- Я помню об этом, уж поверьте.
- Так разумно ли это - настраивать Джоджи против вас? Какой смысл?
Лицо Зайрана дрогнуло, и я поняла - это не про смысл, отнюдь. Это - про ненависть. Принц ненавидел Джоджи… как пророка? Как представителя низшего слоя населения? Как соперника? Думаю, всё в одном.
На самом деле, они просто олицетворяли друг для друга всё самое отвратительное. А Овита оказалась между ними, как игрушка, которую хитрый лис и битый жизнью дворовый пёс всё пытаются друг у друга выхватить.
Хотя и другое было справедливо - правила помощи, предложенные Зайраном, имели смысл.
Их стоило запомнить. На будущее.
- Я всё видел! - возмущался Джоджи. - Я видел, как ты флиртовала с ним…
Овита перестала оправдываться. Она смотрела на Джоджи тихо, задумчиво, чуть грустно.
- Ты обещал, - сказала она. - Ты только два дня назад обещал мне так не делать - и делаешь снова?
Лицо Джоджи дрогнуло. Кажется, по тону Овиты он понял, что перешёл черту.
- Ты сама виновата! - сказал он, оправдываясь.
Овита покачала головой.
- Ты обещал, - повторила она. - И я обещала, там, у алтаря - быть тебе женой. Если ты не выполняешь своих обещаний - значит ли это, что я могу не выполнять своих? Я запомню это.
Тряхнув головой, Овита было направилась прочь, но на лестнице обернулась.
- Вряд ли проблема в том, что все женщины одинаковые. Они не могут быть одинаковыми, как и мужчины. Проблема у тех, чьи глаза видят всех вокруг одинаковыми. Такому взгляду тяжело противиться.
35
*
Джоджи ушёл.
Окинул нас мутным, пустым каким-то взглядом, буркнул “Мне нужно проветриться” и был таков.
Я привычно прикрыла глаза, направляя Чикиру следовать за пророком.
- Я попрошу своих людей присмотреть за ним, - сказал Зайран.
- Спасибо за участие, - сказала я сухо. - Но вы и так многое сделали, чтобы всё усложнить.
Принц презрительно усмехнулся.
- Ки, хватит наводить на людей ужас и уныние, - сияющий Шам, хорошее настроение которого не могло поколебать, казалось, вообще ничто, подхватил меня под локоток. - Завтрак! Я не готов решать никаких проблем без еды. Особенно чужих половых проблем. Оно нам надо? Еда! Или то, что местные называют этим благородным именем.
Я позволила Шаму себя увлечь, но так легко отпустить ситуацию не могла.
- А что ты думаешь об этом?
- Что я думаю - о чём? - Шам с преувеличенным вниманием заглядывал в свою тарелку, как будто опасался обнаружить там гнездовье тропических тараканов.
- Вся эта ситуация с Овитой?
Ветер только усмехнулся.
- Я думаю, что здесь мы имеем замкнутый круг глупостей. А в центре женщина, которой когда-то сказали, что весь смысл её жизни - в любви. Вечной, вестимо. И судьбой дарованной. Ради такой любви можно стерпеть всё… якобы. На самом деле бред сумасшедшего, конечно, но под определённым соусом может звучать очень убедительно. Вот она и цепляется за этот смысл, как может, бедняга, - но не помещается в него, конечно. Этот смысл и для распоследней безмозглой девицы мелковат и жалок, если откровенно. А уж для существа с божественным благословением это и вовсе смешно.
- Угу, - сказала я.
Запнулась и уставилась на Шама.
- Погоди. Что значит “с божественным благословением”?! Овита что, пророк?!
- Ну да, в некоторой степени, - зевнул ветер. - Не величайший из великих, конечно, но - способный худо-бедно улавливать отголосок чьей-то высшей воли.
- И ты молчал?! - у меня буквально кулаки зачесались от желания хорошенечко стукнуть ветра по голове.
- А что бы это изменило?
Я даже руками всплеснула.
- Что, если я с самого начала должна была сопровождать именно Овиту?! Что, если…
- Нет, - сказал Шам. - Не вздумай городить такую ерунду и придумывать себе несуществующие ошибки. Твоим клиентом с самого начала был Джоджи. Именно его ты должна была сопроводить в Заарду. А уж пророк он или нет, не имеет значения. В конечном итоге, в этом мире не может быть настоящих пророков.
Я склонила голову набок.
- Ты совершенно меня запутал. А как же Овита?
Ветер отвернулся и молчал дольше обычного.
- Я не знаю, - сказал он в итоге. - И не смогу узнать, пока не задам пару вопросов родственникам. Сам я… я никогда не сталкивался ещё с таким, Ки. И понятия не имею, что это всё значит.
О как… а ведь Шам, насколько я успела его изучить, совсем не любитель признаваться в слабостях.
- Ничего, - сказала я тихо. - Ты разберёшься. Не ты ли - великий и лучезарный?
Шам улыбнулся.
- Точно! - сказал он, подмигнув. - И пускай мир содрогнётся от моей опупенности!
Я закатила глаза - рядом с Шамом это со мной частенько случается - и поддержала шуточную перепалку.
Больше о серьёзном мы не говорили.
*
Я давно научилась получать от Чикиры послания как бы в фоновом режиме: тут сижу, воркую с Шамом, а там - поглядываю глазами синицы, как Джоджи напивается в баре. Ничего сложного.
Но чего я не ожидала, так это во время очередного такого вот “подглядывания” увидеть его не где-нибудь, а на местном кладбище. Причём явно это была та его часть, где хоронили людей знатных: вычурность надгробий, роскошь и помпа ясно говорили об этом.
Джоджи сидел в тени старого дерева, у могилы, увенчанной статуей прекрасной женщины.
Я пару мгновений смотрела, как Джоджи говорит с ней - и плачет.
А потом попросила Чикиру улететь прочь.
Шпионаж шпионажем, но бывают моменты, не предназначенные для посторонних глаз. И это определённо был один из таких.
36
Давиина, столица Заарды, была прекрасна.
Она раскинулась в долине под нашими ногами, как волшебное королевство из “Тысячи и одной ночи”. Все мы потрясённо замерли, сражённые этим зрелищем. Даже Шам, наш всё на свете видевший, невозмутимый, великий и лучезарный, застыл на пару мгновений. А глаза его загорелись ярко, как фонари.
В книгах, до которых мне удалось дотянуться в Монастыре Теней, говорилось: Давиина - колыбель местного человечества. Именно здесь, в этой окружённой горами долине, зародилась некогда местная жизнь. Ну что же… не знаю, как это должно работать - с учётом того, что мир-то ненастоящий - но живущие тут люди в это верили. И я их понимала, да. От красоты местной архитекттуры дух захватывало, а древность, которой буквально веяло ото всех этих строений, заставляла вспомнить о земных храмах тех времён, когда богов было много; времён, когда природа вокруг казалась человеку Богом.
