– Со мной что-нибудь случится после… после твоего кормления?
– Нет, Поппи. Я взял недостаточно крови, и ты перед этим тоже взяла у меня недостаточно. Может, ты почувствуешь себя немного уставшей, но это и всё.
Я опять перевела взгляд на рану.
– Болит?
– Немного, – пробормотал он.
Прижав ладонь к его груди в паре дюймов от раны, попробовала воспользоваться даром и открыла чутье. Он замер. Страдание, которое я всегда чувствовала, никуда не делось и стало только сильнее, чем раньше, хотя он когда-то научился его контролировать. Оно больше не подавляло его, но под этим страданием таился другой вид боли. Горячей. Физической боли. Может, рана заживает, но она болит, и неслабо.
Больше не раздумывая, я сделала, что могла. Забрала боль, обе боли, и на этот раз вспоминала не пляжи на море Страуд. Я думала о своих ощущениях, кода он был во мне, двигался внутри меня.
И все это еще больше меня смутило.
Он накрыл мою руку своей. Подняв голову, я увидела, что напряженные белые линии вокруг его рта исчезли, а в глазах светится удивление.
– Мне следовало тогда понять.
Он поднес ко рту мою руку, перепачканную нашей кровью, и поцеловал пальцы.
– Что понять? – спросила я, силясь не обращать внимания на то, как отозвалось сердце на его поцелуй.
– Почему ты нужна им так сильно, что тебя сделали Девой.
Я не совсем понимала, о чем он говорит, – скорее всего, из-за того, что в моей голове царил туман.
– Идем. – Он потянул меня за руку.
– Куда?
– Сейчас? В крепость, чтобы вымыться и…
Он замолчал и вздохнул, увидев, как я вцепилась в штаны, чтобы они не свалились. Не успела я понять, что он собирается делать, как он поднял меня на руки и прижал к груди, словно я весила не больше мокрого котенка.
– И, видимо, найти тебе другие штаны.
– У меня были только эти.
– Я достану тебе новые. – Он пошел вперед. – Уверен, тут найдутся детишки, которые за пару монет с радостью поделятся штанами.
Я сдвинула брови.
Его губы теперь были мягкими, и на них играла слабая улыбка. Он обошел упавшую ветку.
– А потом? – поинтересовалась я.
– Я заберу тебя домой.
Мое сердце чуть не остановилось уже в сотый раз за день.
– Домой? – Я не ожидала, что он такое скажет. – В Масадонию? Или Карсодонию?
– Ни туда и ни туда.
Он посмотрел на меня. Его глаза таили бездну секретов. Потом он улыбнулся – широкой улыбкой, от которой у меня перехватило дыхание. У него в самом деле две ямочки, по одной на каждой щеке, и я увидела, почему раньше он улыбался только одним уголком губ. Увидела два ладных кончика клыков.
– Я заберу тебя в Атлантию.
Глава 40
Меня поместили в той же комнате, где он дал мне свою кровь и где я потом ударила его кинжалом. Его. Я уставилась на влажное пятно на деревянном полу, где смыли кровь.
Его.
Надо прекратить его так называть. У него есть имя. Настоящее. Может, я не произношу это имя, когда и как он хочет, но пора прекратить думать о нем как о Хоуке или ком-то безымянном.
Его зовут Кастил. Кас.
Вот в этой комнате он спас мне жизнь, и здесь я попыталась его убить.
Ему удалось.
Мне – нет.
Я перевела взгляд на Киерана, который стоял у двери и не сводил с меня глаз, словно я могла броситься к окну и выскочить наружу. Киеран изогнул бровь, и я отвернулась.
Ему пришлось уйти, только боги знают зачем, и он оставил Киерана на страже. Ну, я знала, кое-что он предпринял. После его ухода с десяток слуг наполнили горячей, исходящей паром водой латунную ванну в смежной комнатке, а на кровать положили чистые черные штаны и тунику.
Я немного удивилась, что он привел меня сюда, а не в темницу. Не знаю, что это означает или должно означать. Если вообще что-то значит.
Я все еще не могла прийти в себя от того, что на данный момент ничего не знаю, а он не ответил ни на один из вопросов, которые я задавала по пути в крепость. Например, неужели Атлантия по-прежнему существует?
Насколько я знала, во время войны ее сровняли с землей.
Опять же: всё, что, по моему мнению, я знала, оказалось обманом.
Я потерла щеку и глянула на Киерана.
– Атлантия еще существует?
Если мой случайный вопрос застал его врасплох, он этого не показал.
– А почему бы нет?
– Мне говорили, что Пустоши…
– …когда-то были Атлантией? – перебил он. – Те земли были аванпостом, но никогда не входили в королевство.
– То есть Атлантия по-прежнему существует?
– Ты когда-нибудь бывала за горами Скотос?
Я опустила уголки губ.
– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?
– Разве?
Я бросила на него насмешливый взгляд.
На его губах появилась и сразу исчезла легкая ухмылка.
– Никто не бывал за горами Скотос, – сказала я. – Там только еще горы.
– Горы, которые простираются так далеко и высоко, что вершины теряются в густом тумане? Это правда, но горы не бесконечны, Пенеллаф, и хоть в том тумане и нет Жаждущих, он тоже неестественный.
По моим плечам пробежал холодок.
– Этот туман защищает, – добавил Киеран.
– Каким образом?
– Он такой густой, что ты просто ничего не видишь. Ты думаешь, что это и всё. – В его бледно-голубых глазах загорелся странный свет. – Горы Скотос окутывает туман, и любой, кто осмелится войти в него, захочет повернуть обратно.
– А кто не повернет обратно?
– Просто не пройдет сквозь него.
– Потому что… потому что за горами лежит Атлантия? – уточнила я.
– А ты как думаешь?
Что я думала, так это то, что разговаривать с Киераном – все равно что упражняться в терпении и энергичности, двух качествах, которые у меня были на исходе.
– Ты собираешься купаться? – спросил он.
Я хотела. Я не просто грязная, я еще и продрогла, и на мне по-прежнему его окровавленная рубашка.
Но я не хотела так легко сдаваться, потому что совершенно запуталась. И, как он и предупреждал, чувствовала усталость.
– А если нет?
– Дело твое, – ответил Киеран. – Но от тебя разит Кастилом.
Я подскочила при звуке этого имени. Его настоящего имени.
