Может, это потому, что я не видела его похорон. Я вообще не ходила ни на какие похороны, а мертвых было так много, что их хоронили сразу по десять и даже больше – по крайней мере, так говорила Тони.
Я не по своей воле пропустила церемонии. Я спала. Я проспала большую часть недели. Все эти дни прошли во сне либо в забытьи от снотворных. Я даже не помнила, как Тони помогала мне смывать кровь и как я ложилась в кровать. Я знаю, что она со мной разговаривала, но не помню ни единого слова. У меня было странное впечатление, что со мной кто-то находился, пока я спала. Ощущение мозолистых ладоней на щеке, пальцев, убирающих волосы с лица. Я смутно помнила, что Хоук разговаривал со мной, что-то шептал, когда комнату заливал солнечный свет и когда опускалась темная ночь. Даже сейчас я ощущала прикосновения к лицу, к волосам. Это была единственная связь с реальностью, пока я спала.
Я крепко зажмурилась и открыла глаза, только когда эти фантомные ощущения пропали.
После нападения прошло не меньше четырех дней. Как я потом узнала, Хоук надавил какую-то точку на моей шее, чтобы я потеряла сознание. Позже я очнулась в своей комнате, где были Хоук, Тони, герцогиня и целитель. Оказалось, я потеряла голос. Крики… они надорвали мне горло.
Мне дали снотворное, и впервые в жизни я его приняла. И пила бы до сих пор, если бы Хоук четыре дня назад не унес порошок из моей комнаты.
Тогда я узнала, что в ту ночь напали не только на Ритуал. Последователи подожгли несколько богатых домов в Лучезарном ряду, отвлекая гвардейцев от Вала и замка. Вот где был Хоук, когда ушел из сада, и это объяснило сажу на его лице.
Устроить пожары – ловкий ход, отдаю должное Последователям. Гвардейцы отвлеклись, и Последователи смогли снять охрану вокруг замка, прежде чем их заметили. Смогли устроить массовую бойню, прежде чем удалось позвать гвардейцев, ушедших в Лучезарный ряд.
Никто не знал, что означало нападение во время Ритуала и меня ли вообще искали. Той ночью не удалось взять живым ни одного Последователя: уцелевшие сбежали и растворились в тенях.
Вознесшиеся сделали то, что пообещала герцогиня. Им пришлось запачкать руки, но их помощь подоспела слишком поздно. Большинство оставшихся в зале погибли. Выжили немногие, и почти все они пребывали в таком состоянии, что даже ничего не помнили.
Той ночью погибло больше ста человек.
Боги, я предпочла бы не просыпаться.
Во сне я хотя бы не думала о пришпиленном к стене горящем герцоге. Не думала о Дафине с единственным голубым глазом или Лорен, которая пыталась помочь подруге, но погибла, сраженная стрелой. Я не помнила, каково это – ползти по мертвым и умирающим, зная, что ничем не могу им помочь. В мои сны не вторгались металлические волчьи маски. И последняя улыбка Виктера, и как он сказал, что он гордится мной. Во сне я не думала, что его последними словами стала мольба простить за то, что он меня не защитил. И во сне я не помнила, как мой дар подвел меня, когда я больше всего в нем нуждалась.
Лучше бы я не говорила о том, что делала в саду.
Лучше бы… Лучше бы я вообще не ходила на Ритуал, а потом под иву. Если бы я осталась в своей комнате, где мне и полагалось быть, мы бы не попали в самую гущу событий. Нападение все равно бы произошло, и люди бы погибли, но, может быть, Виктер остался бы в живых.
Однако голосок на задворках разума нашептывал: Виктер, узнав о том, что происходит, все равно ушел бы. А я – за ним. Его настигла смерть, и этот же голосок шептал, что смерть все равно нашла бы дорогу.
В дни, которые я провела в глубоком забытьи, я могла не признавать того, что сделала с лордом Мэзином, и того, что я чувствую по этому поводу.
Или чего не чувствую.
Я вонзила ногти в ладони.
Я ни капли не сожалела. Я сделала бы это снова. Боги, я желала это повторить, и это меня пугало.
Во сне я ни о чем не думала и ни о чем не заботилась.
Но теперь я проснулась, и со мной были только мои мысли, боль и гнев.
Я хотела найти Последователей, всех до единого, и сделать с ними то же, что и с лордом.
Я попыталась сделать это на вторую ночь после моего пробуждения. Надела плащ и маску, прихватила короткий меч, который когда-то дал Виктер, поскольку кинжал пропал в той неразберихе в ночь Ритуала. Я собиралась нанести визит Агнес.
Она знала, и ничто не убедит меня в обратном. Она знала, и ее попытки предупредить меня оказалось недостаточно. Она виновна в пролившейся в ту ночь крови, ее руки запятнала кровь Виктера. Моего наставника и друга, который пил у нее какао и успокаивал ее. Она могла все это предотвратить.
Хоук настиг меня на полпути через Рощу Желаний и волоком притащил обратно в замок. После этого сундук с оружием убрали из моей комнаты, а ход для слуг заколотили со стороны лестницы.
Поэтому я сидела. Ждала.
Каждый вечер с тех пор, как я очнулась, я ждала, что меня вызовет герцогиня. Чтобы наказать. Ведь я сделала кое-что настолько запрещенное, что все мои прежние выходки по сравнению с этой были сущей ерундой.
Я убила Вознесшегося.
Дева или нет, но за этим должно последовать какое-то наказание. Меня должны признать недостойной.
Стук в дверь отвлек меня от окна. Дверь открылась, и вошел Хоук. Он был в униформе – все черное, за исключением белой накидки королевского гвардейца.
Виктера еще никем не заменили. Не знаю почему. Может, увидев, на что я способна, герцогиня решила, что меня больше не нужно так усиленно защищать. Хотя защищать себя нелегко, если у тебя нет никакого оружия. А может, дело в том, что я уже потеряла трех телохранителей всего за год. Или в том, что при нападении погибло столько гвардейцев. Теперь они не полностью укомплектованы.
Мы с Хоуком пристально смотрели друг на друга с разных концов комнаты. Моя спина напряглась.
Наши отношения стали странными.
Не знаю, оттого ли, что произошло в саду и потом с Виктером, или оттого, что я натворила в той комнате после смерти Виктера. Может, из-за всего. Хоук молчал в моем присутствии, и я понятия не имела, что он чувствует и о чем думает. Мой дар прятался за такой толстой стеной, что ее нельзя было приоткрыть даже слегка.
Он стоял молча, скрестив руки на груди, и смотрел на меня. С тех пор, как я проснулась, он поступал так раз пятьсот. Может, он пытался со мной поговорить, но я лишь смотрела на него.
Может, именно поэтому все было так странно.
Я прищурилась, когда молчание стало гнетущим.
– Что такое?
– Ничего.
– Тогда зачем ты пришел?
– Нужна причина?
– Да.
– Мне не нужна.
– Просто проверяешь, не придумала ли я способа выбраться из комнаты? – с вызовом спросила я.
