Может, разум Жаждущих и прогнил, но у них хватает соображения нападать на стрелков. Виктер однажды сказал, что с их жаждой крови соперничают только инстинкты выживания.
Пронзительный крик заставил меня действовать. Справа еще один Жаждущий добрался до края Вала и схватил стрелка. Гвардеец выронил лук и, обняв тварь, бросился вперед.
Он упал на землю за Валом, прихватив Жаждущего с собой.
Пылающие стрелы опять взлетели высоко над стеной и упали вниз, поражая и смертных, и монстров. Перекрывая крики и нечеловеческие вопли, раздался стук копыт по мостовой и по сырой земле, но я по-прежнему смотрела туда, куда упал стрелок. На его тело налетели Жаждущие.
Гвардеец пожертвовал собой. Неизвестный, безымянный человек предпочел погибнуть, но не позволить Жаждущему проникнуть за Вал.
Сморгнув внезапные слезы, я молча покачала головой. Крики боя заставили меня действовать. Приподнявшись так, чтобы лишь слегка заглянуть за край, я посмотрела назад. Из ворот выезжали еще гвардейцы на лошадях, размахивая серповидными клинками. Они разделились на два потока, пытаясь перерезать подходы к Валу. Как только они выехали, ворота за ними сразу закрылись.
Перед одним из гвардейцев выскочил Жаждущий, словно огромный камышовый кот. Он врезался в человека, свалив его с лошади. Оба грохнулись на землю.
– Проклятье, – прошипела я, прицеливаясь в монстра, который уже взобрался на середину Вала.
Я попала в череп, с которого наполовину облезли волосы, и сбила тварь со стены. Быстро натянула следующую стрелу, выискивая Жаждущих, которые уже поднялись на Вал. Они были непосредственной угрозой.
Сразу стало ясно, что эти Жаждущие отличаются от прочих. Они казались не столь… чудовищными. Хотя такие образины могли привидеться только в страшном сне, их лица были менее впалыми, тела – не такими усохшими. Недавно обращенные? Возможно.
Битва внизу утихала, тела падали одно на другое. Мельком увидев Виктера, вонзающего меч в голову упавшего Жаждущего, я опустилась на одно колено, чтобы можно было смотреть поверх стены. Плащ разошелся, открыв холодному воздуху почти всю ногу от икры до бедра.
Осталась лишь горстка Жаждущих, половина которых жрала и рвала на части раненых гвардейцев, не замечая никого вокруг. Вблизи Вала больше никого не было. Взяв новую стрелу, я прицелилась в тварь, которая разорвала броню и живот человека, обнажив перекрученные кишки. К горлу подступила желчь. Гвардеец уже мертв, но я не могла позволить Жаждущему осквернять павшего.
Прицелившись в измазанную кровью пасть, я выпустила стрелу. Жаждущий дернулся назад от удара. Удовлетворение, которое я испытала, смешивалось с печалью. Туман начал рассеиваться, открывая последствия бойни. Сегодня так много потерь. Слишком много.
Камень холодил голое колено. Я потянулась за следующей стрелой, высматривая…
– Должно быть, ты богиня Бель или Лейла в смертном обличье, – произнес за моей спиной глубокий голос.
Резко втянув воздух, я развернулась на колене. Плащ и платье взметнулись вокруг ног. Стрела была готова вылететь, я целилась в…
…Хоука.
О боги…
Я уставилась вниз, и внутри все перевернулось от облегчения и испуга. Он стоял в лучах лунного света, словно сами боги благословили его негасимым огнем. Чернильная кровь пятнала его высокие скулы и точеный подбородок. Выразительные полные губы были приоткрыты, словно он едва дышал, а эти странные, прекрасные глаза сияли в свете луны.
Он держал перепачканный кровью меч. Кожаная броня исцарапана, выдавая то, как близок он был к поражению.
Хоук сражался за Валом, хотя от него и Виктера как от королевских гвардейцев этого не требовалось. Но он все равно отправился сюда. В моей груди расцвело уважение, согревая меня, и я отреагировала не задумываясь: потянулась чутьем, чтобы проверить, не ранен ли он.
Я ощутила в нем лишь отголосок постоянного страдания. Битва ослабила это чувство, и Хоук получил такую же передышку, какую дало бы мое прикосновение. Временно, но все равно эффективно. Он не был ранен.
– Ты… – Он пристально и не мигая смотрел на меня, убирая меч в ножны. – Ты совершенно бесподобна. И прекрасна.
Я подскочила, потрясенная. До этого он назвал меня прекрасной, когда увидел мое лицо, и тогда говорил так, будто в самом деле именно это и имел в виду. А сейчас? Он произнес слова, которые слишком часто не значат ничего и очень редко означают всё. И произнес их так, что в животе скрутился тугой напряженный клубок. Хотя Хоук понятия не имеет, с кем говорит: мой тяжелый капюшон оставался на месте.
Мне нужно убираться.
Я посмотрела ему за спину, ища самый легкий путь к бегству. Тяжело сглотнула. Может, Хоук еще не понял, что это я была в «Красной жемчужине», но сейчас он никак не мог меня узнать. Не представляю, что он сделает, когда обнаружит, что это я была на Валу.
– Никак не ожидал обнаружить в амбразуре леди в капюшоне с талантами стрелка.
На его правой щеке появилась ямочка, и у меня заныло внизу живота.
Как у него выходит такая… обворожительная улыбка? Я знала, что многие пали жертвами таких улыбок.
Сомневаюсь, что они сожалели о своем падении.
Знаю, что я не сожалела.
Он протянул руку в перчатке.
– Я могу помочь?
Подавив смешок, я опустила лук и переложила его в одну руку. Я молчала, чтобы он не узнал меня по голосу, и жестом велела отойти. Выгнув темную бровь, он переместил предложенную руку к сердцу и шагнул назад.
И поклонился.
Он в самом деле поклонился, с таким замысловатым взмахом, что у меня смех подступил к горлу. Мне удалось его подавить. Я опустила лук на нижний край и прислонила к стене. Не спуская глаз с Хоука, подошла к лестнице и неторопливо слезла, не поворачиваясь к нему спиной.
Шум боя внизу почти стих. Мне нужно вернуться в свою комнату, но я не могу попасть в замок тем же путем, каким вышла, когда тут стоит Хоук. Это бы вызвало подозрения. Я прицепила лук на спину и спрятала под плащом, поморщившись, когда он коснулся заживающих рубцов.
– Ты… – Он замолчал, и на его лице появилось странное выражение, которое я не могла определить. Подозрение? Удивление? Что-то совершенно иное? Он прищурился.
Внизу застонали тяжелые ворота: их опять открывали, чтобы забрать раненых и погибших. Жаждущих сожгут на месте. Я попыталась выйти из амбразуры…
Хоук плавно загородил путь. Мое сердце перевернулось, а руки сжались в кулаки. Я заставила пальцы расслабиться. Игривый блеск в глазах Хоука погас. Вызванное любопытством терпение кончилось.
– Что ты здесь делаешь?
Протискиваясь мимо него, я знала, что должна спуститься на землю и затеряться в толпе, когда люди начнут расходиться по домам, чтобы подсчитать потери.
