Тем не менее Арджун будет тем, на кого Джей нападет первым.
Бесшумно двигаясь, Джей вытащил один из своих маленьких серебряных кинжалов из рукава и начал внимательно следить за Арджуном. Затем выскользнул из тени, двигаясь быстрее молнии.
Вампиры видят мир не так, как смертные люди, в отличие от людей их зрение не замутнено. Вампиры видят каждую деталь так четко и ясно, словно у них была целая вечность, чтобы ее изучить. Сосредоточенный вампир – самое смертоносное создание в природе.
И все равно Джей чуть не проглядел то, что произошло в следующий миг.
Мэделин появилась у него на пути, как обычно предугадав все его планы. Джей сменил было тактику, однако Мэделин уже была здесь, намереваясь обезоружить его. Они сцепились, ее руки сомкнулись у Джея за запястьях. Он попытался вырваться, однако Арджун подскочил к ним, готовый снова парализовать Джея на месте.
Джей извернулся, и нож в его руке повернулся под странным углом. Бастьян закричал, но было уже слишком поздно. Лезвие из чистейшего серебра вошло в тело Мэделин, словно в масло. Время остановилось. Что-то екнуло у Джея в груди – что-то, что молчало на протяжении последней сотни лет.
Должно быть, это звук его разбивающегося сердца.
Мэделин выдернула из себя нож с гримасой боли. Кровь потекла по серебряному лезвию, заливая рукоятку из слоновой кости. Она окропила переднюю часть платья Мэделин перед тем, как рана начала было затягиваться. Но исцеления не произошло, и тогда кровь хлынула из ее груди, темная магия, которая толкала ее по венам много лет, теперь была над ней не властна.
Мэделин одарила Джея слабой улыбкой, и алая струйка потекла у нее изо рта.
А потом Мэделин рухнула в объятия Джея.
Бастьян
Джей сдается без сопротивления. Отдает все свое оружие разом. Он даже не пытается вступить с нами в схватку. И не говорит ни слова в свое оправдание.
Так как Бун самый быстрый из нас всех, именно он несет Мэделин по улицам Vieux Carré, двигаясь и впрямь быстрее звука. Когда Джей, Арджун и я возвращаемся в ресторан «Жак», на втором этаже царит хаос.
В тот самый момент, когда Гортензия видит Джея, она бросается на него.
– Fils de pute
[107], – кричит она, пытаясь расцарапать Джею лицо, оставляя полосы на его коже. – Я вырву твое мертвое сердце и скормлю свиньям! Я приготовлю из тебя обед, – визжит она. – Выпью твою кровь до последней капли, пока ты не упадешь, как ссохшийся кожаный мешок, к моим ногам. – Требуются силы трех вампиров, чтобы остановить ее попытки в самом деле разорвать Джея на части. Джей по-прежнему даже не пытается защититься.
Я напрягаюсь, готовясь к испытаниям, которые ждут впереди. Несмотря на все мои предосторожности, теперь не может быть сомнений в том, что Никодим узнает о событиях этой ночи. В течение последних двух дней я старался скрыть предательство Джея от своего дяди. Именно поэтому я решил устроить для Джея ловушку как можно дальше от ресторана. Наш создатель не станет тратить время на то, чтобы задавать вопросы. Уничтожь или будешь уничтоженным – так он поступил с Найджелом.
И все равно, несмотря на то, что сделал Джей, я чувствую, что я по-прежнему его должник.
Раз уж Никодим в любом случае узнает правду, мы вызываем на помощь Ифана. Фейри-воин прибывает вскоре после нас, неся с собой маленький кожаный чемоданчик. Фейри в Летнем королевстве нельзя поразить серебром, как жителей Зимнего королевства в Сильван Вальд; зато они уязвимы перед железом. Будучи солдатом в Сильван Уайль Ифан изучил главную слабость своих врагов – он знал, как причинить кровопийцам боль при помощи серебряного оружия и как потом заживить рану, чтобы начать все сначала. Когда Ифана изгнали из Сильван Уайль за то, что он влюбился в вампира, он пришел в поисках убежища к моему дяде. Почти полвека Ифан верно служил Никодиму.
Мэделин лежит навзничь на длинном столе посреди комнаты – на том самом столе, куда положили меня, когда я переживал превращение. Одетта зажимает компрессом рану на ее груди. Кровь все равно течет, собираясь в лужу, стекает по краям столешницы из красного дерева на дорогой ковер.
Ифан открывает свой чемоданчик и подходит, чтобы взглянуть на рану Мэделин.
– Повезло ей, – задумчиво говорит он, откидывая пряди каштановых волос, выбившиеся из его длинной косы.
– Повезло? – рычит Гортензия из угла, в котором мы с Буном продолжаем ее держать.
– Да, вампирша, – сердится Ифан. – Твоей сестре повезло, что лезвие не попало в центр груди. Если серебро повредит грудную кость или им отрежут голову, рану невозможно излечить. – Он вздыхает. – Кинжал прошел буквально в нескольких миллиметрах от кости.
– Откуда ты знаешь, что кинжал прошел мимо? – спрашиваю я.
– Потому что у нее до сих пор идет кровь. Если бы оружие попало в цель, магия в ее венах прекратила бы толкать кровь, и она бы просто высохла. – Говоря все это, Ифан достает припарку из небольшого мешочка, спрятанного в чемоданчике, а также несколько пузырьков со странной зеленой жидкостью.
– Я могу ее вылечить, но за это придется заплатить, – говорит он.
Бун фыркает, хотя по его лицу невозможно прочесть эмоции.
– Ты служишь Никодиму, уайльский солдат, – говорит он. – Делай, как велит его отпрыск.
– Никодим меня не вызывал, – непринужденным тоном возражает Ифан. – И я сомневаюсь, что он вообще в курсе того, что произошло здесь этой ночью, иначе он бы лично давал мне указания, а не ты. – Его улыбка злорадная, точно он наслаждается нашими неудачами. – Я не служу тебе, пиявка. – Он смотрит на меня.
– Я заплачу, сколько скажешь, – говорю я. – Вылечи ее сейчас же.
– В хранилище Сен-Жерменов есть созданный фейри клинок, – говорит Ифан сухо. – Серебро того лезвия смешано с алмазами. Этот клинок создан тысячу лет назад одним из самых талантливых кузнецов в Сильван Уайль. Я хочу этот клинок.
– Он твой.
– Тогда мы заключили сделку. – Ифан кивает.
– Неужели у вашего народа все решается при помощи сделок? – спрашивает Одетта, глядя на свои окровавленные пальцы.
– Ага, – отвечает Арджун. – Все.
Ифан вытаскивает горстку сухих трав из внутреннего кармана чемоданчика и говорит:
– Вам придется ее подержать. – Он обращается к нам. – Ибо лечение будет не очень приятным. – Злорадная улыбка никуда не делась с его губ.
– Если ты причинишь боль моей сестре, – говорит Гортензия – клянусь, я…
Арджун прикасается к ней, парализуя на месте.
Я вздыхаю.
– Бун, пожалуйста, унеси Гортензию на крышу и продержи ее там ближайший час.
* * *
Часом позже кровь перестает хлестать из груди Мэделин, но рана все равно немного кровоточит. Хотя она все еще без сознания, Ифан уверяет нас, что с ней все будет в порядке, как только она поест. Одетта уходит на поиски свежей крови, а мы с Арджуном, Буном и Гортензией с каменными лицами остаемся ждать в темноте, наша одежда перепачкана багряными пятнами.
