– Ложь, – проговорил он.
Конечно, он прав, потому что я невольно потянулась проверить, нет ли у него физической боли. Ее не было. То, что я сделала раньше, уже ушло. Я это знала, потому что ощутила страдание, которое всегда бурлило у него внутри. Хотя там было что-то еще. Я уже чувствовала это раньше. Смятение или внутренняя борьба.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Со мной все хорошо.
Я закрыла дар и посмотрела на одеяло. Оно было светло-желтым и старым. Интересно, чье оно?
– Киеран сказал, ты заснула в ванне.
– А он сказал, что зашел в ванную?
– Да.
Я бросила на него удивленный взгляд.
– Я доверяю Киерану, – сказал он. – Ты проспала несколько часов.
– Это ненормально?
– Ничего необычного. Кажется, я… – Он нахмурился, будто с ним что-то случилось. – Кажется, я чувствую себя виноватым, что укусил тебя.
– Кажется? – Я вскинула брови.
Он поразмыслил и кивнул.
– Я так думаю.
– Тебе следует считать себя виноватым!
– Хотя ты ударила меня и оставила умирать?
Я захлопнула рот, и мне стало дурно.
– Ты же не умер. Это очевидно.
– Очевидно. – В его глазах появились поддразнивающие искры. – Я лишь слегка запыхался.
– Поздравляю, – пробормотала я, закатив глаза.
Он засмеялся.
Я раздраженно сбросила одеяло и перебралась на другую сторону кровати.
– Зачем ты пришел? Отвести меня обратно в темницу?
– Следовало бы. Если бы кто-то кроме Киерана знал, что ты пырнула меня кинжалом, от меня ожидали бы именно этого.
Я встала.
– Тогда почему не отведешь?
– Не хочу.
Я уставилась на него, сжимая и разжимая кулаки. Он остался сидеть на кровати.
– Итак, что теперь? Как это будет, ваше высочество? – Я с удовольствием отметила, как напряглась его челюсть. – Будете держать меня взаперти, пока готовитесь к нашему отъезду?
– Тебе не нравится эта комната?
– Гораздо лучше, чем грязная камера, но все равно тюрьма. Клетка, неважно, насколько удобная.
Он немного помолчал.
– Тебе ли не знать? Ты ведь жила в тюрьме с детства. В клетке и под вуалью.
Возразить нечего. Меня держали и в удобных клетках, и в голых. Причины были разными, но итог тот же самый. Я сложила на груди руки и посмотрела в маленькое окошко на ночное небо.
– Я пришел, чтобы отвести тебя на ужин.
– Отвести на ужин? – недоверчиво переспросила я и перевела на него взгляд.
– Мне слышится эхо в этой комнате. Но да, полагаю, ты проголодалась.
В этот самый момент мой желудок вздумал подтвердить его правоту.
– Мы обсудим, что будет дальше, после того, как немного поедим, – сказал он.
– Нет.
Он поднял брови.
– Нет?
Я могу проявлять несговорчивость по поводам, того не стоящим. Как недавно с Киераном. Но я не собираюсь подчиняться по первому зову. Я больше не Дева. И наши отношения не стали радужными только от того, что мы временно потеряли голову в лесу. Он меня предал. Я пыталась его убить. Он все еще планирует использовать меня, чтобы освободить брата. Мы враги, и правда значения не имеет.
И то, что я его люблю, – тоже.
– Ты наверняка голодная.
Он растянулся на боку, подперев щеку кулаком. Даже если бы постарался, он не смог бы принять более удобной позы.
Или более привлекательной.
Я покачала головой.
– Я голодная.
Он вздохнул.
– Тогда в чем проблема, принцесса?
– Я не хочу есть с тобой, – сказала я. – Вот в чем проблема.
– Что ж, с этой проблемой тебе придется справиться, потому что выбора у тебя нет.
– Видишь ли, ты ошибаешься. Выбор у меня есть. – Я отвернулась от него. – Я скорее буду голодать, чем есть с вами, ваше высочество…
Я взвизгнула и чуть не выпрыгнула из кожи, когда он внезапно возник передо мной. Он переместился так быстро и тихо, что я и не заметила.
– Боги, – прошептала я, прижимая руку к колотящемуся сердцу.
– Это ты ошибаешься, принцесса. – Он сердито смотрел на меня, и его глаза горели неистовым янтарным светом. – У тебя нет выбора, когда речь идет о твоем благополучии и твоем глупом упрямстве.
– Прошу прощения?
– Я не позволю тебе ослабеть и извести себя голодом только потому, что ты злишься. Я понимаю. Понимаю, почему ты сбита с толку. Почему хочешь сражаться со мной во всем, на каждом шагу. – Он сделал шаг ко мне, и я закаменела. Я не отступлю. Его глаза вспыхнули ярче. – Я хочу, чтобы ты со мной сражалась, принцесса. Мне это нравится.
– Ты ненормальный.
– А я не отрицаю, – парировал он. – Поэтому сражайся со мной. Спорь со мной. Посмотрим, сможешь ли ты в следующий раз по-настоящему ранить меня. Давай же!
Я вытаращила глаза и опустила руки.
– Ты… с тобой что-то не так.
– Может, это правда, но правдиво и то, что я не позволю тебе подвергать себя опасности зазря.
– Ты не забыл, что я могу за себя постоять? – бросила я в ответ.
– Не забыл. Я никогда буду мешать тебе поднимать меч, чтобы защитить себя и твоих близких. Но я не позволю тебе вонзить этот меч в собственное сердце, чтобы доказать свою правоту.
С одной стороны, я пришла в восторг, хотя и была шокирована тем, что он разрешает с ним сражаться. С другой стороны, я разозлилась на то, что он решил, будто может меня контролировать. Но в итоге я раздраженно выкрикнула:
– Ну конечно, не будешь мешать! Какой прок от мертвой? Ты же до сих пор планируешь использовать меня, чтобы освободить брата.
На его скулах заходили желваки.
– От тебя мертвой мне никакого прока.
Я резко втянула воздух, который обжег легкие. А что я ожидала от него услышать? Что он не хочет моей смерти, потому что беспокоится обо мне?
Я прекрасно знала: это не так.
– Идем, иначе ужин остынет.
Не дожидаясь ответа, он схватил меня за руку и сделал шаг, но я уперлась каблуками. Он повернул голову, держа меня крепко, но не больно.
– Поппи, за это не сражайся. Тебе нужно поесть, а моим людям нужно увидеть, что ты под моей защитой, если не хочешь сидеть целыми днями взаперти.
Каждая моя клеточка требовала поступить так, как ему нравится, – бороться с ним на каждом шагу. Но здравый смысл одержал верх. С трудом. Я хотела есть, и мне нужны силы, если я собираюсь сбежать. Кроме того, его люди впрямь должны увидеть, что моя смерть под запретом. Если для этого нужно поужинать с ним, словно мы лучшие друзья, то я готова.
