– Но Рейна сказала…
– Мы уже это обсуждали. – Октавиан вытащил из-за пояса свой железный кинжал и метнул на стол так, что оружие проткнуло карту Лагеря полукровок. – Рейна лишилась своей должности, отправилась в древние земли, а это против закона.
– Но мать-земля…
– …пришла в движение из-за войны между лагерями греков и римлян, так? Боги выведены из строя, да? Как же нам решить эту проблему, Майк? Мы устраним разделение, сотрем греков с лица земли и вернем богам их истинное олицетворение – римское. Как только боги полностью восстановят силы, Гея не посмеет восстать. Она снова погрузится в свою дремоту. Мы, полубоги, будем сильны и едины, как во времена нашей древней империи. К тому же первый день августа самый благоприятный – этот месяц назван в честь моего предшественника Августа. А знаешь, как он объединил римлян?
– Захватил власть и стал императором, – громко произнес Майк.
– Чепуха, – отмахнулся Октавиан. – Он спас город, став первым гражданином. Он хотел мира и процветания, а не власти! Поверь мне, Майк, я собираюсь последовать его примеру. Я спасу Новый Рим, а сделав это, не забуду своих друзей.
Майк повел могучими плечами:
– Ты говоришь уверенно. Твой пророческий дар…
Октавиан предупреждающе вскинул руку. Потом быстро глянул на Джейкоба, носителя орла, всё так же стоявшего по стойке «смирно»:
– Джейкоб, ты свободен. Почему бы тебе не пойти отполировать орла или не заняться еще чем-нибудь?
Джейкоб расслабленно опустил плечи:
– Слушаюсь, авгур. То есть центурион! То есть понтифик! То есть…
– Иди.
– Иду.
После того как Джейкоб нетвердой походкой удалился, лицо Октавиана помрачнело:
– Майк, я же велел тебе не упоминать о моей… эм-м-м… проблеме. Отвечаю на твой вопрос: нет, с моим даром, полученным от Аполлона, всё еще есть трудности, – он возмущенно покосился на груду испорченных мягких игрушек, сваленную в углу крыльца. – Я не могу видеть будущее. Возможно, этот фальшивый оракул из Лагеря полукровок навел на меня какую-то порчу. Однако, как я тебе уже сказал – строго конфиденциально, – в прошлом году в Лагере Юпитера Аполлон говорил со мной и выразился совершенно ясно! Он лично благословил меня попытаться. Он обещал, что меня запомнят как спасителя римлян.
Октавиан вытянул перед собой руки, демонстрируя татуировку в виде арфы – символа его божественного предка. Семь длинных тонких шрамов символизировали число лет его службы – больше, чем у любого руководящего офицера, включая Рейну.
– Ничего не бойся, Майк. Мы сокрушим греков, остановим Гею и ее прислужников. Потом прижмем эту гарпию, которую укрыли у себя греки, – ту, которая выучила наизусть наши Сивиллины книги, – и заставим ее отдать нам знание наших предков. Как только это будет сделано, Аполлон вернет мне пророческий дар, я уверен. Лагерь Юпитера станет могущественнее прежнего. Мы сами будем вершить будущее.
Майк, всё так же хмурясь, вскинул кулак в салюте:
– Ты главный.
– Верно. – Октавиан вытащил из столешницы свой кинжал. – А теперь иди проверь, как там те двое карликов, которых ты захватил. Нужно их хорошенько запугать перед тем, как я их повторно допрошу и отправлю в Тартар.
Сон оборвался.
– Эй, просыпайся.
Глаза Рейны распахнулись. Над ней склонился тренер Хедж и тряс ее за плечо:
– У нас беда.
От его мрачного тона у девушки отчаянно забилось сердце.
– Что стряслось? – она с трудом села. – Призраки? Чудовища?
Хедж сдвинул брови:
– Хуже. Туристы.
VII. Рейна
Происходило форменное нашествие.
Туристы шастали по развалинам группами по двадцать-тридцать человек, кружили по виллам, бродили по выложенным булыжником дорожкам, таращились на цветные фрески и мозаики.
Рейна волновалась, как туристы отреагируют на двенадцатиметровую статую Афины, стоявшую в центре дворика, но, похоже, Туман работал сверхурочно, затуманив зрение смертных.
Всякий раз, когда к дворику приближалась очередная группа, туристы останавливались у самой его границы и растерянно таращились на статую. Какой-то английский гид заметил:
– А, здесь леса. Видимо, тут как раз ведутся реставрационные работы. Жаль. Идем дальше.
И они уходили.
По крайней мере, статуя не громыхала: «УМРИТЕ, НЕВЕРУЮЩИЕ!» и не стирала смертных в порошок. Рейне однажды пришлось иметь дело со статуей Дианы в похожей ситуации, и для нее это был не самый легкий день.
Она вспомнила, что ей сказала Аннабет про Афину Парфенос: волшебная аура статуи привлекает чудовищ и одновременно не дает им приблизиться. И точно, время от времени Рейна краем глаза замечала, как среди развалин мелькают светящиеся белые духи в римских одеждах: они хмурились и смотрели на статую с ужасом.
– Эти лемуры повсюду, – проворчал тренер Хедж. – Пока что они держатся на расстоянии, но лучше бы нам выступить, как только стемнеет. Ночью призраки всегда становятся сильнее.
Рейна и без напоминаний это знала.
Она наблюдала, как пожилая пара в похожих рубашках пастельных тонов и шортах-бермудах ковыляет по близлежащему саду. Хорошо, что они не подходят ближе. Тренер Хедж расставил вокруг лагеря всевозможные ловушки: проволочные растяжки, капканы и огромные мышеловки – ни одного уважающего себя монстра эти штуки не остановили бы, а вот старого человека вполне могли свалить.
Несмотря на теплое утро, Рейна поежилась, вспоминая свои сны. Она не могла решить, что ужаснее: грядущее разрушение Нового Рима или то, как Октавиан отравляет легион изнутри.
«Твое задание – это кампания для дураков».
Рейна нужна Лагерю Юпитера и Двенадцатому легиону, а она в это время находится за тридевять земель, смотрит, как один сатир поджаривает над костром черничные вафли «Eggo», насадив их на прутик.
Ей хотелось поговорить о своих кошмарах, но она решила подождать, пока проснется Нико. Вряд ли ей хватит смелости пересказать свои сны дважды.
Нико продолжал храпеть. Рейна заметила, что после того, как паренек засыпает, его очень трудно разбудить. Тренер мог отбивать своими козлиными копытами чечетку, прыгая вокруг головы Нико, а сын Аида даже не пошевелился бы.
– Вот, – тренер протянул ей тарелку с поджаренными на огне вафлями «Eggo», кусочками свеженарезанных киви и ананаса. Всё вместе выглядело на удивление аппетитно.
– Где вы всё это взяли? – поразилась Рейна.
– Эй, я же сатир. Мы умеем очень эффективно паковаться в дорогу, – он откусил кусок вафли. – Еще мы умеем жить на подножном корму!
Пока Рейна ела, тренер Хедж достал блокнот и принялся что-то записывать. Закончив, он сложил из бумажного листа самолетик и запустил его в воздух. Ветерок унес самолетик прочь.
