Зато с небес на землю мы спустились, понятное дело, разгорячённые, голодные до тепла и удовольствия, переплетённые так, что не разделишь.
Были мы готовы ко всему и прямо вот сейчас, но попытки вписаться в гостиничное окно слегка остудили наш пыл (Шам, конечно, всемогущий и всё такое, но не так уж просто кому-то с размахом крыльев в неполных четыре метра влезть в маленькое окошко, особенно - с грузом на руках и в состоянии не вполне вменяемом).
Так что, когда ветер всё же уронил хохочущую меня на кровать, мы соображали. Ну… Немного.
Достаточно, чтобы он, на миг зависнув надо мной на вытянутых руках, пытливо заглянул в глаза. Достаточно, чтобы я приглашающе улыбнулась в ответ.
Потому что хватит уже бегать от самой себя.
Потому что здесь, в этом ненастоящем мире, глупо пытаться угадать, что будет завтра.
Потому что, что бы ни случилось в Заарде, я не хочу жалеть о несбывшемся.
У нас есть только мы; у нас есть только сейчас.
И в этом “сейчас” я хочу быть с ним. А дальше - будь что будет.
*
34. О выборе и его последствиях
*
Утром меня разбудили ни свет ни заря. Так себе неожиданность, на самом деле - давно пора было привыкнуть. Одна радость: в номер не вломился никто из наших попутчиков. Это к лучшему, потому что тем утром на “господина монаха” я была похожа чуть менее чем никак.
Будильником пришлось поработать Чикире. Да, моя синичка шпионила, не покладая крылышек - и я нисколько этого не стеснялась. С нашей великой командой героев (при виде которых так и тянет не то проржаться, не то помолиться, чтобы миновало) особенно ушами не похлопаешь. Оставишь их без присмотра - и они уже чего-нибудь натворят.
Собственно, уже натворили.
- М-м, - промычал Шам и ловко пресёк мои попытки к бегству. - Куда? Я тебя не отпускал…
И вот надо сказать, что у ветра был свой… хм… аргумент. Весьма ощутимый. И мне, в общем-то, идти куда-либо ещё больше расхотелось. Но долг зовёт, да-да!
- Надо спускаться, - сказала я с сожалением. - У них там опять что-то случилось.
- А давай я их просто убью? - предложил Шам. - Быстро и надёжно.
Я фыркнула и чмокнула его в подбородок.
- Не будь таким грозным с утра пораньше.
- Я не грозный, я практичный, - буркнул ветер. Но меня, надо отдать ему должное, всё же отпустил.
И тут свершилось это: я увидела своё отражение в зеркале.
- Проклятье!
- Что? - ленивый со сна, разметавшийся по кровати, Шам представлял собой потрясающее зрелище. Если бы меня попросили сказать, как выглядит соблазн в чистом виде - теперь я знала, что ответить.
- Ты посмотри, как я выгляжу!
- Хм, - он окинул мою фигуру оценивающим взглядом, особое внимание уделив характерным красным отметинам на обнажённой коже. - Отлично выглядишь. Мне нравится.
- Шам! Краска с лица вся стёрлась, и вообще - я не похожа на монаха.
- Ну как тебе сказать… разные на свете бывают монахи… и порой, скажу тебе, они просыпаются по утрам в точно таком же состоянии… и даже в очень похожей компании. Эти божественные служители всегда - такие затейники…
- Но ты, разумеется, в этом специалист, - фыркнула я.
- Не то чтобы - я больше по монашкам. Но с парочкой монахов тоже встречаться приходилось. Во время, так сказать, коллективных мероприятий.
Ну да... такой опыт, как у Шама, из воздуха не возникает. И я бы послушала, пожалуй, про монахов и монашек, но время неудобное.
Я вздохнула и уставилась на ветра самым жалобным взглядом из тех, что были в арсенале. Ветер покачал головой:
- Зачем тебе вообще переодеваться в монаха?
- Так я чувствую себя безопаснее.
- Что за ерунда? С тобой же я! - кажется, он всерьёз обиделся. - От чего такого может защитить монашеская одежда, от чего не могу я?
- От тяжести чужих стереотипов, например, - сказала я. - От ложности предубеждений. Пожалуйста, помоги, а? Не спрашивая.
Он нахмурился, но махнул рукой. Моя одежда, равно как и краска на лице, волшебным образом вернулись на место.
- Спасибо!
- Это ненадолго, - сказал он. - Когда выберемся из этого сумасшедшего мирка, подберём тебе другой имидж.
Когда выберемся… возможно. Но здесь и сейчас без монашеской одежды я бы почувствовала себя голой.
*
Бывают на свете люди, которых слышно издалека. И наш Джоджи как раз из такой породы: и захочешь - мимо не пройдёшь.
- Ты думаешь, я дурак?! Думаешь, ничего не замечаю?!
Услышав тихое ответное бормотание Овиты, я прошептала ругательство и поспешила вниз.
- …Но я ничего не делала!
- Да ладно тебе притворяться невинной девочкой! Я видел, как ты строила ему глазки! Что, жалеешь, что выбрала не того? Узнала, что он принц - и переобулась?
“Ну не идиот ли”, - пробормотал Шам у меня за спиной. Я бы, может, помогла развить мысль, добавив несколько непечатных определений ситуации. Но была у меня работа поважнее - разогнать этот дурацкий цирк.
И первым делом я подошла к одному из самых заинтересованных зрителей.
- А вы не хотите вмешаться, ваше высочество? - уточнила я сухо.
- Нет, - просто сказал он.
- То есть, вас не смущает тот факт, что на Овиту кричат из-за вас?
- Из-за меня? Из-за того, что я поздоровался с ней за завтраком? Вот уж сомневаюсь.
Я страдальчески поморщилась.
- Во-первых, мне отчего-то кажется, что сделали вы это так, чтобы сильнее всего позлить Джоджи. Во-вторых - не вы ли вчера утверждали, что любите Овиту и благодарны ей?
Принц насмешливо улыбнулся.
- А вы, кажется, до сих пор не освоили правил помощи, господин монах. Делюсь - и, можно сказать, от сердца отрываю. Первое - не давайте советы, о которых вас не просят. Второе - не стремитесь помогать тем, кто не пытается помочь себе сам. Поверьте: ни то, ни другое всё равно не пойдёт впрок.
Я медленно покачала головой.
- Отличные правила. Но это не всё, верно?
- Нет, не всё, - улыбка Зайрана стала откровенно жёсткой. - Я - принц, господин монах. Настоящий принц. Меня учили получать желаемое.
Он бросил на Овиту мимолётный взгляд, тёмный и собственнический.
Так вот к чему это всё...
- Вы упорно не желаете помнить, что Джоджи нам нужен? - попробовала я достучаться до практичности Зайрана. - И вы зависите от его слова?
