Моего первого поцелуя.
Взгляд золотистых глаз Хоука переместился на мою голову, и он убрал руку из-под моей шеи. Я напряглась, когда он приподнял прядь моих волос. В свете свечей они заблестели красно-коричневым. Хоук склонил голову набок.
– Определенно ты не та, за кого я тебя принял, – пробормотал он.
– Как ты узнал? – выпалила я.
– Потому что когда я последний раз целовал хозяйку этого плаща, она чуть не втянула мой язык себе в горло.
– О, – прошептала я.
Мне тоже надо было так сделать? Не похоже, что это было бы приятно.
Он изучающе уставился на меня, по-прежнему наполовину лежа на мне. Одну ногу он просунул между моими ногами, и я понятия не имела, когда это произошло.
– Ты когда-нибудь целовалась?
Мое лицо вспыхнуло. О боги, это так очевидно?
– Конечно!
Он усмехнулся краем рта.
– Ты всегда лжешь?
– Нет! – сразу солгала я.
– Лгунья, – пробормотал он поддразнивающе.
Смущение, затопившее меня, смыло все удовольствие – как будто меня окатили ледяным дождем. Я уперлась руками в его голую грудь.
– Слезь с меня.
– Сейчас.
От того, как он это произнес, я прищурилась.
Хоук рассмеялся. Я… я впервые услышала его смех. Когда я видела его в зале, он был спокоен и суров, как и большинство гвардейцев, а во время тренировок замечала на его лице только усмешку. Но никогда не слышала, чтобы он смеялся. Я вообще не была уверена, что он может смеяться при такой затаенной боли.
Но сейчас он смеялся, и этот смех казался таким настоящим, искренним и приятным. Он прокатился по моему телу волной до самых кончиков пальцев на ногах.
До меня потихоньку дошло, что я впервые слышу от Хоука столько слов. Он говорил с легким мелодичным акцентом. Определить этот акцент мне не удалось, но я же бывала только в столице и здесь, и не так уж много людей говорили со мной. И поблизости от меня, если знали, что я рядом. Этот акцент мог быть самым обычным.
– Тебе правда нужно слезть, – сказала я, хотя мне нравилось ощущать его вес.
– Мне здесь вполне удобно, – заметил он.
– Ну а мне нет.
– Скажешь, кто ты, принцесса?
– Принцесса? – повторила я.
Во всем королевстве не было принцесс и принцев – за исключением Темного, который сам назвал себя так. Не было со времен правления Атлантии.
– Ты такая требовательная. – Он пожал плечом. – Принцессы представляются мне требовательными.
– Я не требовательная, – заявила я. – Слезай.
Он выгнул бровь.
– Правда?
– Если я прошу тебя слезть, это не значит, что я требовательная.
– С этим можно поспорить… Принцесса.
Мои губы изогнулись в ироничной усмешке, но мне удалось превратить ее в улыбку.
– Не надо меня так называть.
– Тогда как же мне тебя называть? Может, по имени?
– Я… У меня… нет имени.
– «Нет имени»? Что за странное имя. И девушки с такими именами имеют привычку носить чужую одежду?
– Я не девушка, – огрызнулась я.
– Надеюсь, что нет. – Он изогнул уголки губ. – Сколько тебе лет?
– Достаточно, чтобы находиться здесь, если тебя это волнует.
– Другими словами, достаточно взрослая, чтобы переодеться в кого-то, позволить принять тебя за другую и поцеловать…
– Я тебя поняла, – оборвала я. – Да, я достаточно взрослая для всего этого.
Он поднял бровь.
– Я скажу тебе, кто я, хотя мне кажется, что ты уже знаешь. Я Хоук Флинн.
– Привет, – ответила я, чувствуя себя дурой.
Ямочка на его правой щеке стала глубже.
– Теперь твоя очередь назвать свое имя.
Мои губы не шевельнулись.
– Тогда мне придется по-прежнему называть тебя принцессой.
Его глаза теперь потеплели, и мне захотелось проверить, не пропала ли его боль, но я смогла удержаться. Наверное, боль ушла. Если так…
– По крайней мере, скажи, почему не остановила меня, – произнес он прежде, чем я уступила любопытству и потянулась своим чутьем.
Я понятия не имела, что отвечать, когда я сама себя не вполне понимаю.
Уголок его рта дернулся вверх.
– Уверен, что не только из-за моей обезоруживающей внешности.
Я сморщила нос.
– Ну разумеется.
Он опять издал короткий удивленный смешок.
– Похоже, ты только что меня оскорбила.
Я с досадой поморщилась.
– Я не хотела…
– Ты меня ранила, принцесса.
– Я в этом сильно сомневаюсь. Ты более чем хорошо осведомлен о своей внешности.
– Да. Из-за нее немало людей сделали сомнительный жизненный выбор.
– Тогда почему ты говоришь, что оскорблен?..
Осознав, что он меня дразнит, и чувствуя себя дурой оттого, что не сразу это поняла, я снова попыталась оттолкнуть его.
– Ты все еще лежишь на мне.
– Знаю.
Я набрала в грудь побольше воздуха.
– С твоей стороны грубо продолжать это делать, когда я ясно дала понять: мне хотелось бы, чтобы ты слез.
– Грубо с твоей стороны вваливаться в мою комнату, одетой как…
– Твоя любовница?
Он поднял бровь.
– Я бы ее так не назвал.
– А как бы ты ее назвал?
Хоук, похоже, задумался, по-прежнему наполовину распростершись на мне.
– Э… хорошей подругой.
Отчасти я испытала облегчение от того, что он не назвал ее неуважительным словом, какие я слышала в разговорах мужчин о женщинах, с которыми они имели интимные отношения. Но хорошая подруга?
– Хорошие подруги так себя не ведут.
– Держу пари, ты мало что знаешь о таких вещах.
Правдивость этого утверждения трудно игнорировать.
– И ты держишь пари, основываясь только на одном поцелуе?
– Только на одном поцелуе? Принцесса, много чего можно узнать по одному поцелую.
Уставившись на него, я не могла не чувствовать себя… очень неопытной. Единственное, что я могла сказать по его поцелую: у меня возникло ощущение, что Хоук хочет овладеть мной.
– Почему ты меня не остановила?
Он осмотрел маску и перевел взгляд ниже, туда, где плащ разошелся, открыв мое слишком тонкое платье с довольно смелым вырезом. Если честно, я не знаю, о чем думала, надевая этот наряд. Как будто подсознательно готовила себя… к чему-то. У меня внутри все сжалось. Вероятнее всего, это платье было фальшивой бравадой.
