Вывалив на огромные пушки весь запас бомб, штурмовики разомкнули круги, снизились до «бреющего» и двумя колоннами пар легли на обратный курс. Штурмовать артиллерийские позиции из пулеметов не было никакой необходимости. Там и так не осталось ничего живого.
Истребители все еще крутились с немцами в пяти «собачьих свалках». Преимущество «месеров» в скорости не позволяло «ишакам» и «чайкам» по своему усмотрению выйти из боя. Оставалось, только, маневрируя, постепенно оттягивать клубки боя к востоку, на свою территорию. Пока бой был более — менее ровным. Было сбито пять «месеров», четыре «чайки» и три «ишака». Оценив обстановку, Бобров спикировал на самый дальний клубок самолетов, крутившийся над Кобылянами. Все же летчикам на чайках приходилось труднее, чем истребителям Покрышева, да и до своей территории им было дальше. Внезапным ударом сверху удалось сбить сразу двух мессеров. Остальные предпочли скрыться. Затем звено Боброва помогло чайкам 235 штурмового полка. Бобров лично сбил мессера. Отбиваясь от немцев, истребители Покрышева тянули бой на свою территорию.
* * *
Весь воздушный бой отлично просматривался с НП Гаврилова. Увидев два огромных облака дыма и услышав частые разрывы бомб, а, тем более, увидев взрывы двух сверхмощных боеприпасов, Гаврилов с Иваницким поняли, что штурмовики добрались таки, до немецких «сверхпушек» и отбомбились по ним.
С началом бомбежки Гаврилов снова вывел на позиции расчеты зенитных пулеметов, невзирая на беспокоящий артобстрел. Летчики, очевидно, знавшие зенитные возможности гарнизона, тянули бой к крепости.
Едва расчеты выкатили из подвалов пулеметы, как прямо над ними прошли две длинных колонны штурмовиков. Зато, когда минут через пять над крепостью показался клубок гоняющихся друг за другом «ишаков» и «месеров», зенитчики дружно ударили по немцам из 28 стволов. «Месеры» кинулись врассыпную, а И-16 смогли вырваться на восток, на ходу собираясь в пары и четверки.
Всего, дивизия Боброва потеряла в этом бою девять истребителей и двух штурмовиков. Летчики дивизии сбили шесть «месеров», еще одного сбили зенитчики. Но, самое главное, получили тяжелые повреждения две сверхмощные мортиры, способные разрушить самые глубокие казематы крепости.
Через 30 минут немецкие пикировщики нанесли массированный удар по полевым площадкам, на которые приземлились штурмовики. Все самолеты к тому времени уже были рассредоточены и замаскированы по лесным опушкам.
Немецкая пехота, захватив форты?2 и?4 начала втягиваться в городскую застройку Бреста, в которой наших войск уже не было. Одновременно немцы начали выдвигаться к фортам «В» и «Ж» — последним внешним фортам крепости, которые оборонялись гарнизонами. Ввиду недостатка наличных сил, остальные 6 фортов, а также многочисленные оборонительные казармы и промежуточные межфортовые опорные пункты гарнизонов не имели. Исключение составлял только форт «М», расположенный за восточной окраиной Бреста, и контролировавший выходящие из города на восток автомобильную и железную дороги. В форту оборонялась полурота.
После пяти часов к востоку от крепости на дороге Бернады — Пугачева с НП была замечена длинная колонна бронетехники. Это выдвигалась от Коденя 3-я танковая дивизия 2-ой танковой группы. Немцам потребовалось более трех часов, чтобы растащить подбитую технику и более-менее привести части в порядок после устроенного Серпилиным у Коденя огневого мешка. Расстояние от крепости до дороги составляло более пяти километров, тем не менее, полковые минометы и пушки туда доставали. Гаврилов приказал обстрелять колонну. 10 минометов и 2 полковых пушки, в секторы обстрела которых входил этот участок, устроили немцам хорошую «баню». Колонну полностью скрыли тучи пыли и дыма от разрывов. Когда дым рассеялся, на дороге горели 6 танков, 11 броневиков и более трех десятков автомобилей. В ответ противник снова обстрелял крепость. С тем же нулевым результатом. Минометы быстро убрали в казематы. Больше немцы в виду крепости ездить в открытую не решались.
В 18 часов тяжелая артиллерия противника начала часовой обстрел форта «В», который к 20 часам после упорного боя был захвачен. При попадании сотен восьмидюймовых снарядов в сравнительно небольшой форт, в одно и то же место попадало несколько снарядов. В результате вся защитная грунтовая толща сносилась взрывами, и бетон перекрытий не выдерживал. К тому же, амбразуры просто заваливались выброшенным разрывами грунтом. К 23 часам, также, после продолжительного массированного артобстрела, был захвачен и форт «Ж».
К исходу дня кольцо окружения вокруг крепости замкнулось. Противник занимал оставленный нашими войсками город.
2.2. Г. К. Жуков. 23 июня
Из книги «Воспоминания и размышления».
К концу вторых суток боевых действий оперативная обстановка более-менее прояснилась. Как и предполагал Генштаб, главные подвижные группировки немецких войск наступали из Сокальского выступа, из района Бреста и Сувалкинского выступа. Немецкое командование присвоило им наименования 1-й, 2-й и 3-й танковых групп, соответственно.
Благодаря действиям войсковой разведки и, в особенности, благодаря стойкой обороне гарнизонов пограничных опорных пунктов, в первый и второй день войскам удалось захватить достаточное количество пленных, допросы которых позволили установить состав наступающих группировок.
Особо должен отметить надежную работу армейских связистов. В отличие от органов НКВД, они со своей задачей полностью справились.
В ночь на 22 июня и в первые двое суток диверсионные группы, заранее заброшенные противником в наш тыл, практически парализовали всю проводную связь. Органы НКВД предотвратить действия диверсионных групп не смогли.
Надо сказать, что телефонная и телеграфная связь на уровне дивизия — корпус — армия — фронт у нас до войны осуществлялась по проводным линиям наркомата связи. Эти проводные линии были подвешены на деревянных телеграфных столбах вдоль основных дорог. Подземных кабельных линий в то время практически не было.
Заброшенные в большом количестве диверсанты резали провода, спиливали столбы, так что вся телефонная связь, и военная, и гражданская, отключилась.
В свое время радиосвязь осваивалась войсками с большим «скрипом», буквально «из-под палки». Согласно июньскому постановлению Политбюро, войска должны были перейти на радиосвязь, как на основной вид связи, с 1 сентября 1940 г. К тому времени были разработаны и доведены до войск простые и надежные системы кодирования и шифрования радиопереговоров. Однако, проведенная специальной инспекцией Главкомата западного направления в октябре месяце проверка показала, что штабы всех уровней предпочитают по старинке пользоваться телефонной связью.
Пришлось пойти на крайние меры. С 1 ноября вступил в действие мой приказ, согласно которому особые отделы изъяли все телефонные аппараты в штабах и опечатали их. Волей неволей всем пришлось осваивать радиосвязь. В ноябре-декабре в штабах всех уровней стоял «вой и стон». В январе несколько поутихло, все начали привыкать. С 1 февраля мы обязали особые отделы прослушивать все радиопереговоры в частях и соединениях. Любой факт некодированного или нешифрованного радиообмена «открытым текстом» фиксировался и жестко карался. Вплоть до понижения виновных в должностях и званиях. После 1 марта нарушения режима радиообмена практически прекратились. С 30 марта телефонные аппараты были возвращены в штабы
[17].
