстановку тревоги, я не смогла сдержать улыбки, провожая его взглядом. – Через пару недель, скорее всего.
– Так, народ, сегодня вы все всё равно оставаться у нас собирались, так что у девочек планы предлагаю оставить без изменений, – закончив телефонные переговоры, постановил хозяин дома. – Тусите тут, веселитесь, а нам, то бишь мужикам, отлучиться возникла острая необходимость.
– Гризли! – натурально рыкнула Роксана.
– Рокс, клянусь трогать его сильно не буду. Вот для того и Андрюху с Михой беру в качестве сдерживающего фактора и миротворцев, – поднял раскрытые ладони Ярослав.
– Это Корнилов-то в этой ситуации гребаный миротворец? – Я и раньше заметила, что хозяйка дома у нас островата на язык и крутовата на поворотах, что в ней, однако же, не выглядело хамоватостью, а было очень гармонично и внушало симпатию. Такие люди хоть и шокируют иногда, говоря все, что о тебе думают в лоб, но никогда не лгут и не делают гадостей за спиной. – А Шаповалов кто тогда? Чудотворец, ходящий по воде, что призовет вас подставить вторую щеку?
– Призову, – фыркнул здоровенный, как и остальные мужчины, счастливый отец новорожденной. – Но не их.
– Хрень какую-то задумали, – Роксана даже не спрашивала. – И дело тут не в Длинном, так?
Потрясающе, вот просто до белой зависти красивая Катя Боева уставилась на мужа тоже вопрошающе, на что тот только еще активнее засюсюкал с сыном, делая вид, что в упор не замечает ее взгляда.
– Миш, что происходит? – тихо спросила я.
– Ничего такого, о чем тебе нужно волноваться. Мы просто съездим и Лизу поищем. Во избежании сотворения ею какой-нибудь глупости, за которую прилетит не ей. Ничего что я тебя оставлю тут?
Я немного робела, когда мы ехали сюда, общение с чужими людьми давалось мне всегда плоховато. Да и как поняла, куда направляемся, заворочались нехорошие воспоминания и страх. Все же от таких людей, как Георгий, чем дальше, тем спокойнее, и добровольно приближаться ни за что не хочется. Но Роксана и Катя оказались на удивление замечательными, с расспросами ко мне по поводу статуса наших с Мишей отношений не лезли, манерой выпендриваться и хвастаться друг перед другом тряпками и побрякушками, как было в компаниях приятелей Сергея, тоже не отличались. Общаться с ними было легко, хоть они и были моложе меня, Катя вон вообще девочка совсем. Но зато на их фоне я была мамой с более обширным и продолжительным опытом, так что в основном на околодетские темы мы и болтали, пока мужчины абсолютно самостоятельно организовали себе посиделки на большой современной кухне. Никакого ” а ну шустри, накрой поляну” или ” живо нам сваргань чего”.
– Ничего, если обещаешь, что все и правда хорошо и так и останется, – я повернулась в его объятиях, чтобы посмотреть в глаза.
– Так, мужики, двинули, Матвеев за нами уже подтянулся! – объявил Камнев.
– Конечно будет, – не пряча глаз, легко пообещал мне Миша. – Все у нас будет хорошо.
И солгал. Все стало очень-очень плохо.
Роксана, как только мужчины уехали, сильно помрачнела и сказала:
– Назревает какая-то жопа. Эпичная прямо. Я своего медведину знаю.
– Я своего тоже, поэтому уверена, что нам ничего не расскажут даже под пытками, – вздохнула Катя. – Мне так уж точно.
А я вот не могла пока сказать, что знаю своего мужчину. Но им была склонна верить. Будто чувствуя общее настроение, двойняшки Камневы раскапризничались, Егор их поддержал, оттянув на себя все наше внимание. А после к обсуждению опасной темы, что волновала нас троих, мы не вернулись. Было и так понятно, что единственное, что нам остается, – сидеть и ждать, как разрешится ситуация без нашего в ней участия. И нагнетать, переливая из пустого в порожнее, нет никакого смысла. В три пары рук, с активной помощью Федьки мы приготовили ужин на всех. Но он безнадежно остыл к тому времени, когда все, кроме Николая вернулись. Мрачные, раздраженные, молчаливые и без каких-либо новостей. Федор давно спал, причем уснул он, свернувшись калачиком, прямо на водительском сидении внедорожника хозяев, что буквально заворожил моего воробушка. Миша перенес его, не разбудив, в свою машину, и до его квартиры мы ехали молча. Он не смотрел на меня, погруженный в свои мысли. Злится? На меня за то, что своим появлением испортила их отношения с Лизой. Это было бы справедливо. Осторожно я положила ладонь на его бедро и Миша вздрогнул, будто только и вспомнил о том, что я рядом. Схватил мою кисть, поцеловал в центр ладони и, пробормотав «прости», снова погрузился в свои мысли.
– За что?
– Я сейчас такой себе собеседник, и вообще, – он сделал неопределенное движение рукой.
– Меня не нужно развлекать светской беседой, Миш. Ты мне только не забудь сказать, чем я могу тебе помочь или же не мешать. Хорошо?
– Угу, – кивнул он по-прежнему рассеянно, и я поняла, что он меня, может, и слышал, но вряд ли услышал.
Спалось ужасно, потому как, просыпаясь едва ли не каждые пятнадцать минут, я заставала Михаила неподвижно глядящим в потолок. Он прижимал мою голову обратно к своему плечу, шепча что-то неразборчивое и целуя в висок, и я подчинялась, понимая, хоть и с сожалением, что его переживания сейчас, видимо, не то пространство, куда он готов меня впустить. А на следующий день все стало еще хуже. Корнилов не пришел ночевать, хотя и отзвонился, что будет очень занят. Заехал он домой только на утро следующего дня, и я прямо-таки похолодела вся, посмотрев в его буквально почерневшее лицо. Миша обнял меня с порога, велел быстро собраться, взять документы.
– Не спрашивай ни о чем, хорошо? – попросил он, тормозя перед конторой нотариуса, и бросил долгий взгляд на Федьку, возившегося с игрушками сзади.
