И снова по залу разнесся хриплый смех. Неудивительно, что Бастьян продолжал молчать. Хотя Арджун его не винил за это: затея юного вампира отправиться в Сильван Вальд в этот момент потеряла всякий смысл, они рисковали жизнями напрасно.
– К черту королей, любил говорить он. Ибо они никогда не приносят своим людям ничего, кроме кровопролитий и горя. – Гном снова хохотнул. – Я бы с этим поспорил. – Он опять сунул свой кубок в форме рога в лицо бедному синему гоблину, едва дождавшись, пока тот наполнит его вином.
И опять Бастьян ничего не сказал. Он даже ни разу не шевельнулся с того момента, как король сказал, что они пришли зря.
Гном перестал пить, когда его внимание вновь привлекла Селина.
– А эта девчонка выглядит знакомой. Скажи мне, дитятко, кто из придворных Летнего королевства даровал тебе бессмертие?
Селина помрачнела, сделала маленький шаг назад и поклонилась.
– Боюсь, я не знаю, ваше… величество.
– Ваше величество! – самодовольно загоготал гномий король. – Ты, должно быть, этириал, рожденный на земле?
– Да, ваше величество.
– Мне нравится, – хмыкнул тот. – С этого самого момента каждый присутствующий здесь будет обращаться ко мне ваше величество. Смертные такие забавные. Сюнану бы ты понравилась, девчонка. Он нередко упоминал о пророчестве, согласно которому создание, обладающее смертной кровью, укротит тварей и спасет наш мир. – Он засмеялся, глядя в свой кубок, и вино закапало по его заледенелому подбородку. – Я скучаю по нему порой, хотя бы из-за его забавных шуток. – Допив остатки своего напитка, он стукнул кулаком по столу перед собой. – Ну а теперь к вопросу о дарах. Вы пришли в мое королевство, не предложив мне ничего ценного. Мои ледяные шакалы за стенами ждут не дождутся, когда смогут напиться вашей крови в уплату за подобное оскорбление. – Его черные глаза блеснули. – Если, конечно, вы по-прежнему не можете мне ничего предложить.
Арджун побледнел, вспомнив умирающего чхоллиму во дворе. Это он виноват, он не вспомнил, что в землях Сильван Вальд подобные подношения были необходимы. Если теперь он не сможет предложить королю ничего ценного, его кровожадные подданные наверняка оторвут по руке и ноге у каждого из них. Это как минимум.
А если что-то случится с Селиной, госпожа Силла ни за что его не простит, даже не вспомнит о том, что Арджун – сын ее подруги и ее генерала.
– У меня есть кое-что ценное, – сказал Арджун. – Я могу предложить вам месяц службы сына Сильван Уайль, готов начать работу со следующего лунного месяца.
– Чьего сына? – спросил гномий король, сжимая пальцы в кулак.
– Сына генерала Рийи, предводителя серых мантий. – Перешептывания послышались за столами при упоминании этого имени. Арджун не удивился подобной реакции. Его мать была хорошо известна в этих землях. Ее любили и ненавидели в равной степени. Она была лучшей охотницей в Сильван Уайль, лучшей убийцей тварей, которые осмеливались пересечь границы летних территорий.
Бастьян схватил Арджуна за плечо, однако Арджун даже не вздрогнул.
– Год, – начал торговаться король.
– Один месяц, – ответил Арджун.
– Шесть месяцев.
– Шесть недель.
Король рассмеялся.
– Дай обещание, сын генерала Рийи. И я запомню, как помнит, почитает и сдерживает все свои обещания ваш народ.
– В обмен на наше безопасное возвращение из ледяного дворца Кура и всех ваших территорий, я, Арджун Десай, сын генерала Рийи, обещаю явиться сюда вновь, чтобы отслужить при дворе лорда ледяного дворца срок, равный шести неделям, начиная с нового лунного месяца.
Гномий король расхохотался еще громче, чем раньше.
– А теперь убирайтесь, пока я не передумал.
* * *
Как только странная троица покинула замок, гномий король и его придворные начали таять в воздухе. Налетел внезапный порыв ветра, и все они вдруг исчезли, оставив в зале лишь двух одиноких гоблинов, включая того, самого маленького, с синим лицом и кувшином вина в руках. Гоблин уселся на железный стул и начал обдумывать все произошедшее.
– Думаешь, они вернутся? – поинтересовался другой гоблин, с любопытством распахнув свои желтые глаза.
– Разумеется. Их дела в Сильван Вальд еще не окончены. А сын генерала Рийи дал нам обещание.
Другой гоблин вздохнул:
– Может, он и окажется тем, кто всех спасет.
– Или, быть может, это будет та девочка, – отозвался синий гоблин, многозначительно улыбнувшись.
– Ты сейчас шутишь, Сюнан? – уточнил гоблин с желтыми глазами.
– Ни в коем случае, Сюли. Я никогда не шучу, когда дело касается будущего.
Бастьян
Я не проронил ни слова на протяжении всего обратного пути.
Злость и разочарование раздирали мне грудь изнутри. И я боюсь, что если дам им волю, то жертвами моего гнева станут окружающие. Из-за моих решений сегодня двое людей, которые мне дороги, подверглись опасностям мира вечной ночи, где правят бал кровожадные чудовища. И ради чего?
Похоже, все впустую.
Мне стоило раньше понять, что нельзя следовать за призрачными надеждами. Однако я все равно не могу избавиться от горечи, наполнившей мне грудь. Не могу избавиться от чувства, что мое мертвое сердце будто сжали в ледяном кулаке.
А если Сюнан все-таки еще жив? Что, если он сможет снова сделать меня человеком?
Я перебираю в голове воспоминания, все, что я о себе узнал с той самой ночи, когда очнулся на столе в ресторане «Жак», став бессмертным. Если бы я не умер и если бы не стал вампиром, смотрел бы я на мир так же, как раньше, или все же истина открылась бы мне?
Моя мать однажды сказала, что человеку несложно быть добрым и великодушным, когда у него всего в достатке. Истинная натура человека открывается в его словах и поступках, когда он сталкивается с невзгодами.
В смертной жизни у меня всего было в достатке. Это была жизнь, в которой я редко останавливался, чтобы подумать о чем-нибудь помимо ближайших планов и сиюминутных нужд. Мой взгляд был устремлен в светлое будущее. Будущее, которое распланировал для меня мой дядя в тот самый день, когда я родился.
Шагая позади Арджуна и Селины, я опять прокручиваю в голове тот день, когда меня выгнали из военной академии Вест-Пойнт за драку с другим кадетом, который стал невольным виновником смерти моего друга. Тогда я был рад уйти из академии. Я верил, что все делаю правильно. Помню, как заявил дяде, что если люди, стоящие у власти, отказываются наказывать кого-то за преступление, то я обязан вершить правосудие за них. Я не жалею, что отомстил за смерть друга. Однако я сожалею о том, какой способ избрал для своей мести.
До того как стать вампиром, я ни разу не размышлял о своем образе жизни. А если бы меня не обратили в вампира, я бы так и не навестил Валерию Генри. Вероятно, я бы остался тем, кем был, стремился бы навстречу тому же будущему. Будущему, полному власти и денег, в городе, который я любил.
